На прошлой неделе Совет Федерации опубликовал проект закона о профилактике семейно-бытового насилия. Текст документа вызвал много вопросов у соавторов законопроекта и активистов. Позже правозащитный проект «Зона Права» передал в Совфед заключение адвоката Валентины Фроловой с критикой документа. Она считает, что текст этой версии законопроект продемонстрировал, что авторы не до конца разбираются в проблеме, либо у них не хватает смелости принять решительные меры для защиты пострадавших. До конца следующей недели будут собираться поправки к этой версии законопроекта. Мы собрали главные претензии к документу Совфеда.
Определение домашнего насилия
Согласно тексту проекта, «семейно-бытовое насилие — умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления». То есть сюда не относятся виды насилия, которые уже есть в административном или уголовном кодексе, например, побои или умышленное причинение вреда здоровью. При этом большинство дел, связанных с домашним насилием, заводится именно по этим статьям. Таким образом законопроект Совфеда не защищает женщин, которых бьют партнеры.
Кроме того, если пострадавшая подаст в полицию заявление о том, ответа придется ждать от 10 до 30 дней. Все это время — в самой потенциально опасной фазе конфликта — она будет лишена защиты и социальной поддержки, которую ей бы мог дать закон против домашнего насилия. Особенно это опасно для тех, кому некуда съехать от агрессора.
Нет экономического и сексуального насилия
В документе идет речь лишь о физических и психических страданиях, а также имущественном вреде. Понятия сексуального и экономического насилия, которые прописали авторы закона, адвокаты Мари Давтян и Алексей Паршин, оттуда исчезли.
Таким образом, если мужчина запрещает партнерше работать и сильно ограничивает ее в деньгах, уйти от него ей будет крайне сложно. А если муж принуждает жену к сексу или насилует ее, она вряд ли сможет наказать обидчика — нынешняя версия законопроекта этого не касается, а если пострадавшая подаст заявление в полицию, ей вряд ли поверят, и доказать факт насилия будет практически невозможно.
Сохранения семьи
В опубликованной версии документа говорится, что работа с профилактикой домашнего насилия будет в первую очередь основываться на принципах поддержки и сохранения семьи. На деле же попытка примирения сторон может сделать только хуже. Например, в ситуации, когда муж регулярно бьет жену и угрожает ей убийством, лучший выход — это ограничить их контакты.
Адвокат Валентина Фролова подчеркнула в заключении, что главной целью и приоритетом законопроекта должны быть безопасность, а также соблюдение прав и свобод пострадавшей. Сохранять семью или нет, она должна решить сама, без государства.
Адвокат Мари Давтян рассказала «Насилию.нет», что в предыдущей версии документа был пункт о том, что общественные организации обяжут мирить агрессоров и пострадавших. Эту инициативу раскритиковали, поэтому в новой версии «обязан» заменили на «вправе».
«Другой вопрос в формулировке „содействие примирению сторон“. Взрослые люди сами могут решить, как они будут общаться. В ситуации насилия первоочередная цель — не примирение, а безопасность. Мы можем только разработать программу ненасильственного общения. Она нужна тем, у кого, например, остались общие дети, и поэтому им приходится контактировать друг с другом. Все остальное — это очередное перекладывание ответственности на пострадавшую», — сказала Давтян.
Люди, которых могут признать потерпевшими
Пострадавшими от домашнего насилия признаются супруги — как действующие, так и бывшие, люди, у которых есть общий ребенок, близкие родственники, а также люди, живущие вместе и связанные свойством, то есть зять, тесть, теща, золовка и так далее. Получается, что людей, которые живут или жили вместе неофициально, закон не касается.
Фролова пишет, что пострадавшая должна быть защищена независимо от того, какую форму отношений она выбрала. Например, Анастасия Ещенко, убитая историком Олегом Соколовым, его женой не была.
Также документ не затрагивает случаи, когда агрессор преследует человека уже после расставания, а такое — не редкость. Так, законопроект бы не помог Татьяне Боркиной, которую бывший молодой человек пытался ее убить и бросил умирать в лесу.
Пострадавшая и агрессор — под одной крышей
Судебное защитное предписание обязывает агрессора покинуть общий дом только если у него есть собственная жилплощадь или возможность арендовать его. Таким образом выходит, что если у абьюзера нет своего жилья и недостаточно денег, чтобы снять его (например, он безработный или работает на очень низкооплачиваемой должности), выселить его не смогут. Учитывая, как часто домашнее насилие происходит в семьях с низким уровнем достатка, эта мера может оказаться совершенно бесполезной.
«У нас почему-то охотнее защищают право собственности, а не право на личную неприкосновенность. Мы предлагали найти баланс. Я считаю, что если жилье принадлежит пострадавшей, агрессор должен уйти без условий» — пояснила Давтян.
Защитные меры
Законопроект предполагает, что полицейские смогут выписывать охранный ордер, запрещающий агрессору контактировать с пострадавшей, причинять ей вред и пытаться узнать, где она находится. Документ будет действовать 30 суток, но при необходимости его можно будет его продлить еще на столько же.
Если полицейский, выписавший предписание, подозревает, что этого недостаточно, он может обратиться в суд с заявлением о вынесении судебного защитного ордера. Срок его действия — от месяца до года. По нему суд может обязать нарушителя пройти специальную психологическую программу, покинуть место совместного жительства с пострадавшей и передать ей ее имущество и документы.
Проблема в том, что полицейские неохотно принимают заявления о домашнем насилии и работают по ним, считая такие преступления чем-то несерьезным. Кроме того, женщины часто забирают заявления, помирившись с агрессором или под его давлением, из-за чего сотрудники МВД не доверяют пострадавшим. В таких условиях добиться принятия заявления сложно, а получить защитное предписание или охранный ордер, скорее всего, будет вдвойне сложнее.
Кроме того, предписания не защищают от одного из самых распространенных видов домашнего насилия — преследования. Хоть они запрещают контакты, в том числе по телефону и переписке, и попытки выяснить, где находится пострадавшая, но они не запрещают приближаться на определенное расстояние и общение через посредников.
Ответственность за нарушение предписаний
Согласно законопроекту, за нарушение условий предписаний предусмотрена административная ответственность. В случае с полицейским предписаний агрессору грозит до трех тысяч рублей штрафа или до 15 суток ареста; с полицейским — до пяти тысяч рублей штрафа, до 15 суток ареста или обязательные работы.
Декриминализация побоев в семье уже продемонстрировала, что такие легкие наказания не останавливают нарушителя, а иногда делают только хуже: выплатив штраф, агрессор может лишь сильнее разозлиться на пострадавшую.
Что еще?
Важные моменты, которых нет в опубликованной версии законопроекта:
— Декриминализация побоев не отменяется
— Не прописано то, как ведомства должны сотрудничать друг с другом
— Неясно, будут ли убежища требовать от пострадавших прописку в регионе
Что можно сделать, чтобы законопроект изменили?
— Подпишите обращение, которое направят в Совет Федерации и его председателю Валентине Матвиенко
— Отправьте обращение в Совет Федерации, Администрацию президента и Госдуму напрямую. На сайте ТыНеОдна есть подробная инструкция
— Подпишите петицию с требованием принять закон против домашнего насилия в той версии, которая действительно защитит пострадавших
— Напишите пост в социальных сетях — это поможет привлечь внимание к проблеме
Полина Петренко