Людям, пережившим насилие, приходится учиться жить заново: в одиночку выстраивать быт, искать новое жилье, справляться с посттравматическим расстройством, продолжать работать, чтобы содержать себя или семью. Наталья (34 года) прожила в абьюзивных отношениях несколько лет и до сих пор восстанавливается. Насилию.нет поговорили с ней о том, как уйти от домашнего насильника, справиться с посттравматическим расстройством и вернуться к обычной жизни.
«У тебя травма, значит тебе нужна сильная рука»
Мне было двадцать пять лет, когда меня изнасиловал друг. На шумной вечеринке он отвел в отдельную комнату. В итоге, стоя на коленях, он просил прощения, мол, все было на пьяную голову, извини.
Я сидела, слушала его извинения, а сама смотрела на свои синяки, которые были по всему телу. Несмотря на все, я считала, что человек действительно ни в чем не виноват, защищала и оправдывала его поступок. Думала, все это случилось потому, что я грязная шлюха.
Спустя некоторое время после изнасилования, я познакомилась со своим будущим мужем Александром [имя изменено по просьбе героини]. Он сразу понял, что я травмирована. Он так и говорил: «У тебя травма, значит тебе нужна сильная рука, ты сама не контролируешь все происходящее». Его политика была проста — он решил вести меня за собой. Конечно, если бы я тогда была в себе, то сразу бы поняла, что все идет не так. Когда мужчина говорит: ты травмирована, я хочу тебя спасти — это сигнал, что нужно бежать.
Со стороны, наш роман был красивым: я была драматургом, он — режиссером. Спустя время мы узнали, что скоро у нас будет ребенок. Саша предложил немедленно пожениться. Интуиция не подводила, я чувствовала, что не нужно было заключать брак, но красивыми ухаживаниями и предложением он убедил меня сказать: «Да».
«Я не могла допустить, чтобы любимый муж и отец ребенка страдал»
Когда нашему ребенку было 2 недели, Саша пришел домой пьяным, бросил ребенка на кровать. Я спросила, что он делает, он ответил: «Не надо меня провоцировать».
В течение месяца он бил меня. Соседи стали писать мне смс: не нужна ли нам помощь, не нужно ли вызвать полицию. Со временем, отношения в семье не становились лучше. Когда мы были на отдыхе в Греции, муж напал на меня, швырялся мебелью, ударил со всей силы в горло ладонью.
Постояльцы отеля, услышав что меня избивают, вызвали полицию. Полиция хотела закрыть его на пару лет, но я не могла допустить, чтобы любимый муж, отец ребенка, талантливый режиссер вот так страдал. В пять утра я приехала в отделение со спящим ребенком на плече и попросила отпустить мужа.
Позже Саша водил меня к человеку, который, по его словам, обладал магическим знанием. Этот человек уверил меня, что если я уйду от мужа, то следующий будет еще хуже. Он мне говорил: «Вот вы жесткая, поэтому с вами и поступают жестко, а были бы вы мягкой, то такого бы не случилось».
Часто муж меня насиловал, когда был пьян. Я отбивалась, думала, что он меня убьет. Саша говорил: «Ты просто не объясняла», — хотя я плакала и говорила: «Ты трахаешь свою рыдающую жену». Я уверена, что многие эпизоды уже не помню, потому что такое хочется забыть.
Финальным аккордом в отношениях стал момент, когда Саша, будучи пьяным, напал на ребенка. Сын кричал: «Папа, отпусти меня, мне больно». А муж продолжал душить его. Когда я это увидела, то, естественно, кинулась спасать, а он схватил меня за волосы и швырнул в стену. Я встала, продолжила биться за ребенка. Он снова швырнул меня в стену. Тогда я сказала: «Знаешь, что, дорогой, я сейчас позову полицию». Он прекратил. Видимо, сработала память о греческом опыте. Когда я увидела, что это делают с моим ребенком, то я просто очнулась и поняла, что все: пора бежать.
«Я боялась спать, потому что мне снилось, что я снова с бывшим мужем»
Два месяца я была будто контужена, казалось что-то взорвалось в моей жизни. Я просто лежала у друзей на диване, особо не понимая, что происходит.
Спустя несколько месяцев я начала встречаться с парнем. Мы лежали смотрели фильм, посреди просмотра я вставала и говорила: «А можно мне пойти пописать?». В своей прошлой жизни я была вынуждена просить разрешения сходить в туалет. Он мне сказал: «Даже в морской пехоте, где я служил, нет таких тюремных порядков, как у тебя в голове».
Когда ты живешь с насильником, тело настроено на выживание, всё о чем думаешь — нужно защитить ребенка и себя. После ухода весь стресс, который копился годами, обрушился на меня.
Я должна была работать, редактировать и писать тексты, а вместо этого сидела и рыдала. Однажды я сидела, смотрела на предложение и боялась поставить запятую в предложении не в том месте, вдруг меня редактор или кто-то другой накажет.
После этого я пошла к психиатру в Нью-Йорке. У врача я плакала из-за того, что неспособна сделать какую-то мелочь, даже написать статью, мне было стыдно за это. Вроде, руки, ноги не поломаны, а сделать ничего не могу. Когда вспоминала свое прошлое, то смеялась: психолог объяснял, что это защитная реакция, так тело защищалось от воспоминаний.
Вместе с этим мне прописали лекарства от посттравматического расстройства. Я наконец смогла спать, но, из-за побочных эффектов перестала есть. Позже прописали другой препарат, который помогал бороться с кошмарами.
Я боялась спать, потому что мне снилось, что я снова в Москве с бывшим мужем, мы с ним говорим, он рассказывает о том, какая я сволочь, плохая мать, грязь под его ногами. Просыпалась с криками и слезами на глазах. Сейчас, благодаря таблеткам, даже, если кошмары бывают, то я не включаюсь в них эмоционально.
У нас живет собака, которая обучена помогать людям, он может подойти, когда тебе плохо, когда ты плачешь. Я обнимаю собаку, кладу на него голову, держу его и плачу. Собаки, которые не обучены, они не любят, когда их обнимают. А наш пес понимает, что он на службе, позволяет поплакать и успокоиться.
Он очень спокойно относится, когда ты плачешь или кричишь, даже ночью, когда слышит это, приходит и забирается к тебе в постель. Длительный физический контакт очень помогает успокоиться.
Через две недели я иду к новому врачу, чтобы продолжать курс. Потому что делать рабочие вещи и жить обычной жизнью я научилась. А вот творить пока не получается. Надеюсь дописать книгу, когда полностью восстановлюсь.
Текст: Анна Ромащенко