Невеста сняла платье и пошла мыть посуду
Роза сидит в кафе в центре Магаса, столицы Ингушетии, в шелковом платке с рисунком из крупных цветов и большим синяком под глазом. Тонкие пальцы, смущенная улыбка, периодически она начинает плакать, видно, как девушка истощена — очень худая, бледная. Ее телефон постоянно вибрирует сообщениями с угрозами поймать, побить, объявить сумасшедшей. Это сообщения от родственников. Роза — потенциальная жертва «убийства чести».
Розе 27 лет. Она родилась в небольшом ингушском городе Карабулак в семье разнорабочих. Мама бралась за любую работу, чтобы прокормить сына и трех дочерей, Роза — младшая из них. Ей было всего десять, когда мама погибла в смертельном ДТП.
После трагедии ее отношения с родными разладились, вспоминает девушка. Начались ссоры с братом и сестрами, отец Беслан мало занимался детьми. Через пару лет отец женился, у них с мачехой родились шестеро детей. Старший брат Адам, едва повзрослев, начал конфликтовать с отцом. Брат помыкал мачехой и младшими детьми, заявлял: я ваш отец и мать.
«Для отца и брата рукоприкладство — это норма, — рассказывает Роза. — Отец бьет свою жену и детей, брат делает то же самое. При этом напоказ соблюдают нравственность, особенно в отношении девочек. Однажды сестру избили только за то, что она танцевала на мероприятии в школе — якобы это нескромно. С ранней юности мне хотелось покинуть отцовский дом, не смотреть на постоянные скандалы. Поэтому я обрадовалась, когда узнала, что меня выдали замуж».
Розу отдали замуж в 21 год. Жениха она не выбирала. По традиции к ее отцу приехали свататься, посредники из родни убеждали девушку, что Ахмед очень хороший человек, к тому же из обеспеченной семьи. Все случилось быстро. Позвонила мачеха: «Тебя выдали замуж, свадьба через четыре дня». Роза надеялась, что теперь жизнь станет лучше. Будущего мужа увидела всего за пару дней до торжества: «Я тогда работала продавцом в магазине. Зашел незнакомец, говорит: “Это я!” Спрашиваю: “Кто ты?” “Жених!”»
Роза говорит, что в то время была набожной мусульманкой: носила хиджаб, читала намаз, соблюдала предписания. Ей казалось, что она нашла такого же праведного мужа, но уже в первый год брака ее вера ослабла.
Свадьба прошла не так, как мечтала Роза. Она хотела пышное торжество, а получилось небольшое, скромное и рутинное. Гости ушли, невеста сняла платье и пошла мыть посуду.
Жить пришлось с родителями мужа и семьей его брата в одном доме. Проблемы начались уже на третий день — муж разозлился, что она слушает проповеди популярного в Ингушетии имама Хамзата Чумакова. Оказалось, что Ахмед не придерживался религии, назвал имамов «шайтанами» и запретил слушать проповедников. Она не соглашалась, тогда он посадил ее в машину и отвез к дому ее отца, чтобы она шла обратно.
Быстрый развод считается позором для женщины, объясняет Роза, поэтому она скрыла ссору и сказала родственникам, что просто пришла за вещами. Она знала, что близкие не станут ее поддерживать и велят слушаться мужа. Поняв, что поддержки родственников у Розы нет, Ахмед стал упрекать ее по любому поводу: купила не ту рубашку, ответила не с той интонацией, смеялась слишком громко. Если она спорила, он отвозил ее к дому отца и угрожал разводом со словами: «Ты хочешь туда вернуться? Подумай. Видишь, тебя тут никто не ждет и не любит». Это повторялось по два раза в месяц. Угрозы работали, Роза признавала свою вину и просила прощения.
Вскоре после свадьбы она забеременела. Казалось, что отношения наладились, крупные скандалы прекратились, муж стал проявлять заботу. Родилась девочка, Хадиджа. Родственники мужа упрекали ее в том, что первенец девочка, а не мальчик, говорили, что она не оправдала ожиданий. У Ахмеда начались проблемы с работой, копились долги, раздражение и злость он выплескивал на жену. «Коляску, кроватку, игрушки я покупала за свои деньги, иногда брала у мужа взаймы, но должна была обязательно вернуть. В тот период он нас с ребенком не обеспечивал», — говорит Роза.
Брат и отец давили, что я должна отдать чужих детей
Первый раз муж избил ее за то, что она перечила его родителям. В два года у дочери появилось витилиго и резко упал гемоглобин. Лечение в местной больнице не помогало, тогда сестра предложила ей деньги на обследование в Нальчике. Свекры были против: считали, что это не нужно. Женщина с ними спорила, и за это Ахмед ее побил. Тем не менее она вывезла дочку в Нальчик, обследовала и вылечила ее.
Через год родился сын Мухаммад. Материнство полностью поглотило Розу и помогало переносить проблемы с деньгами и участившиеся ссоры с побоями. Окончательный разрыв произошел по инициативе мужа. В июне 2019 года она вместе с дочерью, сестрой и зятем поехала в горы. Муж одобрил поездку, все шло хорошо. Когда прибыли на место, Роза отчиталась, что добралась. Но через полчаса Ахмед позвонил с криками: «Почему ты не дома? Немедленно возвращайся!» Она удивилась, но подчинилась.
Этот эпизод Роза вспоминает со слезами: «По дороге назад в город дочка спросила: “Папа опять будет тебя бить?” Так и вышло. Как только родственники привезли меня к перекрестку, где ждал Ахмед, начался скандал. В машине он стал меня бить и обвинять, что я кричала на него по телефону, хотя этого не было. Пока мы ехали, он избивал меня на ходу, бил по голове бутылкой. Хадиджа кричала от страха. Я не выдержала и выпрыгнула из машины на ходу. Увидела, что вся в крови, поймала попутку и поехала домой к папе». Через полчаса туда приехал Ахмед и несколько его родственников, они заявили, что ищут девушку. Между ее отцом и мужем вышел конфликт, они едва не подрались.
Розе вызвали скорую, зафиксировали побои. Она хотела написать заявление в полицию, но ее удержал брат Адам, сказал, что сам разберется по-ингушски. На следующий день Адам и двоюродные братья Розы действительно поехали к Ахмеду, но безрезультатно. Он не извинился, не понес ответственности, не компенсировал расходы на лечение.
Роза пыталась помириться с мужем, но Ахмед не отвечал. Она до сих пор говорит «муж», не добавляя «бывший», поскольку развод по мусульманским законам еще не случился, а в ЗАГСе они брак не регистрировали — в Ингушетии многие не оформляют отношения официально.
Через три дня после разрыва приехал свекр Розы. Он предложил, как допускает традиция, содержать мать своих внуков, снять ей с детьми жилье и дать все необходимое. Роза хотела согласиться, но воспротивился Адам. Брат заявил, что сам обеспечит сестру и племянников, хотя, по словам девушки, он и себя обеспечить не мог.
После разрыва с мужем Роза с детьми жила под плотной опекой отца и брата. Ее почти не выпускали из дома, ограничивали даже в прогулках с детьми и походах в магазин. В сентябре 2021 года Хадиджа пошла в первый класс. Розе пришлось занимать деньги на пошив школьного платья и сборы необходимого для учебы. Детского пособия и помощи Ахмеда на жизнь не хватало, а работать ей не позволяли. Даже из дома в школу и обратно ее с дочкой возили на машине брат или отец. Мужчин не устраивало, что разведенная родственница живет с детьми: «Брат и отец давили, что я должна отдать чужих — принадлежащих роду их отца — детей и вступить в новый брак».
При этом, по словам Розы, брат постоянно вмешивался в ее жизнь, пытался влиять на воспитание детей, бил и унижал ее на глазах детей. В апреле прошлого года Роза пожаловалась на него участковому. Тот предложил написать заявление, но Роза побоялась новой вспышки агрессии Адама. Тем не менее обращение и беседа с полицейским временно сработала — полгода Розу не били.
О новом замужестве она не думала — хотела жить с детьми и воспитывать их сама. Считала, что детям необходимо общение с отцом, каждые выходные отвозила их к Ахмеду и его родителям. После очередного визита в конце сентября прошлого года у Розы отобрали детей, просто не вернули. В тот раз она делала дома мелкий ремонт и попросила подержать детей дольше. Ахмед сообщил ее отцу, что больше не отдаст детей. Оказалось, что пока она делала ремонт, документы дочери забрали из школы и перевели ее в другую, поближе к дому мужа. Когда она это услышала от отца, то закричала, что не отдаст детей, тогда он побил ее. Роза получила сотрясение мозга и ушиб костей носа (Документы есть в распоряжении редакции — «Черта».) и больше недели провела в Сунженской центральной районной больнице.
После выписки она обратилась в службу опеки и отдел полиции по делам несовершеннолетних. И те, и другие отказались помогать, рекомендовали обращаться в суд, выигрывать дело об опеке и возвращать детей на законных основаниях.
На следующие после выхода из больницы выходные бывший муж все же привез ей детей. Роза думала, что он их вернул, но оказалось, что привез их всего на два дня. 11 октября Ахмед вернулся за ними. Роза вспоминает, как дети прятались от него и не хотели расставаться с ней. Она медлила. Тогда бывший супруг связался с ее братом Адамом, а тот перезвонил Розе с криками: «У тебя был последний шанс видеться с детьми по выходным, а теперь ты их больше никогда не увидишь, клянусь Аллахом! Я приду и изобью тебя».
Чтобы дети не стали в очередной раз свидетелями насилия, она посадила их в машину Ахмеда. Через несколько минут после их отъезда ворвался Адам. Он избил Розу и попытался выстрелить в нее из травматического пистолета. Вмешалась мачеха, оттолкнула Адама, он промахнулся.
Роза снова попала в больницу. Врачи определили закрытую черепно-мозговую травму, сотрясение головного мозга и параорбитальную гематому (Документы есть в распоряжении редакции — «Черта»). Через неделю, так и не оправившись, Роза выписалась из больницы, чтобы успеть в суд в надежде вернуть детей. Это было дело об алиментах — Роза подала иск еще до того, как Ахмед отнял детей. Но теперь надеялась поднять вопрос и об опеке.
Полицейские поддержали: «Он угрожал на эмоциях, понимаете»
Она проиграла суд. В тот же день, 19 октября, Роза попыталась встретиться с детьми, но родственники мужа не пустили на порог. Одновременно она получила угрозы убийством от отца и брата. Роза всерьез восприняла их и решила бежать. На Северном Кавказе работают фем-группы, часть из них анонимны. Они не афишируют своей деятельности из-за опасности травли или расправы. Но получив призыв о срочной помощи, женщины объединяют усилия и оказывают поддержку. Волонтерки проекта «Кавказ без матери» встретились с Розой, выслушали и записали ее историю и помогли укрыться в безопасном месте.
Это стоило неприятностей и угроз одной волонтерке и местной таксистке, Хеде Пацаевой, которая подвозила их с Розой в суд и вызвалась поддержать на заседании. Адам каким-то образом узнал имена и данные сопровождавших. Стал угрожать Хеде, хотя та объяснила: высадила Розу после суда у здания полиции и после этого ее не видела.
На следующий день он позвонил Хеде и заявил, что убьет ее и Розу и «два трупа положит рядом». По его же просьбе разговор был записан: «Включай, включай запись разговора, — настаивал Адам, пугая таксистку, — это я избил сестру, это из-за меня она была в больнице! Я ее убью и тебя убью, дух выпущу! Ты должна сказать мне, где Роза!»
На следующий день таксистка обратилась с заявлением в полицию и приложила аудиозаписи. Она просила защитить ее жизнь, а Адама привлечь к ответственности. В тот момент, когда Хеду опрашивали оперативники, в кабинет без предупреждения завели самого Адама. Он сказал, что угрожал «на эмоциях», переживает за сестру, а Хеда последняя, кто ее видел. Полицейские поддержали Адама: «Просто на эмоциях, понимаете». Адам извинялся и говорил, что «больше у него нет к Хеде вопросов», что он «ей ничего не сделает, но могут сделать другие из его рода». Позже он нашел номер брата Хеды, живущего в Чечне, и через него надавил на женщину, чтобы она забрала заявление. Она боялась расправы, сдалась и забрала жалобу.
Найти шелтер для Розы оказалось непросто. Волонтеры звонили в убежища для женщин в соседних регионах, но каждое находило причину для отказа. В одном принимали только с регистрацией в этом регионе, другой шелтер оказался небезопасен для такого сложного случая. Правозащитники все же смогли помочь Розе и оплатили адвоката, она подала гражданский иск об опеке над детьми и заявление против отца и брата.
Пока нет уголовного дела, не будет и защиты
После череды избиений и потери детей Роза почти ничего не ела и не пила, нередко теряла сознание от слабости. Родственники объявили ее в розыск как пропавшую. Ей пришлось объяснять полиции, что она ушла из дома по своей воле. Кроме того, она подала заявление об избиениях и попытке убийства, а также угрозах со стороны отца и брата.
Полиция начала проверку и опросила их. Оба заявили, что у Розы психическое расстройство с детства, а после развода она стала особенно сильно «больна по невралгии и страдает душевной болезнью», — цитата из протокола (Документы есть в распоряжении редакции — «Черта».). По словам отца и брата Розы, она якобы неоднократно пыталась покончить жизнь самоубийством. Сама Роза это отрицает.
О событиях 11 октября оба Садакиевых заявили, что Роза не хотела расставаться с детьми, а когда их все-таки увезли, бросала камни в машину, рвала на себе волосы, а потом побила себя сама. «Билась головой о стену и комод, мы переживали, что она нанесет себе еще больше увечий», — рассказал в полиции старший Садакиев, его слова есть в протоколе. Якобы после этого он позвал своего сына Адама, тот стал вслух читать сестре Коран, и она успокоилась.
Адам отрицает, что стрелял в Розу. По его словам, он пристреливал свой травматический пистолет в лесу за домом, а потом выкинул гильзы в мусорное ведро. Якобы Роза вытащила оттуда одну из них, чтобы предъявлять полиции в качестве доказательства нападения. При этом допрошенные не говорили, какая именно болезнь у Розы, а в материалах проверки нет ни одной справки о ее нездоровом состоянии.
Дознаватель заключил, что в действиях отца и сына нет признаков преступлений по части 1 статьи 119 УК РФ (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью) и по части 1 статьи 116 УК РФ (нанесение побоев) и отказал в возбуждении дела (Документы есть в распоряжении редакции — «Черта».).
«Отец в возрасте, в предынфарктном состоянии из-за того, что дочка ушла из дома. Несколько раз скорую ему вызывали. У сестры моей с нервами непорядок. Спросите у соседей, посмотрите, что у нее на правой руке, она пыталась покончить с собой, — сказал Адам Садакиев корреспонденту «Черты». — Розу я простил ради Аллаха, что она заявление на меня написала, мы хотим, чтобы она вернулась домой. У нее дети маленькие, она должна к ним прийти. Она без причины ушла из дома. У нее не отняли детей. Если бы она мужчиной была, я бы давно решил с ней вопрос. Не надо это все освещать».
После отказа в возбуждении дела прокуратура вернула материалы проверки на доработку.
Дознаватель связался с Розой и вызвал на допрос. Осознавая риск, полицейские встретили ее в условленном месте и после разговора отвезли обратно. Она дала показания против брата и отца. Также Роза попросила о предоставлении госзащиты, так как считает угрозы убийства реальными. Но женщине на словах объяснили, что пока нет уголовного дела, не будет и защиты. Без этой защиты каждый новый приезд на следственные действия или в суд угрожают жизни заявительницы. По той же причине Роза не может устроиться на работу. Каждый выход на улицу — потенциальная опасность быть узнанной, обнаруженной родственниками.
Роза обратилась за помощью в Консорциум женских неправительственных объединений, где ей предоставили адвоката. Как сообщила координатор Консорциума, адвокат Алина Габдуллина, когда проверяют заявление о побоях и покушении на убийство, должны провести судебно-медицинскую экспертизу побоев. Ее должна назначить полиция, но почему-то она этого не сделала. Состояние Розы после побоев и ее диагнозы при выписке из больницы должны проанализировать специалисты, сделать заключение и предоставить данные следствию. Об этом будет ходатайствовать адвокат.
В конце февраля 2022 года Роза снова приехала в Ингушетию. Она пошла в школу N7 в Назрани, куда ее бывший муж перевел дочку Хадиджу, чтобы ее навестить. Охранник и учительница не пустили Розу дальше порога. «Уходите, если не хотите проблем», — заявил школьный персонал и объяснил, что отец девочки велел никому ребенка не отдавать, в том числе маме. «Я просто поговорю с дочкой и уйду», — просила Роза, но ее прогнали и вызвали отца. Ахмед оперативно явился и увез дочку. Директор школы Ашат Хаматханова подтвердила корреспонденту «Черты», что распорядилась не пускать женщину. По ее словам, Роза — посторонняя. «В школу незаконно проходить посторонним людям. Если по суду опека у отца, значит она посторонний человек. Я видела решение суда. Роза — посторонний человек, с этими проблемами пусть вне школы разбирается».
По словам Хаматхановой, позвать ребенка к маме учителя тоже никак не могли, якобы не положено по закону. По какому, не уточнила. Про решение суда директор солгала, так как суда еще не было. То что Роза — мама, неважно для девочки, заявила директор. Это «биологический аспект», важно, кто опекун. Роза обратилась в отдел по делам несовершеннолетних, задействовала личные связи среди чиновников, а также осветила свою историю в ингушских группах в Инстаграме. На следующий день ей удалось встретиться с дочкой.
Недавно Адам Садакиев через третьих лиц передал Розе просьбу и предложение. «Сказал, возвращайся домой, живи у отца, якобы они меня больше не тронут. Я ответила, что подумаю, если брат и отец дадут полиции правдивые показания, расскажут, что били меня, стреляли в меня и угрожали мне. Но говорить правду они не хотят. Я по-прежнему боюсь, что меня убьют, — говорит Роза. — Я знаю, что случалось с другими девушками. Могут убить, могут насильно выдать замуж. С детьми меня уже разлучили, меня оклеветали и по-прежнему не считаются со мной. Зачем мне такая семья? Я хочу вернуть своих детей и воспитывать их в безопасности. Хочу, чтобы меня не били при детях, не угрожали мне, не отнимали их».
Заглавное фото: Владимир Варфоломеев/Flickr
