Этим текстом мы продолжаем серию статей о решениях людей после 24 февраля: ранее мы публиковали колонку выступающего против войны россиянина, который решил остаться дома, а также рассказывали о россиянах, которые уехали в эмиграцию, но потом вернулись.
«Идентифицировать себя как россиянина — зашквар»
Игорь (имя изменено), 35 лет, моряк
Изначально я был человеком без гражданства. Несмотря на то, что родился в Латвии в русской семье, у меня был паспорт негражданина Латвии, я не имел права голосовать и служить в армии. Отучившись в мореходке, поступил в морскую академию, но мне все это дико не нравилось. Я всегда мечтал заниматься музыкой и жить в Москве. Поэтому когда меня выгнали из академии, уехал в Россию. Планировал там отучиться и вернуться, но в итоге задержался на 11 лет.
В России без паспорта гражданина очень трудно. А лицам без гражданства стать россиянами супер легко: подаешь документы, анкету и через три месяца ты уже гражданин. То есть я получил паспорт России, а Латвия дала мне ВНЖ. На тот момент казалось, что мне дико повезло. Сейчас я мечтаю побыстрее избавиться от этого сраного российского паспорта и вернуть латвийский.
Когда я только приехал в Москву, она еще не похорошела, очень мне не нравилась, но в итоге Сергей Семенович [Собянин] навел сказку. Когда я возвращался в Ригу, думал — как вы тут живете, тут же помойка? Латвия — очень бедная, депрессивная страна. В Москве же была красота, было много легких денег. Я занимался там звукозаписью, шоу-бизнесом, деньги всегда водились.
Да, я был ватаном. В 2014 году очень поддерживал историю с Крымом [аннексию полуострова Россией]. Я ведь и гражданство России принимал не просто так, а с гордостью. Но потом мозг на место встал, во многом благодаря Алексею Навальному и его расследованиям. Затем я начал читать «Медузу», смотреть «Дождь», в общем интересоваться политикой, и понимать, что что-то идет не так.
В январе 2021 года меня задержали на митинге против ареста Навального: осудили за участие в несанкционированном мероприятии, выписали штраф в 10 тысяч рублей. После этого домой и на работу стали ходить менты — рассказывали соседям и начальству, какой я плохой. Я понял, что спокойной жизни теперь не дадут, и решил вернуться в Латвию. Я вообще не жалею об этом.
В Риге все по-другому: здесь никто не думскроллит новости и многие вообще не знают, как зовут президента, а главная новость дня — фестиваль сыра. Люди просто живут спокойно. А в России каждый день какой-то пиздец — на [переживание] этого уходит много сил и нервов, и все зря. Я уехал, и теперь мне вообще срать, что там происходит.
Вам удалось интегрироваться в латвийское общество?
Думаю, да. Я же здесь вырос, ходил с латышами в школу и университет. В Латвии более 20% населения — русскоговорящие, в Риге — более 35%, то есть мы [русскоговорящие]с рождения вместе [с латышами]. Да, они не любят ватанов. Но я говорю — «чуваки, я свалил от плохого Путина, я на вашей стороне». Мы знаем языки друг друга. Я вообще не встречал высказываний, что «вы русские, тусуйтесь там подальше от нас». Для них русский — не равно россиянин.
Вы планируете отказываться от российского гражданства?
Да, конечно, но, к сожалению, этот путь займет 10 лет. В Латвии приняли закон, по которому с 1 сентября мне аннулируют ВНЖ. Поэтому я буду вынужден заново подавать документы и, как все иностранцы, проходить весь путь с нуля. Но от российского паспорта хочется поскорее избавиться.
Нет ли в этом лицемерия — сначала уехал, чтобы пользоваться благами богатой Москвы, а потом, когда что-то пошло не так, сразу полюбил Европу?
Есть, конечно. В Москве жизнь богаче, чем в Латвии, это шикарный, богатый город. Там я говорил спокойно на родном языке, никто не дискриминировал меня тем, что я русский. Все-таки в странах Балтии это есть, как ни крути. Но зато в Латвии я чувствую себя в безопасности. Если бы не задержание и потом война, я, может быть, и дальше жил в Москве. Но тучи начали сгущаться, и я свалил.
Сейчас я работаю в море. Когда меня спрашивают, откуда я, говорю — из Латвии. Про период жизни в России стараюсь не упоминать. Я — латвиец, просто с российским паспортом. В море мы общаемся на английском. Идентифицировать себя как россиянина для моей нынешней работы и для жизни в Европе — зашквар. Найти работу с российским паспортом огромный геморрой. Они лучше примут европейца без опыта, чем меня, гражданина РФ, с опытом — не хотят связываться. А если и берут на работу, то из-за паспорта зарплата меньше: европейцам или украинцам на той же должности платят больше.
Вам не кажется, что это дискриминация по национальному признаку?
Нет, не кажется. Я считаю, это вполне нормально, мы же приезжие. Например, сейчас я работаю в компании, которая принадлежит грекам. Естественно, на топовые должности они берут греков. Да, здесь важно — какой у тебя паспорт. Так что в море очень херово быть россиянином. Но я не считаю, что это дискриминация, всегда, еще задолго до войны, были такие касты.
Вы готовы к тому, что еще минимум 10 лет будет такая ситуация?
А какие у меня варианты? Конечно, здесь ты все равно чувствуешь себя человеком второго сорта и каждый день боишься, что завтра примут какой-то закон и выгонят из страны. Так что дома у меня по сути нигде нет. Москва классная, но я туда однозначно не вернусь, даже на день. Поэтому, да, я человек без родины. Но главное — ко мне товарищ майор не придет. Так что уж лучше быть здесь недобитым европейцем, чем там гордым россиянином.
«Стараюсь вообще не подавать виду, что я русская»
Алина Винтер, 25 лет, юристка и редакторка
Я никогда не любила Россию, никогда не была патриоткой. Мне всегда был непонятен русский народ. Но, поскольку я жила в этой стране, я старалась делать все, что от меня зависело, чтобы была хотя бы минимальная справедливость. Поэтому пошла учиться на юриста. Мне казалось, что я могу на что-то повлиять, что-то улучшить в жизни людей. Но с возрастом поняла — нет, это такие традиции, такая культура, я не понимаю этих людей. В моем родном регионе, в Хакасии, люди — глубинные, для них Путин реально, как царь и бог. Они ненавидят Запад, во всем обвиняют Америку. Я в этом росла, но для меня всегда это было дико.
После 24 февраля мне стало вообще невыносимо от мысли, что я русская. Жить с этим было очень больно. Я понимаю, что ходила на митинги, работала в штабе Навального, в ФБК — делала все, что могла. Но, к сожалению, людей, кто действительно хотел что-то изменить в России к лучшему — меньшинство.
Два года назад я переехала в Литву. Здесь я говорю либо на литовском, либо на английском. В магазинах, например, стараюсь вообще не подавать виду, что я русская. Моих знаний языка хватает для базовых потребностей. Если еду путешествовать, говорю, что я из Литвы и не знаю русский язык. Зачастую это даже спасает. Например в Турции, когда местные мужчины пытались ко мне приставать, я переходила на литовский или на английский, и все — их след простыл. В Греции местные говорили, как хорошо, что русских здесь больше нет, никто не дебоширит. Понятно, что на русском моя речь красивее, богаче, но я стараюсь его использовать по минимуму.
Инстаграм я тоже веду на английском — рассказываю обо всем, что происходит в моей жизни, и, естественно, о войне. Конечно, я бешу этим людей. Не все знают английский, потому что в России почему-то не принято его нормально учить. Поэтому зачастую у меня ощущение, что я разговариваю сама с собой. Но когда я хочу написать что-то очень важное, пишу и на английском, и на русском, чтобы поняли как можно больше людей.
Ваша основная работа все равно связана с русским языком, почему вы на ней тогда остаетесь?
Как бы я не относилась к России, я придерживаюсь мнения, что граждане страны ответственны за то, что с ней происходит. Я не говорю, что все мы сядем вместе с Путиным. Это именно гражданская позиция — несмотря на мой отъезд, я все равно должна стараться, чтобы люди могли узнать правду. Поэтому сейчас я работаю редактором Activatica, (платформа, посвященная гражданскому активизму — прим. «Черта»). В целом, я думаю, что смогла бы найти работу на английском, но мне кажется, что это будет не очень правильно с моей стороны уйти и забыть [о своем долге].
Конечно, хейт прилетает. Русские не любят, когда говорят, что они в чем-то виноваты. Мне пишут: «Я хочу просто хорошо жить, и мне без разницы, что там делает Путин». Я просто блокирую таких людей, потому что меня начинает трясти от этого. Это похоже на разговор с пятилетним ребенком, который хочет играть в игрушки и не хочет их убирать.
Но почему вы считаете, что россияне должны нести ответственность за войну, развязанную Путиным? Кстати, многие действительно его не выбирали.
Я считаю, что один Путин не мог развязать войну. Если бы все люди были против, не было бы войны. Конечно, люди с антивоенной позицией будут страдать, но их меньшинство. Я тоже была против и ходила на митинги, но я же помню, сколько на этих митингах было людей — три калеки23 января 2021 года на митинг против ареста Алексея Навального только в Москве вышли, по разным оценкам, от 15 до 50 тысяч человек. 21 апреля не менее чем в 109 городах России состоялись митинги в поддержку Навального, в которых, по данным МБХ медиа, присутствовали от 51 до 120 тыс. человек.. Я помню, как смеялись надо мной в университете, из-за того что хожу на митинги.
Представим, все политики скажут: «Мы не будет вводить санкции против бедных русских, они же так страдают, пока украинцев бомбят». Тогда вообще всем будет пофиг на войну. Все равно санкции помогают людям немножко пересмотреть свои взгляды. В моем окружении были те, кто снял розовые очки и задумался, почему наш президент довел страну до такого.
Вам не кажется, что если следовать логике коллективной ответственности, то наша ответственность и состоит как раз в том, чтобы оставаться в стране и менять что-то изнутри, а не уезжать за границу?
Мне кажется, не принципиально из какой точки мира ты помогаешь. Находясь в России, ты ограничен в своих действиях, например, не можешь быть журналистом и писать открыто, тебя в любом случае посадят, вопрос времени. А от того, что я буду сидеть в тюрьме — пользы меньше, чем находиться в другой стране, но зато реально что-то делать.
Где ваш дом сейчас?
Не знаю, наверное, там, где моя собака. Тяжело осознавать, что у меня по сути нет дома, но еще тяжелее жить в России и молчать. Просто я с детства искала справедливость, огребала за это, но иначе не могу.
По маминой линии у меня есть немецкие корни, видимо, поэтому я очень люблю Германию, их культуру, архитектуру, историю, немцев. В Литве я не чувствую такого, но постоянные переезды даются тяжело, поэтому пока создаю иллюзию дома здесь. Я знаю многих людей, которые страдают по России, но я абсолютно не страдаю. Хочется, чтобы у меня была страна, где я могу сказать, что это моя родина, но пока такой нет.
«Отказ от российского гражданства будет означать, что я стал европейцем»
Антон Литвин, 56 лет, художник
Впервые об эмиграции я задумался в 2011 году, когда почувствовал, что движение России в сторону демократии, прогресса и Европы заканчивается и начинается в обратную сторону. Тогда еще не было рокировки Путина и Медведева, дела Pussy Riot, но чутье художника говорило, что нужно уезжать. Выбор пал на Чехию, но получить визу и переехать удалось только в начале 2015 года, когда случился и Крым (аннексия Крыма Россией — прим. «Черты»), и [малайзийский] Boeing, и уже здравый смысл говорил уезжать. С тех пор я не возвращался в Россию.
Тогда еще не было стыдно быть русским. Но я сразу поставил себе задачу максимально интегрироваться в местное сообщество, интересоваться его жизнью и уважать Чехию. Поэтому я минимизировал свои привычки, заставлял себя не следить за курсом рубля, не сравнивать с московскими ценами и уровнем сервиса. В путешествиях, если меня спрашивают, откуда я, говорю, что из Чехии, потому что это же правда.
При этом еще до полноценного переезда, в 2013 году, я начал делать в Чехии фестиваль актуальной культуры Kulturus. Тогда он еще назывался фестиваль русской культуры, но в название я совершенно не закладывал слово «рус» — это просто «культура» на латинском. Мне казалось важным показать чехам, что в России есть не только хор Александрова, а, например, Театр.doc, документальное кино, активизм. Но потом случился 2014 год, и стало понятно, что странновато делать фестиваль русской культуры в Европе. Тогда я включился в чешский и украинский активизм и темы фестиваля стали ближе к Украине. Название же Kulturus теперь аукается мне каждый день.
За восемь лет вам удалось интегрироваться в чешское общество?
Пока нет, потому что я плохо знаю язык. Я себя оправдывал тем, что у меня не было то денег, то времени, чтобы полгода заниматься только языком. Но я понимаю, как устроена жизнь здесь, в том числе политическая, у меня есть знакомства среди местных.
Я однажды спросил у соседей: когда я получу чешское гражданство, кем я буду для них — чехом или русским? Они сказали: «Ты навсегда останешься для нас русским». У меня нет задачи перестать чувствовать себя русским, я просто не езжу в Россию, мне не интересна повестка, я не понимаю людей, которые слушают выступления Путина, потом комментируют их, я не могу слышать звуки российского гимна. То есть речь не об отказе от русскости. Но, если, дай бог, мне удастся получить чешское гражданство, я, конечно, постараюсь отказаться от российского в качестве политического жеста.
Что даст этот политический жест?
Хороший вопрос, это надо отрефлексировать, потому что до этого еще далеко, а, может быть, до этого и не дойдет. Для меня гражданство — это про принадлежность именно к государству, а не к культуре, плюс я всегда говорил, что уехал не от Путина, а от людей. Меня очень сильно напрягала постоянная агрессия в Москве, невыраженное насилие со стороны ее жителей, мне было неприятно находиться там. Поэтому для меня отказ от российского гражданства будет означать, что я стал европейцем.
В фейсбуке вы довольно часто критикуете русских и то, что с ними связано. Зачем?
Недавно я процитировал польского режиссера, который рассказал мне, что он был на белорусском и украинском митингах, и на обоих выступающие говорили не только на своем языке, но и с переводом на чешский. А потом он пришел на русский митинг, и там все выступали только на русском. Его это поразило, и я в шутку сказал: «Какой позор!». Он говорит, тоже в шутку: «Это не позор, это империализм». Я этот диалог написал в фейсбуке в качестве анекдота, а его восприняли на полном серьезе и начали меня критиковать за обобщение, обвинять в русофобии. Но для этого фейсбук и существует, чтобы повеселиться. Это площадка, где мы все персонажи, у меня вот такая роль. А кто не понимают этого, ну извините.
То есть, вы объявили бойкот российскому государству, но не России?
Россия просто мне не очень интересна, я не верю в то, что она станет цивилизованной демократической страной. Я несколько лет назад на фестивале Kulturus предложил провести дискуссию «В каком веке живет Россия?». И мы сошлись на том, что, в зависимости от города, примерно в XVII-XIX веках, а мне все-таки хочется жить в 2023 году XXI века. Мне не интересно вести дискуссии, 1937 год у нас сейчас или Вторая мировая? Против России я ничего не имею, но и жить там не хочу. В ее распад я не верю, мне кажется, там все забетонируется и будет только хуже. В одном из первых интервью после приезда в Чехию я говорил, что Европе нужно строить забор с Россией, потому что ничего хорошего от страны с президентом из ФСБ ждать нельзя. Но, к сожалению, ко мне не прислушивались и забор не построили.
Кому будет лучше от того, что огромная страна и миллионы людей будут жить в изоляции от мира?
Лучше будет всем, кроме россиян. У них было все-таки 23 года, чтобы понять, к чему все идет. Поэтому надо нести ответственность либо за свою пассивность, либо за то, что лучшие годы жизни были проданы за деньги. Если человек эти мысли от себя гнал и считал городскими сумасшедшими людей, которые говорили о формирующемся в России фашизме, то теперь пусть расплачивается.
В чем смысл тенденции, когда россияне ругают россиян, деления на «хороших» и «плохих» русских? Это никак не остановит войну, не изменит режим в России.
Для кого-то это стратегия, для кого-то работа на иностранных дипломатов или журналистов, для кого-то развлечение, для кого-то собственная травма и борьба с этой травмой. Единственное, что можно сказать четко — издалека, действительно, виднее. Знаете, есть притча о слоне, которого как не ощупывай вблизи, все равно не поймешь его масштаб и форму. Так и с происходящим в России — из центра Европы гораздо проще увидеть плюсы или минусы, чем находясь внутри страны.
Но в целом все, что происходит там, мне уже неинтересно. Во-первых, возраст уже такой — хочется пожить для себя, почувствовать себя европейцем, во-вторых, заняться интеграцией, выучить чешский, смотреть чешское кино, путешествовать. Все-таки 10 лет эмиграции — это довольно серьезный труд, и хочется наконец-то вкусить его плоды. В этом смысле я горжусь собой.
