Валерии было пять лет, когда в детском саду во время тихого часа мальчик залез ей в трусы. В их группе была только одна комната и на время сна детям ставили раскладушки — по две и близко друг к другу. Однажды их положили рядом, а когда все заснули, он полез рукой под одеяло.
«Он думал я спала, и начал гладить меня по спине. Я очень испугалась, не знала, что делать и просто замерла, притворяясь, что сплю. Он видимо понял, что я не рыпаюсь, и начал действовать смелее: полез ко мне в трусы и начал трогать меня за ягодицы. Он гладил меня долго за попу, а мне было очень страшно. Я вообще не понимала что делать», — вспоминает Валерия. Девочка испугалась и не стала рассказывать об этом родителям — ей было стыдно и страшно.
Исследование тела
Интерес ребенка к телу и половым органам так же естественен, как пробовать все на вкус, объясняет психолог «Тебе поверят» Ксения Шашунова. Сексуальность — часть человека, процесс, который начинается еще до рождения, потому что чувствительность нашего тела и реакция на разные стимулы формируются уже в утробе. Этапы познания сексуальности можно соотнести с этапами взросления ребенка. Сначала дети мыслят себя, как часть матери, потом начинают расти, обретают собственные желания и границы. Затем появляется интерес к телу, дети видят руки, ноги, живот, находят половые органы, понимают, что некоторые зоны более чувствительны.
«В два-три года дети начинают пробовать прикасаться к половым органам, при этом у них нет цели получить сексуальное удовольствие — они изучают себя. Для кого-то этот интерес может иметь продолжение: посмотреть, как все устроено у близких, мамы. И это совершенно нормально. В этом возрасте прикосновения к интимным частям тела даже нельзя назвать мастурбацией, потому что там нет цели получить сексуальное удовольствие, есть желание именно осознать эту чувствительность», — подчеркивает Шашунова.
Когда родители замечают этот интерес, они должны рассказать детям о правилах социальных взаимодействий. Например, что нельзя бить сверстников или отнимать у них игрушки. Так же и с телесной безопасностью — есть интимные части тела, и мы до них не дотрагиваемся. В этот момент важно не сформировать какие-либо запреты, а очертить рамки и объяснить, как устроен этот мир и почему кому-то неприятно, если за ним подглядывают в раздевалке. Когда ребенок знает, как выглядят половые органы, как они называются, интерес удовлетворяется и его можно направлять.
Почти идентичная ситуация, как с первой героиней Валерией, произошла в детском саду и с Ириной*. Тихий час, стоящие рядом кровати, мальчик начал трогать ее сначала за пятки. «Мне было приятно, сначала я брыкалась, а потом начала делать вид, что сплю. А дальше он залез мне в трусы и начал пальцами исследовать вульву», — вспоминает девушка. Ирина не знала как реагировать, поэтому продолжала притворяться спящей, при этом ей было приятно и интересно, но не из-за сексуального возбуждения, а от осознания, что происходит что-то противоправное и запретное.
По словам детского психолога Ольги Камининой, все, что окружает детей, включая кино, интернет, взаимодействия родителей, может привести к повышенному интересу детей к сексуальности. Желать запретного они начинают с момента сепарации — это здоровое желание отстоять свое «Я». Поэтому причиной сексуализированных игр может быть как и рвение показать себя взрослым, так и чтобы быть отличным от них. Особенно, если ребенок в ссоре с родителями или их поведение ему не нравится.
«Я уже сделал плохо?»
«В начальной школе мы с одной девочкой иногда уходили в туалет, снимали трусы и стукались лобковой костью. Почему-то я была уверена, что это значит “трахаться”, — рассказывает 18-летняя Катя*. — Я не помню, как это началось, но помню, что ей это не особо нравилось, но она была такой тихой робкой девочкой, и ничего не говорила против. До сих пор иногда вспоминаю это с огромным чувством вины и страхом, что нанесла человеку травму на всю жизнь».
Критерий ориентации не применим к подобному детскому взаимодействию, так как влечение формируется только в подростковом возрасте, говорит психолог Ксения Шашунова. Кроме того, детям в раннем возрасте часто проще взаимодействовать с ребятами своего пола, так как в этот период важно идентифицировать себя с определенным гендером. Такой интерес — тоже совершенно нормален.
Ольга Каминина отмечает, что если идет речь о возможной гомосексуальности, то сейчас есть такой термин, как транзиторность. Он говорит нам, что дети до конца подросткового возраста могут пробовать разные проявления близости к людям разного гендера. Дети могут приставать к друг другу, потому что они где-то это видели и посчитали, что это может решить их потребность. А потребность может быть как в том, чтобы показать насколько тебе дорог человек, до потребности в самоутверждении и мести: «Например, я видел по телевизору, что те, кто добивается успеха, так себя ведут. Или я видел, что от таких действий другим плохо. Например, мама кричала, когда я слышал их с папой, и я буду вести себя также чтобы отомстить за что-то».
В детстве Павел часто проводил лето у бабушки, в соседнем доме жил его друг на пару лет старше него. Когда мальчику было семь или восемь лет, друг предложил ему показать, как “трахаться”. Они ушли к реке, разделись и начали тыкать друг друга пенисами: «Мне было странно, в начале интересно и, вроде бы, не стыдно. Я согласился, но в конце засмущался и потом думал, что он меня тыкал в попу, а я его нет. Это было нашим секретом и повторялось еще пару раз. И я как будто привык. Хотя привлекала меня секретность, а не тактильность».
Павел признается, что тогда ничего не знал о сексе, родители не говорили с ним об этом вплоть до 16 лет. Но уже ребенком ему очень хотелось обсудить, что произошло с ним и его другом в деревне. Когда Павел подрос, его интерес никуда не делся. В подростком возрасте он читал журналы Cool и Rider’s Digest, где говорилось, что гомосексуальный секс греховен.
«Тогда мне хотелось рассказать [родителям] и спросить: я уже сделал плохо? Или это “не считается” и вообще не секс, а что-то другое? Или попросить, чтобы мне объяснили “что это такое было”. Но из-за страха осуждения, стыда, ожидания возможного наказания не только меня, но и друга, я ни с кем это не обсудил», — добавляет он.
Желание детей сепарироваться от родителей негативно влияет на интимные разговоры, подчеркивает психолог Ольга Каминина. Родители перестают быть ролевыми моделями — ими становятся друзья. Упреки и оскорбления за ошибки также сказываются на доверии детей к взрослым, поэтому их следует избегать. Доверие в семье возможно только тогда, когда все живут и следуют тем правилам, на которые договорились внутри семьи, добавляет Каминина. Если родители держат слово и воспринимают детей, как равных участников, и способны безоценочно отвечать на переживания ребенка, то можно постепенно внедрять секс-просвет.
«Стыдно такой быть!»
Взаимодействие с интимными частями тела у детей чаще всего связаны с изучением собственного тела и мира вокруг и не имеют прямой сексуальной подоплеки. Однако это не всегда безобидно и не исключает насилия связанного с такими играми, говорит Шашушнова. Согласно исследованию 2023 года Академии безопасности Ольги Бочковой и Консорциума женских НПО, 14% женщин подвергались насилию со стороны знакомых детей и подростков.
Алина* сейчас проходит терапию с разными специалистами, чтобы решить проблемы, которые возникли после пережитого насилия в детстве. В возрасте шести лет она подверглась домогательствам со стороны мальчика-подростка. Он зажимал ее во дворе за гаражами, раздевал ниже пояса, трогал и терся об нее интимными частями тела.
«Мне не нравилось то, что происходило, я не отвечала, но и не пыталась сбежать, мое тело реагировало по типу “замри”, — признается Алина. — И уже тогда я выработала к себе стойкое чувство отвращения. Я чувствовала себя грязной, отвратительной, внутренний голос будто твердил “стыдно такой быть!”. В результате, я [до сих пор] испытываю трудности в принятии себя и своего тела, в построении доверительных отношений с мужчинами, страдаю от вагинизма и имею массу деструктивных установок».
Как и остальные дети, Алина испытывала страх и стыд, и не хотела говорить об этом взрослым. Девушка в принципе не понимала, как говорить о таком маме, какие слова подобрать. В свою очередь, мама никогда не говорила с дочерью о сексуальности и границах.
Проблема молчания — часть проблемы сексуализированного насилия. В очень редких случаях дети рассказывают о случившемся, объясняет психолог «Тебе поверят». Поэтому если такое все-таки происходит, это большая удача, просьба о помощи и способ помочь ребенку. Взрослому надо потратить как можно больше ресурсов, поверить, поддержать, посмотреть, как эту ситуацию можно решить.
«Ребенок должен быть уверен, что родители на его стороне»
Опыт сексуальных взаимодействий с другими детьми далеко не всегда ведет к психологическим травмам. Серьезные последствия возникают, когда произошедшее было не игрой, а системным и намеренным нарушением телесных границ.
Если родители понимают, что ребенок подвергся насилию, взрослые обязаны вмешаться. Психологи говорят, что в этом случае есть ряд четких правил поведения для взрослых: не паниковать самому, создать для ребенка безопасное пространство, не ругать, узнать все детали случившегося. Ребенку важно услышать, что ему верят, даже если взрослые сомневаются, лучше это обсудить со специалистами. Если насилие произошло в садике, школе или секции, то необходимо изолировать ребенка, пока не выяснится, что его пребывание там безопасно.
Чтобы распознать нарушение границ ребенка, есть специальная система флагов, к которой рекомендует обращаться психолог. Изначально она была разработана в Бельгии для оценки сексуализированных ситуаций в жизни детей и подростков. Система состоит из шести принципов — «согласие», «добровольность», «равенство», «соответствие возрасту или развитию», «уместность» и «влияние на самоуважение».
Ксения Шашунова обращает внимание на два основных принципа: это добровольность и равенство. Если ребенок не дал свое согласие — это насилие, а не игра. Если разница в возрасте между детьми больше двух лет — это тоже насилие, потому что между ними нет равных отношений. Более того, неравенство может выражаться не только в этом, но и в социальном статусе детей — например, новенький в классе или группе и тот ребенок, который уже приобрел определенный авторитет.
В зависимости от степени серьезности инцидента, могут быть разные уровни вмешательства — запрет, установка границ, обсуждение поведения, подкрепление поведения и нормализация. Кроме того, подчеркивает психолог, правила нужно повторять несколько раз, как с правилами дорожного движения. Дети не усваивают их сразу, а постепенно начинают ими оперировать.
Также, подчеркивает психолог, стоит обращать внимание на любые резкие смены в настроении, в отношениях с другими детьми: «Хотел дружить с мальчиком, теперь не хочу; хотел ходить на секцию, теперь не хочу… Если обзывали, узнать, как обзывали. Если “бараном” — окей, если “геем” или “пидором” — спрашиваем почему. Все проблемные ситуации надо распутывать и узнавать точную причину. Не всегда это возможно, но надо пробовать и налаживать доверительный контакт».
«Точно не рекомендую взрослым самостоятельно разбираться с чужим ребенком — обычно в садах, школах, секциях, лагерях есть ответственный взрослый, если мы говорим про лагерь, секцию, школу», — советует психолог. Также можно обратиться за помощью к специалистам, можно позвонить в “Тебе поверят”, на телефону доверия региональный или общероссийский. Форм нарушения сексуальных границ много — от показа порнографии, до принуждения к сексуальным действиям — поэтому и спектр решений как помочь достаточно широкий».
По мнению Ксении Шашуновой, родители часто не замечают проблемы, потому что эта информация как будто исключена. Дети и секс — про разное. Взрослым сложно и не хочется думать о сексуализированном насилии, эту мысль сложно держать в голове. Поэтому информированность родителей также будет работать на безопасность детей.
*имена героев изменены по их просьбе
