Екатерина Шульман:
Интересно, что система реагирует, с одной стороны, очень быстро — уже не только всех по тревоге подняли, но и режим КТО в трёх областях объявили, и президент с обращением выступил. С другой — не так, как ситуация требует, а как привыкла: давайте поговорим и наплодим побольше бумажек. Обращение президента, на мои глаза, очень жалостное: сплотимся, мы же братья, одно ж дело делаем. Тем временем, кажется выясняется, что с Украиной воевать мало кому интересно, гораздо интереснее разбираться друг с другом.
Вообще происходящее наглядно обнажает популярный миф о том, что чем больше самодержавия и централизации — тем больше порядка. Ассоциация автократии и стабильности — самая ложная, какая только бывает.
(интересно, мы весь учебник проходить будем? Про монополию на насилие изучили, главу Bad governance прошли подробно, тема Limitations of autocratic decision-making рассмотрена. Failed state/Fragile state будет или проскочим?)
Как всегда это бывает, создателю Голема кажется, что его можно остановить, и поэтому он делает его все более и более убедительным, чтобы эффективнее пугать чучелом других. До тех пор, пока по факту не выясняется, что Голем сам поверил в себя…
Хотя в центре внимания сейчас продвижение подразделений ЧВК «Вагнер» к Москве, главный мятеж Пригожина разворачивается в риторическом пространстве. Мятеж уже нанес сокрушительный удар по путинской войне, потому что обрушился на нее с критикой не на языке либеральных противников войны, а на языке ее сторонников…
Аналогии с 1917 годом, брезжившие уже давно, теперь поднимаются в свой полный рост. Искусственный патриотический ажиотаж крайне опасен, потому что в условиях военных неудач грозит полным развалом фронта и военной машины…
Илья Матвеев:
Много месяцев подряд западные корреспонденты спрашивали меня, будет ли Пригожин брать Кремль и угрожает ли он Путину. Я всегда отвечал, что это нелепость, Пригожин был создан самим Путиным буквально из ничего - и вообще у российской элиты за 20+ лет отбило способность мыслить себя вне Путина. Горизонт Пригожина - это стать министром обороны вместо Шойгу и вообще «достучаться» до солнцеликого. Тем не менее, сейчас Пригожин пошел в разнос и 1) сумел втянуть в свою авантюру каких-то бойцов Вагнера. Фантастично, но это факт! 2) в ответ на его мятеж… никто не хочет и не готов стрелять. Путин «отдал приказы всем ведомствам», но силовики в Ростове беседуют с Пригожиным, а не берут его под арест — значит, ведомства не выполняют приказы? Т.е. Пригожин уже победил. Из какой нелепости, какого мусора вырастает новый февраль 17-го.
По России — делай самый дикие прогнозы — и будешь всегда в итоге прав.
Аббас Галямов:
До сих пор Пригожин дрался как бы одной рукой. Фактически начав военный переворот - то есть, совершая политическое действие, - он демонстративно декларировал неполитические цели. Дескать, отдайте мне Шойгу с Герасимовым, я их накажу и вернусь на фронт. Прости, но зачем на фронт? Ты же сам объявил вчера войну нелегитимной. Ты сам сказал, что ни НАТО, ни Украина нападать ни на Россию, ни на Донбасс не собирались. Ты же сам рассказывал, что на протяжении 8 лет путинские олигархи этот самый Донбасс беззастенчиво грабили. Так в чем смысл этой войны? Чтобы захватить побольше этого Донбасса, чтобы им было чего дальше грабить?
Внутренняя нелогичность позиции Пригожина очень сильно ослабляет его шансы. Нельзя драться одной рукой. Нельзя реализовывать политический проект, избегая при этом постановки политических целей. Нельзя объявить войну нелегитимной и при этом декларировать свою готовность в ней участвовать.
Ситуация к нынешнему моменту следующая. Путин занял однозначную позицию давить мятеж. Давить жестко. Проблемы с этим, как минимум, две. Во-первых, гражданское население. Не станут же громить гражданские объекты в Ростове. Во-вторых, как удержать армию. Сейчас очень трудно оценить, кто кому симпатизирует. У меня нет сомнений, что военное начальство на стороне власти, и там не может быть никаких переходов на другую сторону. Но ниже по иерархии - вопрос. Если поступит приказ стрелять на поражение - как поведет себя солдат? Поэтому пока, видимо, Пригожина, а также его бойцов, будут уговаривать сдаться. Не уверена, что получится. В итоге это может затянуться. Пригожина будут пытаться изолировать физически, отрезать и ждать. Но он обречен.
В своем обращении Путин лукаво умалчивает о том, что он является главным вдохновителем и организатором этого мятежа. Он подтянул к себе Пригожина, достав его с самого дна, он одобрил невиданный эксперимент по созданию бывшим уголовником гигантской частной армии при сохранении уголовной же ответственности за наемничество, он щедро финансировал эту армию и из бюджета, и из «общака» (впрочем, в России это давно одно и то же), он принял решение заткнуть дыру на фронте этой частной армией в критический момент, построив самый эпический трубопровод в своей карьере — по перекачке отбросов общества из зоны на фронт, — он ушел в астрал и несколько месяцев не вмешивался в чудовищную свару между Пригожиным и генералитетом, подливая своим молчанием масла в огонь. Путин заварил, вскипятил и вылил сам на себя всю эту кашу. Его положение выглядит так же двусмысленно, как поведение Горбачева перед Форосом. Он чего-то ждал, но это что-то пошло не так и не туда. А еще он называл его своим другом…
Марш Муссолини на Рим, который многим может казаться не имеющим отношения к делу Пригожина в действительности имеет к нему отношение. Марш Муссолини многим помнится как марш каких-то фашистов. В действительности это был марш рассерженных солдат, которые и пополняли ряды фашистов. Муссолини после экспериментов с социализмом нашел на пути к власти правильные слова и правильную группу, к которой с ними обратиться. Этой группой были сотни тысяч вернувшихся с фронта Первой мировой итальянских мужчин. Они возвращались не к процветанию, а к тяготам повседневного заработка, за который им приходилось конкурировать с теми, кто ни за какую родину не воевал.
У многих из этих вернувшихся мужчин возникло чувство, что родина им не доплатила. Тем более, что страна, хотя и была в лагере победителей, получила в виде плодов победы не так много, меньше, чем то, что было объявлено в качестве целей войны. Поэтому показалось, что и родине не доплатили — их и ее обманули вместе. А виноваты — тыловые крысы, генералы, коррупционеры, жирные богачи, продажные политики. Возвращающиеся с войны чувствовали себя носителями особой окопной правды, которая дает им право на переделку общества, на установление справедливости, и на то, чтобы возместить ущерб обманутой родине и обманутым себе.
Муссолини правильно оформил и подпитал это чувство, говоря об «окопократии», о том, что управлять страной должны те, кто побывал под огнем, знает окопную правду и не даст спуску тем, кто обманывал их и страну, наживался или просто прохлаждался в тылу. В отличие расовых теорий будущих немецких союзников в основе итальянского фашизма лежал гораздо более простой, инстинктивный, почти звериный антиэлитизм, который будущий вождь сумел почувствовать, сформулировать и использовать. Пошел на Рим против старой элиты, министров, олигархов, интеллигентов, коррупционеров, чиновников во главе людей, которые считали, что заработали в окопах право на справедливость и власть во имя настоящего величия обиженной родины. Рим тогда взять удалось, хоть потом счет людей в окопах пошел на миллионы.
