Невозможность легализоваться
На возвращение влияют разные факторы: невозможность легализоваться в новой стране и найти работу, отсутствие накоплений, ужесточение миграционных правил разных стран. Так, например, после 24 февраля 2022 года сразу несколько государств ужесточили правила пребывания в своей стране.
В январе Казахстан отменил так называемый «визаран»: теперь россияне могут находиться в стране только 90 дней в течение полугода. С конца декабря в Турции начали отказывать россиянам в получении первичного туристического ВНЖ, который разрешает находиться в стране до двух лет. Из Грузии с сентября пришло несколько сообщений об отказе во въезде россиянам без объяснения причин. Страны Балтии, а также Польша и Финляндия, после сентября запретили россиянам въезжать на свою территорию. «У Эстонии есть политическая воля, которую мы реализуем в правовом поле. <…> Не приезжайте в Эстонию, вам здесь не рады», — говорил, обращаясь к россиянам, министр иностранных дел страны Урмас Рейнсалу.
25-летняя Лера работала в Москве редактором медиа. Она уехала в Турцию вместе с мужем 30 сентября — поездка была запланированным подарком на день рождения девушки. Из-за ситуации в России пара решила остаться за границей на какое-то время и не возвращаться домой. Вернуться все же пришлось в феврале, когда Турция отказала им в туристическом ВНЖ — масштабно об этой проблеме заговорили еще в конце 2022 года.
«Нам сказали покинуть страну в течение 10 дней, иначе нас будет ждать депортация. Но мы решили нарушить это правило и остались еще на 20 дней, поскольку с нами было двое котов и было сложно оформить на них документы за короткий срок. Также требовалось время, чтобы собрать вещи и купить билеты. В итоге пограничники отнеслись к нашей ситуации с пониманием и мы просто заплатили штраф», — говорит Лера.
Пара думала поехать в Грузию, но знакомые сказали, что там живет много настроенных против россиян людей. В Армении же, еще одном популярном направлении для антивоенной миграции, было дорогое жилье: так, им предложили «убитую квартиру с бабушкинским ремонтом» за 2000 евро. «Мы поняли, что не готовы спускать на это деньги, плюс очень сильно выдохлись: ведь в Турции мы должны были получить ВНЖ, банковские карты, сим-карту. Для этого мы прошли через огромный бюрократический ад. Мы поняли, что сойдем с ума, если начнем все заново», — отметила Лера.
Невозможность найти работу или финансовые сложности
36-летний юрист Павел вместе с 34-летней супругой и восьмилетним ребенком родом из Иркутска. Мужчина вспоминает, что первые мысли об эмиграции у них появились после аннексии Крыма в 2014 году, но тогда это не получилось по финансовым вопросам и чуть позже семья вместо этого переехала в Москву. В столице Павел поверил, что можно поменять ситуацию в обществе «снизу» и начал волонтерить в фонде «Нужна помощь».
Снова об эмиграции семья задумалась после ареста политика Алексея Навального в 2021 году. В конце года Павел поступил в канадский университет и в феврале вместе с семьей они подали документы на визу. Затем началась война.
«Мы не выходили на протесты, но подписывали петиции и я активно высказывался против войны в соцсетях, и из-за этого мы очень опасались ареста. 13 марта мы улетели в Турцию, поскольку было ощущение невозможности оставаться в России, дикого страха и полного разобщения с действительностью. Мы решили дождаться там решения по визе», — говорит Павел.
17 марта Канада запустила программу Canada-Ukraine Authorization for Emergency Travel по экстренной иммиграции для украинцев, из-за которой приостановили обработку российских заявлений на визу в Варшаве. Павел осознал, что разрешения на въезд придется ждать долго, поэтому семья решила легализоваться в Турции и получить ВНЖ. Не получилось — ВНЖ в Турции оформляется на полгода или год только с контрактом на аренду квартиры на весь срок, а у семьи Павла не было финансовой возможности оставаться в стране так долго без постоянного источника дохода.
Мужчина уволился с работы в марте и не мог полноценно работать удаленно — сперва уволился, затем попросил у бывшего начальника удаленную работу, а затем начал и обсуждать возвращение, — поэтому в июле семья вернулась в Россию. Поскольку они остались в Турции на три недели дольше легального срока пребывания, то при выезде заплатили штраф. «Решение далось нам очень тяжело, мы оба плакали. Было ощущение, что мы возвращаемся в ловушку и что я даже не дрессировщик, а зритель, который кладет голову в пасть льву. Параллельно я продолжал высказывать свою позицию против войны в инстаграме и фейсбуке, делать пожертвования в разные украинские фонды, что добавляло тревоги», — вспоминает Павел.
Он описывает, что больше всего в Москве их поразило спокойствие на погранпункте — в марте атмосфера была нервозной и на паспортном контроле их подробно допрашивали о том, куда они летят и сколько везут с собой денег. Также Павел удивился, что город продолжал жить своей обычной столичной жизнью, проводились разные выставки и фестивали. Семья мужчины жила три с половиной месяца в Турции новостями и ежедневными сводками, ощущением сопричастности, ужаса от невозможности сопротивления злу и отчаяния.
«От Москвы я ожидал понимания среди людей, что идет война и осмысления всего ужаса происходящего, но увидел полное отгораживание от этой темы, нахождение под искусственным куполом, куда не проникает информация ни о фронте, ни о творимых ужасах», — отметил Павел. Чтобы хоть как-то справиться с диссонансом с происходящим на фронте и в Москве, семья пошла волонтерить в фонд помощи беженцам «Дом с маяком».
54-летний Глеб (имя изменено по просьбе героя) работал врачом-педиатром в Петербурге. В начале марта в Киргизию уехала его дочка с будущим мужем, а затем за ними отправился и Глеб с женой, чтобы помочь обустроиться. Спустя неделю вернулся домой, чтобы подзаработать. В мае он съездил в Бишкек на свадьбу к дочке, но затем снова вернулся в Россию и не планировал больше уезжать.
30-летний Александр из Москвы работал в сфере айти. В начале марта он уехал с девушкой в Азербайджан, как говорит сам — «на эмоциях»: «Я был в ужасе от начавшейся войны и от репрессий. У меня было неприятие, тревога, страх». Он продолжал работать, а девушке пришлось уволиться.
Спустя полгода после отъезда Александр понял, что ему не хотелось терять российское налоговое резидентство — в этом случае из зарплаты отчислялось бы 30% вместо 13%. Дополнительно с него бы отчисляли 17% за невыплаченные предыдущие полгода. Поэтому он бы просто не потянул содержать двоих на остающуюся сумму. В августе он вернулся в Россию вместе с девушкой.
31-летний Иван (имя изменено по просьбе героя) вместе с командой работал арбористом — занимался в Москве удалением и лечением деревьев. Из России он уехал после объявления мобилизации, поскольку «не строил планов стрелять в живых людей из настоящего оружия». Мужчина сначала отправился в Казахстан, потом в Грузию. Иван попробовал в пассивном режиме искать там работу, но у него не получилось, поэтому спустя три месяца он вернулся в Россию.
«Я вернулся, когда все чуть успокоилось и вроде как отменили мобилизацию. В России у меня было много неоконченных дел и много людей, которые от меня не критически зависят. Пока меня не было, для меня ничего не изменилось в стране», — рассказал Иван.
33-летний Юрий (имя изменено по просьбе героя) работал в Москве в финансовом секторе. После объявления мобилизации он уехал из России к друзьям в Сербию. Там он провел только три месяца, после чего вернулся домой.
«Я могу выполнять текущую работу удаленно, но не на постоянной основе. Приехал обратно, чтобы решить этот вопрос. Большой поток людей из России создает сильную конкуренцию на и так маленьком рынке труда в Сербии. У них население целой страны меньше половины жителей Москвы», — объяснил Юрий.
Вернувшись в Россию, мужчина понял, что успел отвыкнуть от «постоянного и вездесущего напряжения в воздухе». Люди вокруг показались ему серыми и мрачными по сравнению с Сербией.
21-летний студент Кирилл (имя изменено по просьбе героя) уехал из Петербурга в Ереван также после начала мобилизации, хоть у него и отсутствовал военный билет и военная специальность. По его словам, причиной было скорее несогласие и осуждение действий РФ на территории суверенной Украины, а также боязнь закрытия границ. В университете он ушел в академический отпуск, поскольку удаленное обучение было невозможным. Вспоминает, что со стороны сотрудников вуза встретил поддержку и понимание.
По приезде молодой человек сразу же начал искать работу. Вспоминает, что на местных сайтах были только вакансии из айти-сферы: это ему не подходило, поскольку он учился по специальности «Международные отношения».
«Дело дошло до того, что единственным вариантом оставалась “Яндекс.Доставка”. Параллельно с этим, я пытался найти удаленную работу на hh.ru и прочих российских сервисах, но и там после 20 откликов и прохождений всевозможных тестов я не получил положительного ответа. Примечательно: из “Яндекса” мне позвонили через полторы недели после отклика, когда были куплены билеты, а вещи отправлены обратно в РФ», — говорит Кирилл.
По его словам, за время отсутствия в России изменилось многое: «Закрылось огромное количество магазинов, компаний, разорваны важные для страны контракты и договоренности как в экономической, так и в политической сфере. Банки активно занимаются продвижением кредитов, а люди [на улице] все чаще ходят в военном камуфляже».
Он подчеркивает, что не хочет страдать за то, что делает его страна без какого-либо одобрения: «Мы не куски мяса, не пьянчуги, не “промытые” Западом существа. Мы, в первую очередь, граждане своей страны, которые хотим делать ее лучше». В Петербурге он смог устроиться на работу. После возвращения он, по его словам, не стал осторожнее — общается на любые темы с окружающими, в том числе в соцсетях.
34-летний Алексей из Петербурга по образованию учитель истории, но в последнее время работал фрилансером. В январе 2023 года улетел один в Турцию на фоне слухов о новой волне мобилизации. В стране он пробыл месяц, не смог найти достойную работу и жилье, и в итоге «психологически устал сидеть в четырех стенах у знакомых», поэтому решил вернуться в Россию.
Невозможность продолжать удаленную работу на российскую компанию
28 февраля стало известно, что «ВКонтакте» запретила сотрудникам удаленный режим работы не из России. Такое правило ввели, чтобы сотрудники «находились в одном контексте с пользователями и понимали их потребности». В середине января источник телеграм-канала «Можем объяснить» заявлял, что тем, кто не захочет возвращаться, в компании посоветовали искать новую работу.
В октябре источники издания The Bell сообщали, что государственные банки, «Сбер» и Газпромбанк, также требуют от своих сотрудников вернуться в Россию. В случае отказа их также ждет увольнение. Также издание писало, что «Яндекс» требует от сотрудников вернуться в офис — такое требование объясняли тем, что из-за удаленки падает эффективность работы. Но двое сотрудников «Яндекса», с которыми пообщалась корреспондентка «Черты», заявили, что их не заставляли возвращаться в офис и не знают никого из таких коллег.
Еще в конце 2022 года глава комитета по конституционному законодательству Совета Федерации Андрей Клишас заявлял, что депутаты разрабатывают законопроект, который ограничит удаленную работу для уехавших из России. До этого он также говорил, что правительство может разработать меры, которые усложнят нахождение россиян за границей: «Многие из них сбежали, но продолжают работать в российских компаниях дистанционно. Можем ли мы менять закон в этом плане и ограничивать схемы, которые позволяют людям работать там, а деньги получать отсюда, и мы не можем понять, платят ли они все налоги? Можем», — говорил сенатор.
В мае премьер-министр России Михаил Мишустин говорил о 85% вернувшихся айтишниках. Он связал это с принятыми чиновниками мерами поддержки сферы. Так, правительство после начала войны предоставило для айти-специалистов льготную ипотеку до 5% ставкой и отсрочку от армии.
Невозможность быть вдали от дома и семьи
21-летняя студентка Карина (имя изменено по просьбе героини) вспоминает, что уезжала из России вместе со своим молодым человеком после того, как его задержали на антивоенном митинге 24 февраля и поместили в изолятор временного содержания. Вскоре после того, как его отпустили, пара уехала в Армению, где прожила полгода. Из института она отчислилась — по ее словам, «потеряв четыре года отличных оценок». Незадолго до объявления мобилизации в сентябре Карина вернулась домой — уже одна, поскольку решила расстаться с молодым человеком.
«Причина проста: понимание, что режимные трансформации в России тянутся долго, и мы не превратимся в один момент в Северную Корею — а дома друзья, семья и некоторые оффлайн-проекты. К тому же, эмиграция не устраняет, а обнажает проблемы, которые так или иначе приходится решать», — отметила девушка, не готовая полностью порвать со страной, в отличие от своего парня. По ее словам, расставание далось ей «тяжело и больно»
За время отсутствия в стране она не заметила никаких значительных перемен. По ее словам, «дух безнадеги витал в воздухе и до 24 февраля», а «бездарный агитпроп» также висел повсюду в разных формах. Девушке и раньше приходилось оглядываться по сторонам в поисках «любознательных мужичков с барсеткой» при обсуждении в публичном месте политики и даже политической теории и философии.
26-летняя Анастасия работала дизайнером интерьеров в Москве. В марте она участвовала в акции протеста, которая закончилась для нее административным штрафом. После этого к ней дважды заглядывал участковый и каждый стук в дверь оборачивался для девушки стрессом. Она уехала в Армению 8 апреля, одна, — поскольку в городе было «невыносимо оставаться». В августе девушка вернулась в Россию, чтобы доделать документы, но в итоге осталась, поскольку у одного из родных обнаружили рак.
«В Москве было ощущение, что город стал еще более ненастоящим: вроде как все знают, что происходит, но это как будто бы максимально незаметно. Ощущается, что сейчас задавлено любое выражение несогласия с чем-либо», — говорит Анастасия.
38-летнего Сергея из Петербурга позвали друзья в Сербию, чтобы работать поваром в новом ресторане. Он уехал в мае и вспоминает, что уже летом пропала эйфория от жизни за границей: «К осени у меня появилась мысль: какого хера в этой сложной ситуации для моей страны, я нахожусь не там? Оно меня сильно гложило». 17 января мужчина вернулся. За время отсутствия Сергей заметил, что в городе появилось много хамоватых приезжих. Он сам связывает это с отсутствием работы в регионах и трудовой миграцией.
34-летний графический редактор Александр Большаков уезжал из Петербурга один в сентябре после объявления мобилизации. Сначала отправился в Казахстан, где провел месяц, а после улетел в Сербию, где прожил четыре месяца. Там мужчина смог найти работу, параллельно — удаленно работал на российскую компанию.
«Я родился в Украине и провел там первые четыре года своей жизни — это моя вторая родина. Поэтому меня не вдохновляли перспективы ехать и убивать родных, невинных людей не понятно за что. Также был страх, что закроют границы и я навсегда останусь в стране, которая все больше напоминает Северную Корею, чем Россию, которую я искренне любил», — объяснил причины отъезда Александр.
Вернуться все же пришлось, поскольку в России у него осталась семья: дочь от предыдущего брака, пожилые родители и любимая девушка, которые из-за разных обстоятельств все не захотели переехать. За время отсутствия в стране у Александра накопилось несколько семейных проблем, которые, по его словам, было невозможно решить удаленно. Так у него сильно заболела мама, а дочка заканчивала 9 класс и ей нужна была помощь в поступлении в колледж.
«Решение вернуться далось мне нелегко, поскольку я уже успел освоиться в Белграде и мне там очень нравилось. Впечатления о России те же, что и перед отъездом: такой же страх при виде полиции на улице, такая же грусть от новостей из СМИ и отсутствие какого-либо желания что-то планировать, поскольку может произойти все, что угодно», — поделился Большаков.
Что может заставить уехать снова
Большая часть из вернувшихся, с кем пообщалась корреспондентка «Черты», либо планируют уехать, либо уже снова уехали из России. Лишь несколько человек заявили о том, что не уедут ни при каких обстоятельствах.
Айтишник Александр вернулся в Москву до объявления мобилизации и это событие не повлияло на его желание снова уехать: «Когда она наступила, я для себя понял, что Россия — это не идеальная тоталитарная система, которая тебя найдет где угодно, а плохо работающая бюрократическая машина. Если самому не приходить в военкомат, то можно оставаться жить здесь. Это моя страна, мой дом, мне есть, что сказать, и хочется в нужный момент здесь оказаться».
Для себя Александр определил, что в следующий раз уедет из России только, когда ситуация дойдет до того, что придется «убегать лесами». Мужчина формулирует для себя и друзей это так: «Необходимо взвесить, какие могут быть негативные риски того или иного решения. Если человек не уезжает, то его ждет тюрьма или фронт. Важно, чтобы человек в ситуации тюрьмы мог объяснить себе, почему он там находится. Если он сможет себя простить, то с этим будет легче справиться», — считает мужчина.
Сейчас Карина не задумывается о новом отъезде из России. По ее словам, заставить снова уехать ее могут «переход к тоталитаризму и активная охота на ведьм». В этом случае девушка вернется в Армению, где у нее осталось несколько друзей. Кирилл также сейчас рассматривает вариант возвращения в Армению. Для этого он ищет удаленную работу и пытается собрать устойчивую финансовую подушку.
Если член семьи Анастасии поправится, то она снова уедет в Армению. Пока что, в той ситуации, в которой она находится, нет ничего, что заставило бы ее снова резко уехать из России: «Я понимаю, что хочу иметь возможность поддерживать семью».
Юрий и Иван пока остаются в России — заставить уехать может новая мобилизация: «В целом опыт жизни в Сербии был полезен для понимания, что жить там можно и это не так сложно», — сказал Юрий.
Павел сразу понимал, что не сможет остаться в России надолго. Поэтому искал разные варианты отъезда: пытался сделать шенгенскую визу, но Финляндия выдала ее только на три дня. Также он рассматривал самый крайний вариант: поехать в Мексику и нелегально перейти границу с США. В итоге он со своей семьей все же смог через суд добиться одобрения визы в Канаду. В декабре они уехали из России. В Канаде мужчина устроился работать флористом параллельно с учебой, а его супруга сейчас ищет работу.
54-летний Глеб вспоминает, что после начала мобилизации снова уехал в Киргизию, чтобы помочь семье окончательно перевезти вещи. Он планировал вернуться в Россию и даже купил билеты, но в итоге решил остаться в Бишкеке — после распоряжения главы системы здравоохранения о том, чтобы не выпускать из страны врачей. «Я решил, что тучи затягиваются и надо пока что не возвращаться», — отметил мужчина. В Бишкеке он в итоге смог найти хорошую работу по специальности.
Дизайнер Александр Большаков сказал, что хочет вернуться в Сербию и сейчас рассматривает такой вариант. Заставить изменить желание может только, если в России произойдет «невероятное»: закончится война и сменится власть. Лера вместе с мужем также сейчас ищут варианты отъезда: во второй раз они хотят подойти к нему более подготовлено. Среди рассматриваемых вариантов — страны Евросоюза и Аргентина.
Алексей планирует снова уезжать из России, поскольку хочет «попутешествовать, навестить родственников». Он рассказал, что нескольким его друзьям удалось получить убежище в Германии, и планирует повторить их путь и податься на гуманитарную визу. Сейчас мужчина собирает информацию о том, как осуществить задуманное.
