Журналистка Наталья Севец-ЕрмолинаПризнана в России иностранным агентом.20 августа рассказала в Фейсбуке, что в Петрозаводске врач много лет домогался пациенток и принуждал их к сексу. Фамилия доктора не называлась, но журналистка подчеркивала, что в Карелии «имя настолько популярно, что многие его считают полубогом». Две пострадавшие женщины заявили «Черте», что речь идет о неврологе, заслуженном враче России и Республики Карелии Аркадии Рутгайзере.
Севец-Ермолина рассказала «Черте», что по ее подсчетам пострадали около 50 женщин. В частности, шестеро рассказали о сексуализированном насилии со стороны невролога, еще пять — о принуждении к оральному сексу. Трое обратившихся подтвердили, что доктор «использовал пальцы для проникновения, засовывал их в рот, в трусы». Около 10 из них заявили Наталье о готовности идти в правоохранительные органы, чтобы подписаться под коллективным иском.
Аркадий Рутгайзер с 2015 по 2020 годы занимал пост главврача поликлиники №2 Петрозаводска — ушел, поскольку ему исполнилось 65 лет. В поликлинике он проработал почти 40 лет.
В 2015 году его также назначили депутатом заксобрания республики от партии «Единая Россия». На этом посту он сменил Ивана Романова, которого тогда обвинили в сексуализированном насилии в отношении несовершеннолетних курсантов речного училища. Рутгайзер занимал эту должность до 2021 года.
Судя по данным из «Руспрофайла», сейчас Рутгайзер руководит центром «Эскулап» и Центром восстановительной медицины, где продолжает вести прием пациентов.
«Приходи ко мне, я тебя вылечу»
45-летняя Ольга* впервые обратилась к Аркадию Рутгайзеру в 2018 году с болями в спине. До этого она знала его много лет как отзывчивого врача с хорошей репутацией.
«В 2018 году мы пересеклись с ним в городе, разговорились, и я пожаловалась, что у меня болит спина. Он сказал: “Приходи ко мне, я тебя вылечу”. И принял меня без официального направления, хотя я прикреплена к другой поликлинике», — вспоминает Ольга.
На первых приемах все было нормально. Врач дал Ольге направление в реабилитационный центр при поликлинике, где есть бассейн и оборудование для водного вытяжения позвоночника. Героиня отмечает, что это «уникальный реабилитационный центр, другого такого места в Карелии нет», а попасть туда быстро практически невозможно, нужно пройти много врачей и получить от них официальные направления. Помимо процедур в этом центре Рутгайзер проводил Ольге сеансы мануальной терапии.
«На одном из приемов он вдруг начал меня целовать. Я уже направлялась к выходу, а он встал, приобнял меня, начал шутки-прибаутки рассказывать. Он, знаете, такой доктор-весельчак. И неожиданно поцеловал в губы. Потом начал руками лезть в разные места. Я подумала: “Интересное кино, что вообще с мужиком произошло?” Давай руки его отбивать. А он этому так удивился», — говорит героиня.
На следующем сеансе мануальной терапии он закрыл кабинет на ключ. Для процедуры Ольге нужно было раздеться по пояс и лечь на живот. Героиня вспоминает, что когда она сделала это, доктор вытащил член и начал совать его ей в рот со словами: «Тебе приятно, что у тебя на губах мой член?».
«Честно говоря, я тогда подумала так: “Ну ладно, он меня принял по знакомству, бесплатно, без официального направления, видимо, тут такие правила игры, чтобы спину вылечить — придется потерпеть”. Другой момент — когда ты лежишь обнаженная, уже находишься в уязвимой позиции, чувствуешь себя беззащитной. Я, конечно, давала ему понять, что мне не нравится, но он меня убеждал, что надо просто расслабиться, говорил, что я слишком зажата», — вспоминает Ольга.
Она думала, что если расскажет публично, как российский депутат заксобрания, главврач поликлиники грязно пристает к пациентке и принуждает к сексу, ушат грязи выльют на нее: «В любой нормальной стране его бы сразу привлекли к ответственности, но не у нас. Это такая классическая история власти и подчинения, где он вовсю пользуется своим служебным положением. Но врач-то он действительно хороший, и спину мне вылечил».
«Он умеет мягко уговорить»
Похожую историю «Черте» рассказала другая жительница Петрозаводска — 59-летняя Ирина. Она впервые попала на прием к Рутгайзеру, когда еще была студенткой Петрозаводского госуниверситета (ПГУ).
«Это было почти сорок лет назад, у меня появились боли в пояснице. Студентов ПГУ тогда принимали врачи в поликлинике №2. Я попала к Рутгайзеру на сеанс иглотерапии, который запомнила на всю жизнь. Медсестра вышла из кабинета, он закрыл дверь, а я лежала на кушетке в одних трусах. Сначала он установил иглы по телу, потом через какое-то время расстегнул ширинку, достал член и начал водить им по моим губам», — вспоминает Ирина.
Героине это было неприятно, но сделать ничего в ответ она не смогла — все тело в иглах: «Он умеет мягко уговорить [не сопротивляться]». Ирина рассказала о произошедшем только подругам, поскольку в те годы у нее «даже мысли не было» обращаться в правоохранительные органы или к руководству больницу. После сеанса, по ее словам, врач вел себя как и до него: не просил молчать, ничем не угрожал.
Спустя 20 лет Ирина обратилась к Рутгайзеру снова, потому что опять появились сильные боли в пояснице. «Он помог мануально, членов уже не было, посоветовал хорошего психотерапевта», — говорит она.
«Жалоб нет»
В центре «Эскулап» заявили «Черте», что жалоб на невролога не было, а об обвинениях администратор клиники услышала впервые. «Пациентки ходят счастливые, мечтают попасть к нему на прием и ждут записи по два месяца», — сказала администратор. Один из врачей центра также отметил, что никогда не слышал о жалобах на Аркадия Рутгайзера.
Сам врач не ответил на сообщения редакции на момент публикации. «Черта» отправила запрос в минздрав Карелии — ответа также не было.
Наталья Севец-Ермолина рассказала, что после опубликования поста было несколько обвинений в сторону пострадавшей, поскольку даже после сексуализированного насилия продолжила ходить на сеансы к врачу. Так комментаторы посчитали, что «ей такое нравится», если она продолжила лечение.
«Это классический виктимблейминг, — уверена Севец-Ермолина. — Но в большинстве своем все поддерживают девочек — очень много помощи, сочувствия, солидарности. Многие психологи готовы с ними работать про боноЭто оказание профессиональной помощи на безвозмездной основе.. Но главное, как мне сообщили коллеги из Карелии, по Рутгайзеру начата проверка (о какой именно проверке идет речь, журналистка не уточнила, — прим. „Черта“)».
Психологиня «Тебе поверят» Александра Олейник объясняет, что женщине в среднем требуется семь попыток, чтобы уйти от мужа, который бьет. «В случае с насилием врача тоже включается довольно много факторов: „а как я объясню?“, „мне могут не поверить“, „меня могут начать стыдить“, „мне надо лечиться, а к другому специалисту обратиться нельзя“. В целом, причиной может быть привычка пренебрегать своей безопасностью, поскольку сексуальная безопасность в принципе всегда находится под угрозой, но кажется, что это не так важно. „Может быть можно потерпеть? Ничего страшного, зато я поправлюсь“», — отмечает Александра.
Кроме того, по ее словам, реакция замирания в ответ на насилие тесно связана с диссоциацией, расщеплением. И пока насилие длится, женщина может его даже не осознавать, либо осознавать частью себя. В случае с повторяющимся насилием, например, с врачом, пациентка может не чувствовать его, пока ситуация не завершится.
«Можно вспомнить случаи, когда у женщины заканчиваются какие-то отношения, неважно личные, дружеские, рабочие или романтические, и через некоторое время она понимает, что там было что-то не так. Что-то, на что не обращалось внимание или оценивалось как-то иначе. В случае с врачом случается то же самое. Сам прием закончился, но отношения “врач — пациент” — нет», — приводит пример Олейник.
Почему пережившим сексуализированное насилие сложно обратиться за помощью
В России, как и во многих странах, нет точной статистики по количеству сексуализированного насилия со стороны врача, но эта проблема встречается повсеместно. В начале 2023 года британское издание Byline Times опубликовало данные местной полиции. Согласно ним, с 2019 по 2022 годы было зафиксировано около 6061 преступлений, связанных с сексуализированным насилием в больницах. В подавляющем большинстве случаев пострадавшими были женщины, а предполагаемыми преступниками — врачи-мужчины.
Кроме того автор статьи отмечает, что такие инциденты крайне редко доходят до суда. Например, по данным полиции графства Кент, из 200 случаев сексуализированного насилия над пациентами за четыре года только пять случаев дошли до предъявления обвинений (2,5%). Ни одно из 60 случаев изнасилования не дошло до суда.
В расследовании американского издания Atlanta Journal-Constitution говорится о 450 случаях, когда врачи предстали перед медицинскими регулирующими органами или судами за домогательства или сексуализированные преступления в 2016 и 2017 годах. Почти в половине случаев, как обнаружил AJC, врачи сохранили лицензию и продолжили заниматься медицинской практикой.
Психологиня «Тебе поверят» Александра Олейник объясняет, что у людей есть несколько базовых нейробиологических реакций в ответ на насилие или какую-либо другую опасность, основные — «бей», «беги», «замри», «сдавайся». Они зависят от разных факторов, в том числе от более раннего опыта. Реакции «беги» и «бей» формируются в ответ на насилие, которое уже знакомо и с которым уже получилось справиться в прошлом. Либо — в ответ на что-то новое, что не выглядит слишком опасным и с чем можно справиться.
Поэтому если насилие или похожие на него действия происходили множество раз ранее и человек знает, что не может справиться с ними, то ему выгоднее замереть. Таким образом, возможно, человек получит меньше повреждений и не встретит еще больше агрессии. Именно это зачастую происходит с женщиной в случаях сексуализированного насилия над ней, отмечает психологиня.
По словам Олейник, женщины с самого детства сталкиваются с сексуализированными вторжениями, на которые они часто даже не обращают внимание, — приставание в транспорте, неуместные замечания — базовый фон. Девушек к этому приучают, и одновременно они запоминают, что это стыдно и они якобы сами виноваты в насилии.
«Получается здесь сочетается несколько факторов: объективация женщины, зависимая ситуация от врача, который действительно помогал, а все остальные специалисты не справлялись, и в то же время это насилие, которые часто присутствует фоном в жизни пострадавшей. Поэтому мозг и будет выдавать эту реакцию — „замри“. По опыту жизни этого мозга в этом теле — это наиболее оптимальная реакция. Чуть-чуть потерпишь, зато тебя никто не будет стыдить», — объясняет Олейник.
Любая из этих реакций в моменте происходит неосознанно и не регулируется — это не выбор человека. Кроме того, в разных ситуациях реакции людей могут отличаться: «Если вам свойственна такая реакция, это не делает вас слабой, поломанной, испорченной».
По ее словам, сложнее всего сопротивляться человеку, который имеет на пострадавшего влияние либо у него есть привязанность к агрессору. Незнакомцу на улице дать отпор проще, хотя он может быть сильнее, злее. Родителю дать отпор сложнее всего. На этой шкале врач находится даже не посередине, а сдвинут в сторону родителя, подчеркивает экспертка. Это человек, который обладает властью, экспертизой, уважением, ему поверят скорее, чем пациенту. Особенно если врач мужчина, а пациент — женщина.
Также Александра добавляет, что чем выше уязвимость пациента, тем чаще в медицинской среде случаются акты насилия над ним. Их больше, например, в ПНИ и психиатрических стационарах. Если перед врачом пациенту приходится раздеваться, это также увеличивает власть специалиста. А еще то, что он единственный специалист в городе или республике, который способен вылечить болезнь.
По мнению Александры Олейник, в случаях сексуализированного насилия над пациентами, могут быть те же последствия, как и от любого другого насилия: проблемы с границами, отстаиванием себя, с соблюдением правил безопасности, в том числе психологической, проблемы с сексуальностью и влечением, изменение темперамента и интенсивности либидо, проблемы в отношениях с людьми, мужчинами, врачами. Также часто насилие приводит к менее специфичным симптомам любой травмы, как проблемы со сном, повышенная агрессивность и эмоциональная реактивность, навязчивые воспоминания, страхи, фобии, ночные кошмары, вторгающиеся воспоминания (флэшбэки), эмоциональные регрессии.
«Обычно это менее тяжелые последствия от травмы инцеста в детстве или насилия от партнера, но более тяжелые, чем от незнакомца напавшего на улице. Но это, что называется, средняя температура по больнице — в каждом конкретном случае последствия разные», — отмечает психологиня.
* имена героев изменены
