«Это несправедливо, что брак сильно зациклен на романтическом аспекте»
Екатерина (имя изменено по просьбе героини) последние пять лет мечтала переехать в Германию — после того как туда перебралась ее подруга детства Полина (имя изменено по просьбе героини). Екатерина постоянно ездила к ней, останавливалась у нее — и влюбилась в новую страну. Решение откладывалось, поскольку дела шли хорошо и в Москве.
«В конце февраля стало понятно, что больше невозможно ждать — нужно уже собраться и переехать. Меня бесило ощущение страха. В какой-то момент меня накрыло — я написала на стене у бара „хуй войне“ и мне казалось, что за мной придут. Еще я чувствовала, что ничего не смогу поменять внутри страны. У меня не было долгих размышлений о том, куда ехать — тем более, что у меня тогда начались отношения с немцем. Подруга помогла найти билеты и оформить все документы», — вспоминает Екатерина.
Весной она приехала в Германию по туристической визе и остановилась у Полины. Подруги начали искать варианты разных виз, но все выглядело либо очень сложным, либо очень дорогим.
«Первые недели мы были практически неразлучны, поскольку Полина работала из дома. И вот в какой-то момент она ушла в офис и позвонила оттуда с предложением пожениться. Помню, у меня было ощущение, что это было бы абсолютно логическое продолжение наших отношений. Я давно считаю, что брак нужен только для юридических целей, чтобы, например, навестить в больнице или тюрьме. Ни у нее, ни у меня не было какого-то официального представителя в этой стране, поэтому показалось, что такой брак нам нужен», — говорит Екатерина.
У подруг возник вопрос, где именно и как пожениться. Выяснилось, что иностранцам проще всего осуществить это в Дании. Для этого требуется подтверждение отношений: переписки, общие фотографии, истории телефонных звонков — девушкам было не сложно это найти, они долго знакомы и очень близки. Вариант выйти замуж за своего нынешнего партнера Екатерина не рассматривала, поскольку она не хотела подвергать отношения бюрократии и оказывать на него давление.
Проверка подтверждений заняла неделю, затем девушкам предложили выбрать дату свадьбы. Нужно было заглянуть в ЗАГС накануне и подтвердить, что они приехали. Они поженились на небольшом острове и, по словам Екатерины, это действительно было похоже на романтическое путешествие, но кольцами девушки не обменивались и не целовались на церемонии. По возвращении из Дании она полетела в Москву и подала документы на визу по воссоединению с семьей.
Параллельно с решением об эмиграции Екатерина потеряла работу, и Полине надо было доказать немецкому правительству, что она может обеспечить и себя, и жену. Летом Екатерина снова приехала к подруге и осталась ждать решение о визе. В итоге ее одобрили только спустя полгода — сейчас девушке надо поехать в Москву, чтобы ей поставили в паспорт визу, и затем она может вернуться. Теперь она живет на два дома: то у своей жены, то у своего парня.
Екатерина предупреждена, что немецкое правительство может проводить проверки их брака: например, спрашивать, в какое время ее жена принимает душ. Но, по ее словам, она готова к таким вопросам, поскольку часто остается у подруги и знает ее распорядок дня.
«Это несправедливо, что брак сильно зациклен на романтическом аспекте. Если ты не любишь фотографироваться или писать милые сообщения, то ты не можешь доказать свои отношения. Также ты можешь перевезти жену или мужа с собой, но не можешь забрать самого близкого друга. Да, мы не спим и не целуемся с подругой. Но какая разница, если для меня она как член семьи?» — рассуждает Екатерина.
«Некая социальная технология»
Социолог, доктор философии Анна Темкина подчеркивает: пока что нет эмпирических исследований об изменении института брака после 24 февраля. По ее словам, ещё рано говорить о каких-то больших изменениях, поскольку все они ситуативны и в них трудно заметить долгосрочные тренды.
До февраля гендерная система в России напоминала слоеный пирог, в котором одновременно существовали разные классы, национальности и этнические группы, отмечает Темкина. У них были разные гендерные образцы семей, которые варьировались в диапазоне от суперсовременных до традиционалистских.
«Городское образованное население демонстрировало эгалитарные образцы, позднее заключение браков, планирование детей и переговорное отношение в парах. Большинство же поддерживало традиционные отношения советского типа, когда женщина работает и отвечает за семью, а мужчина больше зарабатывает. Параллельно законодательно усиливалась консервативная гендерная идеология, которая посылала месседжи об ограничении разнообразия», — отмечает Анна Темкина.
Социолог Елена Рождественская говорит, что, согласно демографическим наблюдениям, на протяжении последних 20 лет люди отодвигали вступление в брак и рождение детей к границе 27-28 лет — то есть к тому времени, когда у партнеров созревают ожидания от брака или партнерства, ценности.
После февраля, отмечает Рождественская, заметно выросло число разводов. По данным Росстата, с января по сентябрь 2022 года было зарегистрировано 507 807 разводов, а в аналогичный период 2021 года — 483 593 разводов. Как указывали социологи, рост числа разводов может быть еще одним последствием пандемии, когда парам приходилось много времени проводить вместе. Также на него влияют политическая и медийная турбулентность, расхождение в политических взглядах.
При этом, по словам Рождественской, разводы затрагивают не только молодежь, поэтому она отмечает, что нельзя говорить о заметном исчезновении символического значения брака. Напротив, Рождественская видит в происходящем возврат к традиционным значениям брачных моделей.
«На протяжении десятилетий снижался институциональный компонент брака, люди разочаровывались в браке, как в институте. А в пандемию и при событиях 2022 года стало понятно, что брак создает такие правила игры, за которые люди держатся в попытке найти опору. Теперь он может выглядеть как некая социальная технология, благодаря которой могут быть облегчены условия релокации, содержание завещаний, распоряжение биоматериалами, то есть [брак] обеспечивает определенные жизненные решения», — считает Рождественская.
Анна Темкина отмечает, что после февраля из России в несколько волн вымывался социальный слой, который был носителем современных гендерных установок. При этом в миграции часть его представителей возвращается к более традиционным моделям: при переезде женщины стали больше ориентироваться на зарплату мужа и оставаться дома заботиться о семье. Но она считает, что этот тренд вряд ли полностью перебьет модернизационные веяния, просто они станут менее видимыми и влиятельными.
«Нам удалось организовать праздник в эти сложные времена»
26-летняя Карина (имя изменено по просьбе героини) познакомилась с будущим мужем в 2016 году в театре, они подписались друг на друга в соцсетях и больше не общались. Спустя год девушка случайно написала парню, они пошли на свидание — и с тех пор не расставались.
«Несмотря на долгие отношения, мы не планировали свадьбу. Мне 26 лет и казалось, что об этом можно не думать, у нас же нет совместной недвижимости или какого-то имущества, мы не планировали в ближайшие годы заводить детей. Для меня слова „муж“ и „жена“ имеют негативные коннотации — сразу представляются сцены из фильма „Горько“, кухня в хрущевке, ругань и ссоры. Муж тоже не видел в этом особой необходимости: мы были знакомы с родителями друг друга и называли друг друга семьей», — рассказывает Карина.
Пара давно планировала переезд в другую страну, поскольку партнер девушки — ученый-химик и в России у него было мало карьерных возможностей. У Карины была обратная ситуация — она маркетолог, и в России у нее была успешная карьера. Но обстановка в стране все же влияла на ее представление о счастливом будущем, а ее ценности не совпадали с теми, которые диктует государство. Поэтому она решила поддержать мужа и переехать вместе с ним.
Нам удалось организовать праздник в эти сложные времена
«Мужу для переезда надо было защитить кандидатскую степень — он успел это сделать до войны. После 24 февраля мы начали срочно действовать и искать работу за рубежом. Муж быстро нашел работу в престижном университете Шотландии уже после первого интервью», — вспоминает девушка.
По ее словам, они могли переехать и без брака, но решились на это, поскольку «так надежнее». В итоге они записались в МФЦ на роспись и пригласили нескольких родственников.
«В МФЦ процедура проходила интересно: мы пришли нарядные к окошку, нам дали документы, мы расписались, рядом кто-то ругался с сотрудниками — классический день в „Госуслугах“. Поскольку мы переезжали в Шотландию, то нашли на „Авито“ мужу килт, у меня было платье в деревенском стиле и венок из живых цветов. Для неформальной вечеринки после росписи мы нашли лофт в деревенском стиле — он был похож на дом охотника, вокруг были старые книги на английском, фотографии животных. Мы играли в шарады, веселились, фотографировались на пленку и полароид. Я рада, что мы решили отмечать, потому что нам удалось организовать праздник в эти сложные времена», — говорит девушка. Через несколько дней после их свадьбы в России объявили мобилизацию.
Пара купила кольца у российского бренда Avgvst, который раньше жертвовал деньги разным ЛГБТ-сообществам. По словам Карины, для нее было символично, что они уедут из России с кольцами от российского бренда.
«Выглядит как какой-то кринж — в 2022 году кусать каравай, кидать букет и резать торт»
Если после начала войны, по данным социологов, брачность в России не выросла, то после объявления мобилизации — точно. Такие подсчеты приводили и независимые СМИ, и региональные ЗАГСы. В Семейном кодексе говорится, что партнеры могут заключить брак через месяц после подачи заявления, но при наличии «особых обстоятельств», к которым ЗАГСы в 2022 году отнесли и повестку для мобилизации, брак могут зарегистрировать в день обращения.
Только в официально зарегистрированном браке жена может рассчитывать на денежную компенсацию, если мужа убьют в ходе боевых действий в Украине, а это почти 12,5 млн рублей. Эти деньги разделят между всеми членами семьи погибшего: супругой, детьми и родителями. Также жена сможет получать информацию о том, жив ли ее муж, ранен, погиб или попал в плен.
В соцсетях даже начали появляться объявления от мужчин, которые искали себе жен, чтобы те могли получить страховые выплаты в случае их смерти. Автор одного из таких объявлений Андрей рассказал «Черте», что опубликовал его «ради эксперимента» и получил много отзывов: «Достойных предложений крайне мало: в основном, женись и помри быстрее, деньги нужны. Очень мне надо, чтобы кто-то свечки за упокой ставил, чтобы побыстрее убили, пока я воюю».
Жительница Владивостока Ксения рассказывает, что познакомилась с будущим мужем, когда в городе был ледяной дождь и во всем городе отключилось электричество, а они нашли друг друга в тиндере и пошли погулять.
«С тех пор мы вместе уже больше двух лет, сделали ремонт в нашей квартире, завели кота, купили много классных машин, реставрировали их и продавали, а какие-то остались с нами и по сей день. Он программист в „Сбербанке“, я дизайнер ресторана, который на днях сгорел», — рассказывает Ксения.
Пара планировала свадьбу, поскольку это «классный праздник»: «Может, со стороны и выглядит, как какой-то кринж — в 21 веке кусать каравай, кидать букет и резать торт, но было очень круто собрать всех близких вместе». Свадьбу планировали отметить на берегу моря в теплый августовский день в 2023 году, но не успели. А 21 сентября в России объявили мобилизацию.
«В тот день я была на выездной паре в музее — прямо там смотрела выступление Путина и ревела. Я не понимала, что происходит. Я сказала своим одногруппникам о мобилизации, некоторые подошли ко мне, а другим было плевать и они продолжили рассматривать картины. Пассивность меня всегда бесила, а тут я столкнулась с ней лицом к лицу и у меня это вызвало сильное раздражение. Муж был на работе и я сказала, чтобы он скорее возвращался домой, и я даже сама за ним поехала. Он ехал на приспущенном сидении, чтобы нас не поймали гаишники», — говорит Ксения.
Она вспоминает, что в тот день чувствовала страх и не понимала, что делать. Мужчина тогда чувствовал себя немного заболевшим и Ксения настояла, чтобы он получил больничный и остался ближайшие дни дома. «У меня тогда были такие эмоции, что если бы мужа забрали по повестке, то я была бы готова нагнать на машине поезд и вытащить его из вагона. В те же дни у меня как раз в течение двух часов забрали прямо с работы друга в часть», — отмечает девушка.
Пара решила расписаться. Ксения объясняет свое решение тем, что только родственники могут узнать в Минобороны о судьбе мобилизованного. На «Госуслугах» ближайшая свободная дата была в конце ноября — Ксения с партнером выбрали ее. Сначала пара решила тихо пожениться вдвоем, а отметить следующим летом. Но все их друзья и близкие захотели приехать сразу на саму свадьбу, поэтому пришлось организовать праздник.
Готовились к свадьбе «своими руками»: сняли большой коттедж, заказали туда еду и официантов, сами все украсили и придумали конкурсы. На все потратили около 300 тысяч рублей, а подарили им в два раза больше. «Очень выгодно», — шутит Ксения. В январе пара улетела в Таиланд в свадебное путешествие и для перестраховки в случае объявления в России новой волны мобилизации.
«Я очень устала нервничать и постоянно бояться. Ведь никто не может знать, кого заберут, а кого нет. Пока у нас есть обратные билеты в Россию, но посмотрим, как будет развиваться ситуация», — подчеркивает Ксения.
