Что такое черный феминизм? Как он появился?
Черный феминизм возник в середине XIX века в США в рядах аболиционистов, то есть борцов с рабством. Тогда у этого направления еще не было названия и организованного коллективного движения, но идеи уже были заложены. Политика черного феминизма строится на двух тезисах: первый — не существует единой категории «женщина», который бы описывал опыт всех женщин; второй — у белых женщин больше привилегий.
Одна из самых ярких страниц в истории черного феминизма — выступление бывшей рабыни Сожорнер Трут в 1851 году на женском съезде в Акроне, Огайо. Речь называется «Разве я не женщина?» и вторит лозунгу c аболиционистского плаката.
Трут показала расовые различия внутри феминизма. Она обращала внимание, что опыт темнокожих и белых женщин не одинаков: первые сталкиваются с более высоким уровнем дискриминации и часто даже не рассматриваются как полноценные женщины. Она подчеркивала, что институт рабства лишил темнокожих женщин возможности реализовывать материнскую функцию — их эксплуатировали, избивали, а детей продавали в рабство. Для нее был важен именно этот аспект по двум причинам: ее саму разлучили с большинством собственных детей, и к тому же она была верующей протестанткой. Трут говорила, что Бог даровал людям равные права, а неравенство — продукт рабовладельчества.
Темнокожая феминистская теоретикесса и активистка Анджела Дэвис писала в книге «Женщины, раса, класс», что в среде белых феминисток присутствовал открытый расизм и нежелание кооперироваться с темнокожими женщинами.
Во времена «законов Джима Кроу» (1890-1964) — периода расовой сегрегации — женщины активно боролись за справедливость. Но в те годы расовое угнетение было более серьезной проблемой, и этот вопрос стоял на первом месте, а все разговоры о сексизме считались чуть ли не предательством со стороны женщин. Например, активистки почти не могли заявлять о сексуализированном насилии и гендерной дискриминации внутри черного движения — их сразу же обвиняли в нарушении расовой лояльности.
В этот момент начинается «вторая волна» черного феминизма — когда темнокожие активистки отмежевались от других левых и либеральных освободительных движений. Важный источник этого периода — «Манифест черного феминизма» Коллектива Комбахи Ривер. Авторки текста обозначили, что черный феминизм находился на периферии. Они писали: «Наше освобождение является необходимостью само по себе, из-за нашей общей потребности в автономии, а не как дополнение к свободе другого».
Они отмечали, что темнокожих женщин дискриминировали со всех сторон: им негде было рассказывать о своем опыте и разрабатывать политические стратегии для коллективного освобождения. Тогда ни темнокожие левые мужчины, ни белые феминистки не хотели интегрировать опыт черных феминисток в свои политические инициативы.
Одно из наиболее распространенных направлений феминизма — интерсекциональность — появилась благодаря черному феминизму. Также черные феминистки сделали большой вклад в понимание концепта расы. Они показали, что это не биологическое понятие, а политическое. Обычно расу понимают как набор фенотипических признаков. Но если присмотреться, станет понятно, что существует слишком много различий среди людей, которых причисляют к одной расовой группе. Это совершенно искусственное понятие, причем оно включает в себя заранее заданную иерархию, оправдывающую колонизацию.
Более того, по мере развития технологии задают новые аспекты расы, которых не было раньше. К примеру, алгоритмы в системах распознавания лиц негативно сказываются на положении небелых людей — в США большее количество фотографий темнокожих людей используется для распознавания предполагаемых преступников.
Расизм — идеология, возникшая в XIX веке в Европе и утверждающая, что человечество делится на определенные расы, биологические отличия между которыми означают разницу между их культурами. Расизм служил оправданием европейского доминирования во всем мире, описывая превосходство белых людей.
Деление людей на расы, то есть группы с разными биологическими характеристиками, между которыми есть четкие границы, признано ненаучным. От расовой классификации отказались во многих странах мира. Но до сих пор предрассудки, связанные с таким происхождением людей, распространены в обществе. Не имеющая научного основания классификация приводит к стигматизации людей на основе их происхождения. В современном международном понимании расизмом называют нетерпимость к человеку на основании его расового, этнического и культурного происхождения.
Черный феминизм как-то пересекается с Россией?
Черные феминистки действительно соприкасались с СССР. Например, Анджелу Дэвис превозносили в Советском Союзе, переводили ее книги. Возможно, в пропагандистских целях, так как она выступала против капитализма и стояла на абсолютно марксистских позициях. Но и она в своих текстах одобрительно ссылалась на опыт Советского Союза, сравнивая его с американским. Например, в своем эссе про домашний труд она приводила в пример различие между инфраструктурами ухода за детьми в США и СССР и подчеркивала, что советская система прогрессивнее за счет налаженной системы яслей и детских садов. Впрочем, про качество их работы она ничего не написала.
Также в СССР и ГДР ездила американская феминистка и писательница Одри Лорд. Она отмечала, что никакого нового порядка в СССР не было: ни бесклассового общества, ни гендерного равенства, ни расовой справедливости.
Для России сегодня черный феминизм тоже важен. Например, движение MeToo инициировала черная феминистка Тарана Бёрк. Она придумала хештег #MeToo и основала движение еще в 2006 году. Важно, что именно внутри черного феминизма родилась практика публичного рассказа об опыте насилия.
И у этого есть причины: опыт темнокожих женщин замалчивался долгие столетия, а цели их эмансипации были максимально коллективные. Ведь о насилии над небелыми женщинами (будь то темнокожие американки или европейки, африканки, трудовые мигрантки, женщины с азиатской внешностью) мы слышим гораздо меньше, отчасти потому что они реже о нем заявляют.
«Небелые» феминизмы представлены в современном российском феминистском дискурсе?
В последнее время стало появляться очень много инициатив, касающихся этничности, колониальности, расы — к примеру, бьюти-зин Агашшин, фестиваль о миграции и современной культуре dost, курс «(Пост)колониальное знание и искусство». Сегодня уже многим понятно, что белые феминизмы (и радикальный, и либеральный) представляют интересы очень узкой группы людей.
Но при этом нет организованного коллективного движения небелых феминизмов. В авторитарном российском режиме любой активизм, в том числе и деколониальный, преследуется. Мало кто готов идти на это и тем более люди с небелым опытом, у которых и без того жизнь непростая.
К тому же в России до сих пор слабое понимание, что раса находится вне биологических терминов. Дискуссии о расе, как правило, приходят к тому, что в России не было работорговли, но было крепостное право, поэтому у нас плохо всем. Отсюда высокий уровень расизма, в том числе и среди феминисток: актуальны системы мировоззрения, где есть жесткое противопоставление цивилизованного Запада (или Севера) и отсталого Востока (или Юга). Многие феминистки склонны мыслить в этих категориях и считают, что мы должны двигаться к западным, буржуазным моделям эмансипации, а женщин с так называемого Востока тянуть за собой.
Чандра Талпаде Моханти в статье «Под западным взглядом» писала, что западная феминистская теория рассматривает себя как нормативную. То есть западные модели эмансипации, анализа патриархата и гендерной системы накладываются на общества, которые либо пережили западную колонизацию, либо абсолютно отличны от западных стран. Все это, с ее точки зрения, лишает небелых женщин субъектности, объединяет их в категорию «женщины третьего мира» и дает право западным феминисткам учить их «правильному феминизму».
