Пока Настя ждет мужа с работы, в ее голове проносится множество мыслей. Она разглаживает складки на скатерти и накрывает на стол в тускло освещенной кухне московской квартиры, стараясь идеально ровно положить вилку и нож возле тарелки Кирилла. «Иногда он срывается, но никто не идеален, — думает она. — Просто я ничего не могу сделать нормально».
Кирилл возвращается домой, смотрит на еду, приготовленную женой, а когда она спрашивает, что не так, начинает ее оскорблять. «От тебя никакого толку даже на кухне», — говорит он, становясь все агрессивнее, несмотря на попытки Насти его урезонить. Он хватает ее и бросает на пол. Настя звонит в полицию и умоляет помочь, но знает, что они не приедут. Когда она набирает своему отцу, Кирилл отнимает телефон и убеждает его, что все хорошо. «Она просто выделывается», — говорит Кирилл, закрывая Насте рот ладонью, чтобы ее не было слышно.
Настя и Кирилл не реальные люди, а персонажи игры. Но они вполне могли бы быть настоящими. Игра под названием Game 116 вышла в конце 2018 года, и сегодня она, пожалуй, стала еще актуальнее. В этой ролевой игре вы оказываетесь на месте Насти и должны выбрать вариант, который поможет вам избежать гнева Кирилла. Сюжет игры привлекает внимание к проблеме домашнего насилия, которая, по словам активисток, расцвела в России во время пандемии.
Это общемировая тенденция. Изоляция загнала женщин в ловушку. Власти и правозащитные организации сообщают, что число обращений за помощью в связи с насилием в семьях выросло вдвое и втрое. В ответ на это более 120 стран усилили работу служб помощи пережившим насилие на период пандемии COVID-19.
Россия стала исключением, почти никаких мер здесь не приняли. В апреле Кремль отрицал, что домашнее насилие является проблемой. Власти даже утверждали, что его становится меньше, хотя российские организации докладывали, что они едва справляются со звонками, так много их стало. Убежища по всей стране закрывались из-за пандемии, некоторые женщины даже получили штрафы за нарушение карантинных правил, сбегая от своих мучителей. Только в мае правительство признало насилие в семье чрезвычайным обстоятельством, которое оправдывает нарушение правил изоляции.
Хотя обязательный карантин в России с тех пор отменили, вызванные пандемией безработица и безденежье обещают, что самые тяжелые времена еще впереди. «Начавшийся цикл насилия не заканчится с окончанием пандемии», — объясняет Мария Писклакова-Паркер, директор центра «АННА»*. Это одна из женских некоммерческих организаций, которая пытается заполнить вакуум, образовавшийся в силу неспособности российских властей решить сложившуюся проблему.
Game 116 — детище московского рекламного агентства Room485, создавшего его в соавторстве с активистками, такими как Писклакова-Паркер и Анна Ривина из Центра «Насилию.нет»*, еще одной некоммерческой организацией, противостоящей насилию в семье. Название Game 116 отсылает к статье 116 Уголовного кодекса Российской Федерации, которая определяет побои как действия, причиняющие боль, но не вред здоровью.
Проект был личным для многих его участниц. Актриса, которая изображает Настю, незадолго до начала работы над игрой ушла от партнера-абьюзера. София Катульская, директор Room485, которая написала сценарий, опиралась на собственный опыт жизни в насильственных отношениях. Катульская объясняет, что заставляя пользователей выбирать, как Настя отреагирует на события, и показывая, к чему это приведет, она хочет оспорить идею, что правильное поведение способно прекратить насилие в отношениях.
Послание ясно. Неважно, что делает Настя — плачет, зовет на помощь, пытается дать сдачи или просит прощения. Она не может успокоить Кирилла. Он душит ее подушкой или руками и уходит, а она остается жить в страхе следующего приступа гнева.
Каждая пятая женщина в России сталкивается с физическим насилием со стороны своих партнеров, и приблизительно 14 тысяч женщин в стране умирают от домашнего насилия каждый год. Это в девять раз больше, чем в США, хотя население России в два раза меньше.
(От «Утопии»: Это устаревшие и сомнительные данные. Центр «Насилию.нет» и «Утопия» их не используют. В России нет качественной официальной статистики. Самые последние данные от февраля 2021 года — исследование Консорциума женских НПО. Оно показало, что в 2018 году в России 5000 женщин погибли от рук родственников или партнеров, что в 20 раз больше, чем официальная статистика МВД. Жертвы домашнего насилия составили 61% от всех женщин, убитых в России в 2018 году.)
Как минимум 155 стран приняли законы, криминализирующие насилие в семье. Но в России нет такого закона. Правительство даже облегчило жизнь преступникам. В 2017 году парламент принял закон, переводящий любое насилие в семье, которое не причиняет «существенного вреда здоровью» — то есть не требует госпитализации, — из разряда уголовных преступлений в административные нарушения. Люди, совершившие деяние впервые, могут отделаться штрафом в пять тысяч рублей (88 долларов).
После развала Советского союза в 1991 году российское правительство отвергло более 40 законопроектов, предлагавших защитить пострадавших от домашнего насилия. Отсутствие законодательства не только позволяет преступникам оставаться безнаказанными, но и оставляет женщин без юридической защиты. Полиция отказывается реагировать на дела или расследовать их, как правило, потому что считает насилие в семье личным делом сторон. «“Когда убьют, тогда звоните” — так один полицейский ответил на звонок женщины», — рассказывает Юлия Горбунова, сотрудница Human Rights Watch, собиравшая интервью у пострадавших от домашнего насилия в России. Весной правительство отложило обсуждение очередного варианта законопроекта о предотвращении бытового насилия до конца пандемии. «Самое время, наконец, его принять», — говорит Юлия.
Центр «АННА»* координирует работу 150 групп в России и странах бывшего Советского союза, а «Насилию.нет»* предлагает бесплатную юридическую и психологическую помощь пережившим насилие. Но они сталкиваются с возрастающей враждебностью со стороны Кремля и Русской православной церкви, которая стала более влиятельной в период президентства Владимира Путина. В законопроекте 2019 года впервые предлагалось ввести предписания агрессорам о запрете приближения и другие более суровые наказания для совершивших преступление впервые, в том числе замену штрафов на короткие сроки лишения свободы. Инициатива встретила яростное сопротивление. Более 180 российских консервативных групп подписали открытое письмо Путину с просьбой не пропускать закон, утверждая, что этот проект — проявление «радикальной феминистской идеологии». Церковь также утверждала, что он имеет антисемейную направленность. Законопроект не прошел.
«Если вы не поддерживаете радикально-консервативные ценности, то вы практически не вхожи в политику», — говорит Писклакова-Паркер, которая создала центр «АННА»* в 1993 году и открыла первую горячую линию помощи пострадавшим от домашнего насилия в стране. Она рассказывает, что стала жертвой травли со стороны ультраконсервативных групп, утверждавших, что она работает на правительство США.
Кремль привычно клеймит «предателями» организации, борющиеся с домашним насилием, и требует, чтобы те, кто получает зарубежное финансирование и занимается «политической деятельностью», объявляли себя «иностранными агентами». Это уничижительный термин советского периода для обозначения политических диссидентов. Государственные гранты для таких организаций сократили. В 2020 году из президентских грантов выделили лишь 26 968 долларов организациям, защищающим пережившим домашнее насилие. По данным OpenMedia, это на 88% ниже, чем в 2019 году. Все, кроме двенадцати кризисных и консультационных центров для переживших насилие, получили отказ в государственном финансировании в 2021 году.
Несмотря на враждебность правительства, общественное мнение все больше склоняется на сторону женщин. Согласно опросу в январе 2017 года, 59% россиян поддерживали декриминализацию побоев, но к августу 2019 года эта цифра снизилась до 26%. В декабре 2019 года 70% россиян поддерживали принятие закона о защите пострадавших от бытового насилия. Когда «Насилию.нет»* почти закрылся в 2019 году из-за недостатка финансирования, спонсоры передали Ривиной достаточно денег для продолжения работы Центра.
Бизнес тоже начал менять свои позиции. В 2019 году один из крупнейших российских банков, «Альфа-Капитал», уволил ведущего менеджера после того, как жена обвинила его в избиении. Когда телеведущая Регина Тодоренко в апреле 2020 года заявила, что женщины сами виноваты в том, что их бьют, бренды отказались с ней сотрудничать. Позже она принесла извинения и пожертвовала 28 тысяч долларов «Насилию.нет»*. Люди, пережившие насилие, становятся все более заметными персонами. Маргарита Грачева, чей муж отрубил ей кисти топором, стала известна по всей стране и регулярно появляется в медиа, в том числе и на государственном телеканале.
В период пандемии, несмотря на сопротивление правительства, некоммерческие организации сделали шаг вперед. В июне центр «АННА»* перевел работу горячей линии в круглосуточный режим и создал чат-бот для женщин, которые не могут говорить по телефону. Центр «Насилию.нет»* начал предлагать помощь по сопровождению женщин в полиции. Писклакова-Паркер и Ривина сотрудничают с отелями и волонтерами, которые предоставляют женщинам и детям комнаты для проживания, организуют переезды и готовят продуктовые наборы. «По сути, мы занимаемся всем тем, что должно было делать государство», — говорит Писклакова-Паркер.
Активистки также используют социальные сети и сетевые кампании, чтобы влиять на мнение россиян о семейном насилии. Катульская рассказывает, что в ее детстве насилие в семье воспринималось как норма и от него отмахивались со словами «бьет, значит, любит». Многие россияне до сих пор придерживаются этого мнения. Рекламное агентство Room485 в 2020 году запустило инстаграм-кампанию с хэштегом «бьет, значит не любит» и разрабатывает еще одну просветительскую инстаграм-кампанию о насилии в отношениях.
С 2018 года волонтеры «Насилию.нет»* выпускают в социальных сетях видеоклипы с известными в России мужчинами, которые говорят, что насилие недопустимо. В прошлом году более 100 волонтеров участвовали в программе «Насилию.нет»* по подбору потерпевшим помощников, которые от их имени могут общаться с юристами и другими организациями. «Большинство людей, оказавшихся в ситуации домашнего насилия, не готовы бороться за себя», — говорит Ривина. Она стала так известна благодаря своей работе, что некоторые посетители Центра хотят говорить только с ней.
И все же одной из самых больших проблем Ривиной остается необходимость убедить правительство, что такие организации, как ее Центр — не враги. «Именно мы и боремся за семейные ценности, — говорит она. — Мы пытаемся сделать семью самым безопасным местом».
*Организации признаны иностранными агентами на территории РФ.
Переводчик: Елизавета Пономарева
Фото на обложке: Анна Ривина, в московском офисе «Насилию.нет». Нанна Хайтманн/Magnum Photos