Словарь насилия и повседневности
Чтобы изучить феномен насилия, надо ответить на вопрос, что такое насилие, то есть определиться с терминологией. Ответ основывается на культурных убеждениях и контексте, этических принципах и религиозных взглядах, а они меняются, порой весьма резко. Самое очевидное определение сформулировал в 2008 году голландский криминолог Питер Шперенбург: насилие — это посягательство на физическую неприкосновенность человека. Но можно ли ограничиваться только этим?
Например, оскорбления, словесные нападки или расовые эпитеты — это насилие. В наши дни доказано, что эмоциональное и психологическое насилие могут нанести серьезный вред человеку, вплоть до членовредительства или суицида. А тюремное заключение — это насилие над человеческой свободой? Является ли самооборона, приведшая к тяжелой травме или смерти нападающего, тоже видом насилия? Ответы на многие подобные вопросы зависят от того, когда, где и с кем мы их обсуждаем. То, что один человек понимает под «насилием», для другого может быть спорной категорией.
Слова, которыми мы обозначаем насилие, используются в культурном контексте. Череда военных, революционных и других событий в разные эпохи меняли а словарь насилия. Он так и не стал единым выражением боли для всех, каждое личное воспоминание дополняет этот словарь до сих пор.
Так, у ацтеков в XIV–XVI веках не было даже самого термина насилие, при этом ритуальное насилие было частью повседневной жизни. Ацтеки выделяли и разные формы насилия: сексуализированное, военизированное, телесные наказания. Они даже различали законные и незаконные формы насилия, то есть сформулировали четкие требования к насильственной процедуре. Если они не исполнялись, это могло привести к наказанию. За изменения в процедуре, например, сакрального насилия, наказывали исполнителя.
В XIII и XIV веках в Японии, наоборот, был обширный словарь насилия, который зависел от формы и ожидаемых результатов от насильственных мер — превращение человека в калеку, убийство или причинение морального вреда.
В средневековом исламском мире насильственные методы, моральный закон и власть были тесно связаны с представлениями о Боге, потому что верховный закон содержался в Коране. В мусульманских сообществах выделяли разные категории насилия, которые подчиняли все сферы жизни, например, животноводство и военное дело. Сила применялась против «злодеев» через институционализированное насилие. Ее применяли сверху, как в западном мире, налагали наказания, подавляя восстания и организуя джихад — походы против неверных.
В западноевропейских культурах люди тоже понимали, что у насилия бывает множество форм, и его язык персонализирован через личные переживания от случившегося.
Война и создание ценностей
Многие ученые утверждают, что насилие и войны — часть человеческой природы. Военизированное насилие только на первый взгляд кажется однозначным явлением, на самом деле и оно претерпело изменения. Люди воюют почти всю свою социальную историю, и неудивительно, что проблема войны попала в предметное поле философии довольно давно. Можно вспомнить гераклитовские изречения, что война — это общий порядок вещей, что война — всему царь. Безусловно, Гераклит здесь говорит о войне скорее метафорически, философски, но уже у Платона и Аристотеля мы встречаем непосредственные рассуждения о реальных войнах, которые вели греки.
Благодаря воинским элитам индивидуальное насилие часто романтизировалось с помощью песен, легенд и эпоса. Воины, которые могли законно практиковать насилие как образ жизни, придавали ему определенный набор ценностей, таких как честь и месть. Это было актуально не только для викингов, но и для воинов-рыцарей Европы, среди которых насилие считалось благотворным для души. Храбрость и верность были ценностями во многих культурах воинов. В Китае до II века насилие изображалось в литературе в основном негативно. В то же время в Древней Греции, Древнем Риме или в исламском мире между 500 и 1500 годами боевые действия обычно рассматривались в положительном свете. В Индии сражаться и умирать в битвах также было почетным делом, что отражает классический индийский эпос «Махабхарата».
Но всегда ли война — это прямое физическое насилие? Не так давно исследователи решили проверить этот тезис. Сегодня археологи располагают широким спектром источников для исследований: от изображений и резных фигурок до человеческих скелетов. Принято считать, что в доисторические времена (когда еще не было государств) общества были насильственными и более жестокими, чем в любые другие периоды истории человечества. Но исходя из свежих данных и доказательств археология сомневается в этом утверждении.
Свидетельства насильственной смерти находили во многих частях света: следы массовых убийств, пыток, нанесений увечий и казней. Однако, качество археологических данных различается. Нет однозначных доказательств, чтобы предположить, как часто происходило насилие в разных регионах и в разные периоды. Недавнее исследование этнологов Джонатан Хаас и Мэтью Пискителли показало, что насилие в Японии, включая военные действия, не было обычным явлением. Они изучили более 2900 человеческих скелетов возрастом более 10 000 лет из 400 различных мест и обнаружили следы насилия только на четырех останках. Это говорит о том, что война была культурным «изобретением», появившимся в конце эпохи палеолита, примерно 10 тысяч лет назад. Другие исследователи, наоборот, утверждают, что между охотниками и собирателями происходили ожесточенные войны, причем они были распространеннее и смертоноснее, чем считалось ранее.
Поворотный момент в истории — это появление понятия «идеология войны», которое варьировалось в разных частях мира. Военная идеология возникла примерно в середине первого века, когда и самые ранние государства в Китае и на Ближнем Востоке. В Древнем Египте в то же время начали применять меры по контролю насилия, утверждая, что законно только насилие, санкционированное государством и богами.
В самых ранних цивилизациях существовала тесная связь между политическими элитами, государственными учреждениями и религией. Например в арабских странах эта связь сохранялась вплоть до XXI века. Ритуальное насилие поддерживали религиозные обряды. До сих пор нет однозначного ответа, почему практика ритуальных жертвоприношений была широко распространена во множестве культур. Тем не менее на протяжении веков она привела к сотне миллионов, если не миллиардов смертей.
В Китае и Месопотамии вассалов приносили в жертву, чтобы сопровождать в загробную жизнь умерших высокопоставленных лиц. В некоторых районах Северной Америки, Мезоамерики и Анд, где человеческое тело и кровь были «пищей для богов», кровопускание и другие формы самоповреждения, постановочные битвы, принесение в жертву детей, пытки и казни пленников были обычным явлением.
Люди отдавали долг богам за существование на земле телом и кровью. Когда европейцы столкнулись с этими религиозными ритуалами, то не нашли лучшего способа, чтобы оправдать свои будущие завоевания. Европейцы покоряли коренное население под предлогом борьбы с варварством и привнесением цивилизации. Но зачастую их действия слишком напоминали варварские практики.
Мотивированное религиозными соображениями насилие начиналось с разрушения мест поклонения и осквернение идолов, а «священная война» могла вестись и против собственного народа. Так было в Византии в XII веке, когда определенные группы подвергали испытаниям за ересь и сжигали на кострах. В других странах Западной Европы в средние века преследовали не только евреев и мусульман, но и христиан, считавшихся еретиками. В конце концов, религиозно мотивированное насилие стало институционализированным, поскольку насилие толпы уступило место инквизиции и крестовым походам. Государство или церковь изводили грех из общества посредством публичных казней, но в то же время давали возможность покаяния и преступнику.
Иначе обстояло дело в позднем императорском Китае, где петушиные бои, экзорцизм, порки и обезглавливания были обычным зрелищем, так называемым публичным насилием. Среди низших слоев населения Китая насилие придавало смысл жизни мужчинам и было тесно связано с народными традициями и кровавыми ритуалами, пропитавшими повседневную жизнь и массовую культуру.
Таким образом, мы видим своего рода симбиоз насилия между индивидом и государством, который в зависимости от обстоятельств может привести как к повышению уровня насилия в обществе, так и к понижению.
Цивилизация — синоним насилия
Понятие «цивилизация» появилось в европейском контексте в 1750-х и стало критически важным для узаконивания и оправдания колониального проекта. В раннее Новое время, когда европейцы взаимодействовали с коренным населением, «цивилизация» стала синонимом насилия и часто использовалась для оправдания геноцидов и порабощения.
Европейские поселенцы часто количественно превосходили местное коренное население, насилие становилось повседневным. При этом своими действиями они подрывали собственный авторитет и власть, что в конечном счете привело к деколонизации.
Вплоть до сегодняшнего дня в разных частях мира повседневное насилие считается само собой разумеющимся и использовалось либо для принуждения, либо для усиления социальных иерархий, хотя иногда и бросало им вызов. Такое насилие всегда присутствовало, хотя и менялось в зависимости от культурной и социальной среды. Его можно найти в гендерных и правовых отношениях Древней Греции и в раннеисламский период.
В Древнем Риме традиция физического авторитета осуществлялась pater familias, то есть «отцом семейства». Его нормализовали обычаями и законами, которые могли привести к смерти супругов, детей и рабов, поддерживалась с различной степенью интенсивности вплоть до XVIII-XIX веков, когда право патриарха «исправлять» своих иждивенцев начало меняться.
Насилие над слабыми и бедными — социально маргинализированными — было обычным делом. Низшие социальные слои всегда были открыты физическому насилию, это было частью того, что историк Филиппа Маддерн именовала «моральной иерархией насилия». Под этим она понимала, что ответственные за женщину отцы, мужья, старшие братья имели моральное право применять насилие для наказания людей, занимающих нижестоящие должности. Подчиненные должны были смириться с этой дисциплиной и терпеть, даже если иногда они считали это необоснованным или излишним. Таким образом, насилие использовалось как метод контроля со стороны государства и отдельных людей, как средство навязывания власти, а также ее подрыва.
Еще один вид насилия можно связать с феноменом чести. С древних времен и до наших дней вопросы чести и стыда занимали центральное место в понимании мужских, а иногда и женских кодексов поведения, особенно для понимания жестоких последствий нарушения этих кодексов. «Культуры чести» существовали в большинстве стран практически во все времена. В императорском Китае мужчины, относящиеся к элите, должны были отомстить тем, кто их пристыдил. В Японии с XVII по XIX века, во времена относительного мира, самураи быстро оскорблялись, когда дело касалось их чести. То же самое можно сказать о западном мире, но к XX столетию эти представления о мужской чести в значительной степени исчезли или, по крайней мере, оскорбления больше не приводили к видам насилия, таким как, например, дуэли.
Почему же изменилось такое отношение, то есть почему мужчины из рабочего класса больше не прибегали к помощи оружия, а представители высшего сословия больше не дрались на дуэлях, все еще неясно. Норберт Элиас утверждает, что причиной тому «цивилизационный процесс», тот самый, который ранее привел к новым видам насилия. Но именно благодаря ему государственное вмешательство и контроль влияния среди социальных элит каким-то образом просочились в массы, вызывая снижение межличностного насилия. Это еще раз подтверждает, что трансформация насилия происходит на фоне изменений в обществе и культуре.
Более подробная версия этой теории объединяет «цивилизационный процесс» с тем, что было названо «одухотворением» понятия чести. С мужской честью неразрывно связан вопрос и женской чести. Это проблема, которая существует сегодня во многих культурах.
Для женщин обесчещивание — это в первую очередь сексуализированное насилие, отношение к которому в большинстве обществ сильно менялось на протяжении веков. В Европе до XX века (где-то и позже) женщины считались собственностью мужчин (отцов и мужей), соответственно изнасилование подразумевало надругание над честью семьи, а не причинение физического и психологического вреда для женщины. Тем более никого не интересовала физиологическая составляющая травм.
Нападение на женщину было преступлением не столько против самой женщины, сколько против мужчины, семье которого она принадлежала. Психическое здоровье и состояние пострадавшей женщины не принималось во внимание.
Женщины чаще всего становились и становятся жертвами разных видов насилия. Помешательство на ведьмах в Европе — очевидный пример, как и домашнее насилие в разных культурах. Но женщины также могут причинять насилие, быть его акторами. Женщины тоже воевали, дрались на дуэлях, владели рабами. Рабство — пример насилия, который обычно связан с белыми мужчинами, но белые женщины и дети, также были рабовладельцами. Другими словами, мы не можем смотреть на женщин и детей только как на жертв насилия.
За десятки веков суть насилия слабо поменялась. Менялось его восприятие в зависимости от места, времени и того, кто его применяет. При этом понятия физической и эмоциональной боли остаются прежними. В истории и культуре человек и насилие крепко переплетены и развиваются взаимосвязано. Какие-то виды насилия, например, ритуальное убийство, сейчас искоренены, при этом религиозное или духовное насилие лишь поменяло форму.
