«Нам никто не может помочь»
39-летний гражданин Украины Сергей Шматов последние годы занимался продажей офисной техники в Москве. В 2009 году он переехал сюда из Одесской области, где прожил почти всю жизнь. Год спустя Шматов женился на москвичке Екатерине. У пары родились две дочери. Старшей сейчас десять лет, младшей — семь. Последний раз в Украину он приезжал в апреле 2014 года, еще до начала войны в Донбассе.
В начале мая 2022 года домой к Шматовым пришли полицейские, Сергея скрутили и вместе с детьми увезли в ОВД. На него составили административный протокол из-за отсутствия документов, подтверждающих его право на пребывание в стране.
По словам Сергея, у него не было разрешения на пребывание в России, потому что в 2018 году арендодательница выставила его с семьей из квартиры и не отдала оставшиеся там документы, удостоверяющие его личность (украинский паспорт, свидетельство о рождении), а также то самое разрешение. После этого он обращался в полицию, но там так и не помогли вернуть документы. Сам Сергей их восстановлением за эти годы не занялся.
«Его и детей удерживали [в отделе], пока я не приехала с работы, до девяти вечера. Я съездила домой за документами, затем приехала полпервого ночи в отдел. Домой попала только в полчетвертого утра», — вспоминает Екатерина Шматова.
Щербинский суд согласился с полицией и назначил Шматову штраф в 5 тысяч рублей с принудительным выдворением.
«Сергея отправили в ЦВСИГ, где он находится до сих пор. Нам никто не может помочь. Правозащитники разводят руками и не понимают, почему его до сих пор не отпустили. На наличие у него семьи суду наплевать, — говорит жена украинца.
Центр временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ) — это учреждения, в которые помещают иностранцев, ожидающих выдворения или депортации из страны. Центры находятся в ведении МВД.
Решения о депортации обычно выносят в отношении иностранцев, совершивших уголовное преступление, объясняет руководитель правовых программ Московской Хельсинкской Группы (МХГ) Роман Киселев. Их депортируют на родину после освобождения из колонии. Так произошло, например, с датчанином Деннисом Кристенсеном — первым в России последователем Свидетелей Иеговы, попавшим в колонию за свою религиозную деятельность. После пяти лет в заключении его депортировали в Данию. Депортируют также тех, кого ФСБ посчитает угрозой национальной безопасности.
Выдворение же — мера административного наказания, связанная с нарушением миграционного законодательства. Решения о выдворении принимают суды. Обычно они касаются иностранцев, у которых просрочены документы или нет разрешения на работу.
Сейчас в России, по подсчетам МХГ, действует несколько десятков таких ЦВСИГов. Самый известный из них — в подмосковном Сахарово. Туда в прошлом году свозили задержанных на акциях в поддержку Алексея Навального. Там же этой весной оказался и Сергей Шматов.
«Не знаю, жива ли моя мать»
«Черте» удалось связаться со Шматовым — раз в три дня администрация выдает телефоны на 15 минут. Условия содержания в Сахарово он называет «тюремными» и сравнивает с «красной зоной» («красными» называют колонии, в которых внутренним распорядком управляет администрация с помощью сотрудничающих с ней заключенных, или «активистов»).
Сергей рассказывает, что любые его жалобы администрация ЦВСИГа игнорирует. Уже больше месяца он не может поговорить с детьми, потому что телефоны выдают, когда жена Сергея на работе и детей нет рядом. С мая он не знает, что с его матерью и другими родными в Украине.
«В июне пожилой мужчина из Узбекистана сидел два месяца, просил дать телефон позвонить родным. Дошло до скандала, чуть не подрался с охраной. Ему выдали телефон, он позвонил домой, а дома жена с сердечным приступом лежит. Его мысленно похоронили — два месяца человек не появлялся. А я не могу даже семье позвонить. У меня в Украине остались мать, сестра и племянник. Я не знаю, что с ними. Жене моей они не отвечают. Я не знаю, жива ли моя мать. Ей под восемьдесят. Что там с остальными тоже не знаю. С моей женой они не общаются», — рассказывает Шматов.
Летом иностранцев в Сахарово охранял спецполк МВД, рассказывает Сергей. По его словам, тогда за нарушения распорядка часто могли ударить электрошокером или поставить на растяжку в коридоре. Позже охрану сменили, и жизнь в депортационном центре стала немного проще. Новая охрана даже приносит обезболивающее — Сергей часто мучается зубной болью. Он утверждает, что охрана — единственное, на что сейчас нельзя пожаловаться, а вот кормят в центре «хренью собачьей».
По словам Сергея, в его корпусе помимо него осталось еще два украинца, но их скоро должны выпустить, потому что они получили приглашение в Европу. Почему так долго держат его самого и долго ли еще продержат, Сергей и его защитник не знают.
«Роман [Киселев, который занимается моей защитой], разводит руками и говорит, что рассчитывал, что меня выпустят в первую очередь. Там были люди с уголовной ответственностью, и их выпускали. У некоторых людей есть предписание от ФСБ. С ними даже беседовали сотрудники», — возмущается Сергей.
Осенью региональное управление Федеральной службы судебных приставов (ФССП) просило освободить Сергея, поскольку исполнить процедуру выдворения сейчас невозможно. Однако суд в этом отказал. Сейчас дело Сергея ожидает кассационной инстанции.
Выдворить его в Украину нельзя — дипломатические отношения разорваны, между странами идет война. Процедура выдворения требует гарантии безопасности иностранца. В таких условиях сделать это невозможно, потому что высылка в страну, где идут боевые действия, нарушит право человека на жизнь, считают правозащитники.
Пыточные условия
По словам Романа Киселева из МХГ, в начале и середине лета в ЦВСИГах по всей России в ожидании выдворения находились сотни украинцев. По данным организации, только в Москве их было больше сотни, но уже к началу осени ФССП начала подавать в суды заявления о «прекращении исполнения наказаний в связи с невозможностью его осуществления».
«Отсутствие документов, удостоверяющих личность, — частая причина выдворения. Соответственно такие документы нужно оформить. А дипсвязи между РФ и Украиной разорваны. Ты не можешь отправить человека пешком в Украину, а билеты на любой из видов транспорта приобрести невозможно», — объясняет Киселев.
После обращений приставов в суды граждан Украины стали выпускать из ЦВСИГов.
«Усилиями ФССП в Москве [из депортационных центров выпустили] большую часть выдворяемых украинцев. Нам неизвестно, какая ситуация в других регионах, но, например, в Воронеже большинство тоже отпустили. Суды отказались продлевать их нахождение там», — говорит Киселев.
При этом по депортациям практически никого не отпускают, отмечает правозащитник.
Условия в ЦВСИГах он называет пыточными. По мнению Киселева, главные проблемы — чудовищное питание, отсутствие связи и проблемы с медицинской помощью. Как рассказывает правозащитник, одному иностранцу пришлось самостоятельно вырывать себе больной зуб, а другой несколько месяцев лежал с межпозвоночной грыжей и постоянно стонал от боли.
Этим летом, по утверждению Киселева, умер один из содержавшихся в депортационном центре в Сахарово. В МХГ до сих пор не знают точную причину его смерти. Сокамерники утверждали, что он скончался от аппендицита из-за того, что ему долго не вызывали скорую, а администрация — что он умер от внезапного инфаркта. О гибели иностранца в этом ЦВСИГе известно и юристке сети «Миграция и право» при «Мемориале» Розе Магомедовой, но деталей случившегося она не знает.
С оценкой Киселева согласна правозащитница Валентина Чупик, которая много лет оказывает юридическую помощь мигрантам. Кровати в камерах ЦВСИГов она называет пыточными инструментами — вместо сетки там решетка, из-за которой матрасы моментально продавливаются, постельное белье во многих центрах одноразовое, но меняют его раз в месяц. За месяц оно превращается в лохмотья, и ворс впивается в тело заключенного, говорит Чупик.
«Телефоны приносят два раза в неделю, причем не каждому свой, а какой-то один на камеру, — рассказывает правозащитница. — Из-за этого они вынуждены помнить телефоны своих близких наизусть. А у многих нет родственников в России. Телефоны не поддерживают международную связь, и они не могут позвонить домой. Ни интернета, ни телевидения. Единственное, нам однажды удалось передать FM-приемник в Сахарово, чтобы появился хоть какой-то досуг. Книги обычно списаны из школьной библиотеки, все на русском языке. Туда можно вызвать священника, но за неделю до. Причастие для больного человека и предсмертную исповедь это делает практически недостижимой».
Сложно и дорого
Валентина Чупик говорит, что украинцы до начала войны не особо следили за документами и действительно часто нарушали миграционное законодательство — из-за славянской внешности их редко проверяли. Но после 24 февраля они стали объектом внимания силовиков.
Впрочем, за несколько месяцев войны ситуация в Москве изменилась: граждан Украины практически перестали задерживать и приговаривать к выдворению, отмечает Киселев.
По словам правозащитников, некоторым украинцам удалось добиться депортации через третьи страны, в основном через Турцию. Оттуда многие из них улетали в Европу. Киселёв также говорит, что сейчас украинцев могут депортировать и напрямую в Европу, если у них есть приглашение, но только при одной точке транзита длительностью не более 10 часов. Сделать это очень сложно и дорого.
В 2018 году глава МИД Украины Павел Климкин заявлял, что в России живет около трех миллионов украинских граждан. По подсчетам ООН, с начала войны почти три миллиона украинцев выехали в РФ. При этом украинские власти считают, что многие из них были вывезены насильно. Amnesty International считает такие действия военным преступлением со стороны России.
