Рассылка Черты
«Черта» — медиа про насилие и неравенство в России. Рассказываем интересные, важные, глубокие, драматичные и вдохновляющие истории. Изучаем важные проблемы, которые могут коснуться каждого.
Спасибо за подписку!
Первые письма прилетят уже совсем скоро.
Что-то пошло не так :(
Пожалуйста, попробуйте позже.

«Важно, чтобы не осталось недосказанности». Что помогает родителям пережить потерю новорожденного 

похороны прощание смерть гибель
Читайте нас в Телеграме

Кратко

Пережить смерть ребенка, даже если он еще не родился или погиб через несколько дней после родов, — всегда крайне тяжело. В роддомах сотрудники далеко не всегда бывают деликатны и этичны в такие моменты. Родители, пережившие перинатальную утрату, вместе с Детским хосписом «Дом с маяком» рассказали «Черте», как устроено прощание в российских роддомах и какая обстановка нужна, чтобы было проще справиться с горем.

15 октября в мире проходит День памяти перинатальных утрат, когда родители вспоминают своих умерших детей. Перинатальной утратой называют случаи, когда ребенок умирает в неонатальный период с 22 недели беременности до 28 дня жизни. В 2022 году в России на 1000 родившихся детей случалось 13,5 смертей. 

Если ребенок умер во время родов или сразу после, родители часто вынуждены прощаться с ним в реанимационной или больничной палате, где лежат другие пациентки, или в подсобных хозяйственных помещениях то есть местах, где сложно остаться наедине со своим горем.

Почти ни в одном российском роддоме нет специального помещения, где семья может спокойно провести время с умершим младенцем, разглядеть его, познакомиться и проститься. И родители, и эксперты уверены: прощание важный этап, без которого проживание горя может затянуться. 

«Коробит, когда человека просто убирают в холодильник»

В апреле 2024 года 35-летнему священнику Кириллу с супругой пришлось прощаться с умершей дочерью в реанимационной палате перинатального центра городской больницы №31 в Москве. В этом центре может рожать любая женщина, в том числе туда попадают и подопечные Детского хосписа «Дом с маяком».

У дочери Кирилла был тяжелый диагноз, врачи говорили, что ребенок в лучшем случае проживет год или два под аппаратом ИВЛ. Медики склоняли родителей к аборту даже на поздних сроках, но пара решила сохранить беременность. В первые минуты после родов Кирилл покрестил дочь, родители «погладили ребеночка, услышали его первый плач». Потом девочку забрали в реанимацию, где она прожила пять дней. В понедельник утром супругам позвонили и сказали, что можно приехать проститься.

Сомнений в том, прощаться с дочерью или нет, у Кирилла с женой не было: «Это наш ребенок, каким бы он ни был прожил он пять дней или 20 лет. Мы решили с ним проститься, отпеть и похоронить. Это правильный путь жизни человека, когда ему дали родиться, пожить на земле и спокойно умереть». 

Но то, как в роддоме было устроено прощание с ребенком, Кирилл называет «странным и неестественным».

«Когда мы с женой приехали, ребенок был в холодильнике, вспоминает он. Его при нас достали из холодильника, развернули из пеленок, мы посмотрели, попрощались, поплакали и ребенка снова завернули и убрали в холодильник. Да, ты понимаешь, что едешь к ребенку, который умер, но коробит, когда человека просто убирают в холодильник».

«С уважением к ребенку и к его смерти»

Летом 2024 года в перинатальном центре, где родилась дочь Кирилла, открыли специальную комнату прощания для родителей, переживающих утрату. 

«Там можно без спешки, с уважением к ребенку и к его смерти поплакать, погоревать. Родители долго ждали своего ребенка, боролись за него, любили, но при этом никогда не держали его на руках. Для них очень важно побыть с малышом, разглядеть его, одеть, спеть колыбельную, помолиться. Это одновременно и знакомство с ребенком, и прощание», говорит Оксана Попова, руководитель программы перинатальной паллиативной помощи Детского хосписа «Дом с маяком».

Перинатальная утрата это не только физическая потеря ребенка, но и потеря образа материнства и образа будущего как такового, объясняет психолог хосписа Татьяна Кузьмина. Во время беременности у семьи есть достаточно времени, чтобы выстроить образы как изменится жизнь после рождения ребенка. Когда происходит потеря, психике требуется не меньшее время, чтобы смириться с тем, что всего этого не будет. 

Осознать реальность и удостовериться в том, что ребенок действительно был, но погиб, родителям помогает прощание.

«Представьте: женщина родила, прошло несколько часов, она более-менее пришла в себя, но ребенка на руках нет. Пойти в реанимацию она не может. У нее нет никакого физического подтверждения тому, что ребенок существует. Она его толком не видела, она его толком не знает у нее нет никаких воспоминаний. Психика задает вопрос: “А был ли ребенок вообще?”», — добавляет психолог.

Чтобы у мамы осталось физическое свидетельство, что ребенок родился, но сейчас находится в реанимации, ей выписывают дополнительную браслетку, которую обычно надевают на ручку новорожденного. Когда малыш умирает, очень важно с ним попрощаться иначе через какое-то время у матери может возникнуть диссоциация. «С одной стороны, женщина знает, что ребенок был. С другой стороны, думает: “Я же его не видела, а вдруг он не умер?”. Психика начинает метаться, и женщина очень тяжело это переносит», объясняет Кузьмина.

Для отцов, говорит психолог, ребенок «вообще очень эфемерное существо» до тех пор, пока они его не увидят и не подержат на руках. Поэтому папам тоже важно попрощаться с ребенком, чтобы утвердиться в том, что он действительно был.

Прощание, по словам психолога, логически завершает масштабный процесс беременности и родов. Только после этого в психике запускается процесс горевания с его пятью стадиями.

Несмотря на это, некоторые семьи отказываются от прощания со своим ребенком это защитная реакция. Но спустя годы и десятилетия после потери, по опыту сотрудников Детского хосписа, родители часто сожалеют, что не увидели и не запомнили своего ребенка. Особенную боль вызывает, когда это не самостоятельное решение родителей, а больничные ограничения. 

Оксана Попова вспоминает: «У нас есть мама, дочь которой умерла пять лет назад в реанимации. Мама стояла в дверях, видела своего умершего ребенка на реанимационном столике и просила врачей: “Сейчас она вам уже не нужна, можно я подойду и возьму ее на руки?”. Ей не разрешили. Первые четыре года женщина не могла говорить об этом без слез ей было очень больно, что ей не дали ее ребенка. Боль остается, а самого ребенка в памяти нет».

«Если ты с человеком поздоровался, ты должен с ним попрощаться»

Подготовиться к прощанию с ребенком родителям помогают сотрудники «Дома с маяком». «Во время беременности мы прописывали разные сценарии: если ребенок умрет до родов, если во время, если после? Как лучше поступить, как мы хотим с ним попрощаться?», говорит Юлия, 37-летняя экономистка из Москвы.

Ее дочь Ксения родилась с синдромом Эдвардса в декабре 2019 года. «Мы с мужем ходили к ней в реанимацию, фотографировали. Это наш человечек, которого мы ждали», вспоминает Юлия. Сотрудники хосписа подарили семье «коробку памяти», куда родители сложили вещи дочери: одеяльце, крестик, мягкие игрушки, чепчик, слепки рук, прядь волос. Слепки по просьбе родителей могут сделать специалисты по сопровождению перинатальной программы Детского хосписа. 

Ксения прожила три дня. Родители прощались с дочерью в подсобном помещении роддома, где стояли стиральные машинки. Для супругов поставили два стула, принесли запеленутого ребенка и оставили наедине. Семья провела в комнате около получаса. 

«Мы подержали ребенка, потрогали, понянчили в реанимации ты этого не можешь. Одели ее в костюмчик с чепчиком, сфотографировали, поцеловали. Для нас это было очень трогательно и важно. Прощание помогает унять боль. Важно, чтобы не осталось недосказанности», говорит Юлия.

Другая мама, 40-летняя Елена, называет прощание с умершим ребенком «точкой, после которой начинается проживание эмоций и оплакивание». Ее третий ребенок, дочь Вика, родилась в декабре 2020 года, у девочки были «несовместимые с жизнью патологии». Роды проходили под общим наркозом, с помощью кесарева сечения. Сразу после Елену увезли в реанимацию, а супруг остался держать новорожденную на руках она прожила 40 минут. Когда Елена спустя три часа пришла в себя, ей предложили: «Хотите, мы принесем вам Вику?».

«Я сказала конечно, хочу. Другого варианта даже не могло быть это как «здравствуйте» говорят и «до свидания». Если ты с человеком поздоровался, ты должен с ним и попрощаться. Прощание абсолютно точно дает ощущение завершенности», говорит Елена.

Во время прощания с Викой семья сделала фото на память и забрала шапочку и пеленку, которые остались от дочери. «Первое время я обнимала эти вещи, проживала это все. Я понимала: это лучший исход, лучшая возможная судьба для этой души», говорит Елена. Потеря дочери, признается Елена, больше ударила по мужу — он мечтал о третьем ребенке

После перинатальной утраты Елена, вокалистка по образованию, стала помогать другим женщинам: «История с Викой дала мне понять, что многие женщины пережили разные тяжелые ситуации, которые проявляются в нашем теле зажимами. Я тоже чувствовала, что мне тяжело дышать или петь. Теперь я помогаю женщинам через звук освобождать тело».