Лиза
Это были мои первые отношения. Когда мы познакомились, мне было 15, а ему 20. Я была ужасно влюблена и хотела быть с ним на любых условиях. Я постоянно думала, что слишком часто говорю, что люблю его, что мало забочусь о нем. Мне казалось, что я должна встать на его место, понять, как он устает, не должна мешать его работе и учебе.
Когда мне еще не было шестнадцати, он захотел, чтобы я ему изменила и попробовала получить сексуальный опыт с кем-то другим. Меня это напугало и насторожило, но конфликт кончился после его слов, что он меня любит, что я супер и ничего не важно, кроме этого. «К тому же это просто треп, правда?»
Через несколько месяцев он практически в шутку сказал, что переспал с бывшей. Он был для меня незыблемым авторитетом, поэтому я не сказала о своих настоящих чувствах. Я пыталась всем своим видом показать, что мне не больно и я не против свободных отношений, хотя мы и не обсуждали это. Я как бы говорила: «Все, что ты хочешь, — нормально. Я думаю точно так же, как и ты».
Я была очень зависима от этих отношений. Если бы он сказал мне выйти в окно — я бы вышла, и он это знал. Благодаря своему авторитету он мог внушить мне что угодно и активно этим пользовался в сексуальном плане. Говорил мне: «Ты хочешь это»; «Тебе нравится это». Я верила, что мне правда нравится, что это мои желания, а не его. Уже спустя несколько лет после расставания я узнала, что каждый акт внушения он обсуждал со своим другом, делился успехами в «дрессировке» меня.
У нас было несколько серьезных ссор, одна из которых привела к расставанию. Тогда мне показалось, что я могу свободно вздохнуть. Я продержалась два месяца, но потом взвыла. Я писала и звонила ему, а при встрече умоляла вернуться. Он ухмыльнулся и будто бы согласился. Следующие пару месяцев я чувствовала себя отвратительно, винила себя в расставании и пыталась «исправиться»: покупала ему подарки на свои деньги, — я работала официанткой — приезжала, куда и когда он скажет. Он был максимально холоден и говорил, что я его сильно ранила.
В тот период он переспал со многими девушками из своего окружения, а потом кокетливо знакомил нас, наблюдая за моей реакцией. Я не знала всего и мило общалась с ними в курилке.
В конце концов, мы расстались как друзья. Многие годы до меня доходили слухи о том, что он делал за моей спиной и кому показывал мои обнаженные фотографии.
Эти отношения не давали мне покоя даже спустя семь лет после расставания. Я не могла отпустить ситуацию. Первый раз я взглянула на нее со стороны в сознательном возрасте и наконец поняла, что произошло. Я возненавидела этого человека и много лет жила с этим чувством. Меня трясло от мысли о нем, меня пугала потенциальная встреча с ним, я желала ему смерти. Помимо этого, я ненавидела себя. Мысль о том, что он плохо поступал со мной, мешалась с мыслью, что я это заслужила.
Я боялась оказаться в такой ситуации снова, поэтому много лет выбирала партнеров, которых считала слабыми: незащищенных, закомплексованных молодых людей, которые точно бы не смогли задавить меня своим авторитетом. Проблема заключалась в том, что я этого не понимала: я не любила этих людей, они просто были мне удобны.
В тот период он переспал со многими девушками из своего окружения, а потом кокетливо знакомил нас, наблюдая за моей реакцией.
Я обратилась к психотерапевту по другому вопросу. Я еще не подозревала, в чем корень всех зол. В начале терапии казалось, что ничего не меняется, но потом я стала замечать, что немного по-другому думаю о тех, кто мне нравится. Изменения во время терапии происходят медленно, их не сразу чувствуешь. Они могут быть незначительными: например, ты вдруг допускаешь, что ситуация не совсем такая, какой ты привыкла ее видеть. Думая об этом каждый день, ты меняешься.
Много работая с терапевтом, я смогла простить того человека. Теперь я понимаю, что, когда мы познакомились, у меня не было психотравм, а у него были огромные. Иначе он бы не совершил подобные поступки. Сейчас, встретив такого человека, я без проблем поставлю его на место и не позволю ему так с собой поступать. Я пытаюсь осознанно уходить от выбора «более слабого» партнера, чувствую себя увереннее и становлюсь самодостаточнее.
Для меня психотерапевт — это человек с фонарем. Он светит, пока ты что-то ищешь. Конечно, ты можешь найти то, что тебе нужно и в темноте, но потратишь намного больше сил и времени. Иногда нужно, чтобы кто-то «подсветил».
Леля
Отношения никогда не были моей сильной стороной. В подростковом возрасте у меня было ощущение, что все вступают в какие-то романтические связи, а я «кривая-косая». На это накладывались переживания от инаковости своего тела. Я считала, что не подхожу под нормы, не имею подходящих форм. О бодипозитиве я ничего не слышала. Вокруг меня оказывались либо пассивные молодые люди, которые могли проявить активность только по пьяни, либо альфа-самцы, рядом с которыми я лебезила, а они держали наши отношения в тайне.
Когда мы познакомилась с будущим мужем, мне было 24 года. Он казался очень брутальным, надежным и традиционным: ценности, семья, никаких измен. Впрочем, это не мешало ему выпивать и употреблять «легкие наркотики». В период нашего знакомства он встречался с девушкой, которая поступала с ним нехорошо: «кидала», как он это называл, не выходила на связь. Он страдал, но все равно делал какие-то жесты в ее сторону.
В это же время стали завязываться наши отношения. Он приезжал за мной на машине, активно предлагал встретиться, читал мне стихи — был весь такой «душа нараспашку». Мне казалось, что это именно те отношения, каких я хотела. Кроме того, мне нужно было сепарироваться от семьи: у моей мамы появился постоянный партнер, и мне было тяжело, потому что до этого она, можно сказать, принадлежала мне.
Поначалу я не замечала, что человек меня ограничивает. Он стал неявно запрещать мне заниматься определенной деятельностью и встречаться с определенными людьми. Он мотивировал это ревностью и идеей, что те задания были якобы недостойны меня. Мне это не казалось странным: во многом его слова были созвучны моим ощущениям.
В очередной ссоре — мы достаточно громко и сильно ругались — он стал угрозами выпытывать информацию о предыдущих отношениях. Узнав, что у меня что-то было с общим знакомым из нашей компании, он стал меня избивать — не шлепками, а прямо кулаками бил по лицу и таскал за волосы.
Тогда мне казалось, что я это заслужила. Он убеждал меня кулаками, что я грязная и распутная, что я обманула его, что недостойна существования и его чувств. Ключевой претензией было: «Я ему руку жал, а он в этот момент думал: “Я твою невесту ***[спал с ней]”». Он так попал в мое чувство вины, непохожести, неправильности, что я даже не думала от него уйти. Больше всего я хотела, чтобы он остался. Мне казалось, что я никому больше не буду нужна.
Когда он выпивал с друзьями из нашей компании, то иногда выводил меня на улицу и бил там. Я не сопротивлялась и пыталась его успокоить. Просила его не пить в связи с этим — не получалось, он продолжал.
Его друзья, которые видели избиения, поддерживали меня. Их главный посыл был: «Уходи». Я отвечала: «Вы не понимаете, просто это надо пережить». Родителям — ни своим, ни его — я ничего не говорила.
А потом он сделал предложение. Я долго плакала и согласилась, потому что была уверена, что меня больше никто никогда не полюбит.
После свадьбы у меня начались странные состояния: во-первых, сильно упало либидо; во-вторых, копились злость, напряжение и недовольство: и мужем, и нашим союзом, и материальным положением.
Через месяц после женитьбы у меня умерла бабушка. Меня накрыло тяжелым страхом смерти. Моя работа была связана с поддержкой других людей, и мне было сложно ее оказывать несколько месяцев. Я понимала, что происходит что-то не то.
Катализатором обращения к терапевту была именно смерть бабушки. Муж сказал: «Если после твоего похода к психологу мы разведемся, я ее ***** [блин] убью». Я все равно пошла, потому что мне было очень плохо.
Терапия началась в мае, а в июле я подала на развод. Я быстро поняла, что мои отношения — это какой-то ад. Параллельно проснулись чувства к другим парням. Измены не случилось, но я отчетливо поняла, что надо уходить.
Я собиралась в командировку и в день вылета сказала мужу: «Если ты утверждаешь, что любишь меня, ты должен меня отпустить. Нам надо развестись, потому что я не могу быть с тобой после всего пережитого». Он не понимал, что это связано с предыдущими избиениями; не поверил, что до меня дошло и я спустя годы смогла себя отстоять. Он плакал, когда я сказала, что ухожу.
Я бесконечно благодарна себе за то, что обратилась за помощью, и терапевтке — за профессионализм. Теперь я могу заводить здоровые близкие отношения и поддерживать их.
Благодаря терапии я преодолела огромный страх неопределенности и гораздо увереннее реализую свои идеи и мечты. Я ушла с работы 5/2 и делаю свое дело.
Теперь, когда я вижу трудность, у меня нет ощущения, что мир рушится — я понимаю, что могу это преодолеть. Я знаю, что у меня есть возможность обратиться к специалисту и он поможет мне со всем справиться.
Сейчас у меня равноправные отношения, в которых меня поддерживают. С бывшим мужем мы не общаемся. Насколько я понимаю, у него новая семья. Обиды у меня нет, потому что я все проработала и желаю только добра ему и его близким.
Ольга
Мы прожили с мужем почти 25 лет. Сначала все вроде было нормально. На некоторые моменты стоило обратить внимание, но, в силу юности и незнания, я не придала им значения. Например, бывший муж занимал очень много пространства в моей жизни и быстро предложил пожениться, чуть ли не на четвертый день знакомства, но я тогда отказала. Мне было 17 лет, мне это польстило. Через полгода после знакомства мы стали жить вместе, еще через полтора — поженились.
Ссориться начали достаточно скоро. Не помню точно, когда он стал поднимать руку — наверное, уже после свадьбы. Иногда вел себя странно. Позже в голове все сложилось, и я поняла, что он мне изменял. Отношения были такими сложными, что несколько раз я уезжала жить к родителям, но муж все равно уговаривал вернуться.
У нас родилась дочь. Когда ей было пять лет, я снова ушла. Он опять стал за мной ухаживать. Несмотря на весь ужас происходящего, меня все равно тянуло назад. В итоге спустя год разлуки мы снова стали жить вместе.
Через несколько лет родились сыновья-близнецы. Когда мальчишки были совсем маленькие, он завел отношения на стороне, о которых я узнала. Он даже ездил в гости к своей маме с этой женщиной. Через два года у него уже были отношения с другой женщиной, их он не скрывал. Я тогда очень сильно переживала, но все равно оставалась.
В последние годы брака он стал менее жестоким. Вместо удара мог просто толкнуть меня — но это почти то же самое. От силы не зависит, название одно и то же. Все равно я чувствовала себя угнетенной. Вообще я люблю общаться, но тогда почти никуда не ездила, если только к нам кто-то приезжал. Очень много работала, дома что-то делала — видимо, старалась отвлечься, чтобы не задумываться.
Я часто думала, что надо расходиться. Подруга давала мне телефоны служб психологической поддержки, но я не звонила. Наверное, потому что тогда нужно было бы что-то предпринимать, а мне хотелось, чтобы это все закончилось каким-то волшебным образом. Затягивает это все необъяснимо. Вроде понимаешь, что это кошмар, но все равно там находишься, и без этих отношений тебе как-то странно.
Последнее время бывший муж выпивал и приезжал домой пьяным. В один вечер он стал ко мне придираться из-за домашних дел. Я старалась сгладить конфликт. Помню, что зашла к мальчишкам в комнату и подумала: «Надо уходить». Вдруг на меня накатила дикая усталость, как будто на ноги надели кандалы, и жутко захотелось спать. Наверное, я снова испугалась что-то предпринять. Я легла рядом с сыном, потому что, если мы рядом, муж ничего мне не сделает. Он позвонил своей маме. Я тоже с ней говорила, в том числе и о своих страхах, а она отвечала: «Ничего, сейчас поругается и успокоится». А мне правда было очень-очень страшно.
После очередного оскорбления меня будто переключило — я поняла, что все, хватит. Я позвонила подруге и сообщила: «Мы едем к тебе». Сказала мальчикам: «Одеваемся, мы уходим». В полвторого ночи дети стояли в школьной форме и с рюкзаками, один из сыновей — с подушкой в руках.
На следующий день я позвонила на «горячую линию» центра «Анна» и разговаривала с психологом часа два. Через несколько дней я нашла постоянного специалиста. Один из моих запросов был таким: чтобы психолог не дал вернуться к мужу, если мне захочется назад. Но такого желания не возникло ни разу, и чем дольше я занималась, тем больше убеждалась, что этого не произойдет.
Муж пытался манипулировать, запугивать и уговаривал вернуться. Разве плохо, когда рядом есть человек, которого можно пинать и говорить ему что угодно, а самому быть в шоколаде? К тому же он почти ничего не зарабатывал и домашними делами тоже не занимался.
С первым психологом я работала год, параллельно изучая проблему насилия самостоятельно. Затем я решила, что, скорее всего, и без посторонней помощи пришла бы к тому же. Заметные изменения начались со вторым психологом, но я допускаю, что предыдущий специалист подготовил некую базу для этого.
В полвторого ночи дети стояли в школьной форме и с рюкзаками, один из сыновей — с подушкой в руках.
В начале терапии было тяжело: когда бывший муж приезжал за детьми, я категорически не хотела с ним видеться. А недавно мы встретились, и я чувствовала себя замечательно.
Жизнь вообще сильно изменилась. Раньше ощущение, что все хорошо, меня настораживало: разве так бывает? Сейчас я понимаю, что бывает, и наслаждаюсь этим. Мне нравится ощущение свободы: я могу сама решить, куда мне идти. Раньше мне было жутко стыдно за поведение мужа и других людей. Сейчас я понимаю, что каждый отвечает сам за себя и я не должна испытывать таких чувств.
У меня ощущение, что я жила за бетонным забором. Выйти за него было невозможно — такая была ограниченность мыслей. А сейчас как будто стены разрушены, и весь мир открыт: можно многого хотеть и многого достичь. Я стала заниматься спортом. Купила пианино — в детстве я мечтала научиться играть на нем. Мне раньше ничего не хотелось: у меня были работа, дом — и все. Сейчас желаний и интересов стало больше.
Раньше, если у меня что-то не получалось, я винила себя, а сейчас даже плохим словом себя не назову. Стала очень мобильна: могу спонтанно сорваться за сто километров к подруге. Раньше я была зажата в общении, хотя люблю веселье, а сейчас веду себя свободно. Я как будто стала другим человеком.
Пока отношения с детьми сложные. Один из сыновей живет с отцом, со вторым мы ходим на семейную терапию. Они переняли папину модель поведения, и мне сложно реагировать на это, но я потихоньку учусь.
Мне нужно решить еще много проблем, и я знаю, что это не произойдет мгновенно. Поначалу я жалела об упущенном времени, а сейчас — нет. Просто был такой период.
