Эффект Долиной
В прошлом году Лариса Долина стала жертвой телефонных мошенников. Выдавая себя за сотрудников ФСБ и Росфинмониторинга, они убедили певицу, что ее деньги на счетах пытаются похитить, а также — взять кредит под залог квартиры. Чтобы спасти имущество, нужно продать его и перевести средства на «безопасные счета». Как рассказала Долина в судебном заседании, мошенники заверили ее, что сделка будет фиктивной и все происходит под контролем спецслужб. По словам певицы, «операция» длилась три месяца — с мая по июль 2024 года.
В конце мая Долина заключила с покупательницей Полиной Лурье предварительный договор купли-продажи, а через месяц — основной. Как следует из решения суда, Лурье передала деньги за квартиру через банковскую ячейку. После регистрации права собственности в Росреестре Долина получила код от сейфа, забрала средства — и передала их мошенникам.
Вскоре Долина осознала, что ее обманули, и обратилась в полицию. Там возбудили дело о мошенничестве в отношении неустановленных лиц и признали певицу потерпевшей. Долина подала иск с требованием признать сделку недействительной — ведь в реальности она не собиралась продавать жилье, а лишь «помогала спецслужбам». Она сослалась на статью 178 ГК (существенное заблуждение) и статью 179 ГК (обман, совершенный третьими лицами).
Суд принял решение, которое у юристов вызвало недоумение, а у обывателей — возмущение. Согласно ст. 167 ГК, если сделка признается недействительной, то покупатель возвращает деньги, а продавец — квартиру. Однако в этом случае квартиру певице вернули, а покупательницу отправили взыскивать деньги с неустановленных мошенников. Суд посчитал, что раз деньги в итоге получили третьи лица — ущерб нужно взыскивать с них, а не с продавца. При этом за более чем год расследования получателей денег так и не нашли.
То есть пострадавшим в итоге оказался добросовестный покупатель квартиры, который сделал все правильно и по закону.
После того как на прошлой неделе это решение устояло в кассации, соцсети взорвались возмущением, а на рынке вторичной недвижимости началась паника. В частности, певица Слава заявила, что вовсе не может продать квартиру — потому что теперь все опасаются «эффекта Долиной».
Впрочем, это не единственное такое решение. По данным, озвученным на заседании комитета Госдумы по строительству и ЖКХ, в 2025 году суды оспорили 3000 аналогичных сделок, вернув квартиры обманутым пенсионерам, но оставив покупателей ни с чем. То есть уже как минимум 3000 семей критически пострадали от «эффекта Долиной».
Верховный суд отреагировал на эту практику только после общественного резонанса. На следующий день после получения жалобы Полины Лурье — 3 декабря — суд истребовал у кассации материалы дела.
Двойные стандарты
Попадая под «гипноз» телефонных мошенников, люди не только берут кредиты и продают квартиры. С 2022 по 2024 год «Медиазона» насчитала 187 поджогов военкоматов и других объектов, организованных, по версии следствия, мошенниками. Часто жертвами такого обмана становились пожилые женщины или подростки. Но к ним суды относятся не так снисходительно, как к пенсионерам, в «заблуждении» продавшим квартиру.
В 2023 году жительнице Нижегородской области Екатерине Бабаевой позвонил «сотрудник ФСБ». Он сообщил, что на нее оформили кредит в 1,5 млн рублей и отправили деньги в Украину. На видеозвонке он сидел на фоне портрета президента и флага. Он убедил женщину, что поймать мошенников можно только, если бросить в военкомат коктейль Молотова. Не выключая видеозвонок, женщина вместе с несовершеннолетним сыном отправилась к военкомату. Молодой человек бросил в окно две бутылки; пожар быстро потушили, никто не пострадал. Во время задержания женщина умоляла полицейских посмотреть на трансляцию, которую она ведет «для ФСБ». Суд приговорил ее к 13 годам колонии по статье о терроризме (часть 2 статьи 205), а сына — к 4,5 годам.
По аналогичной схеме «со спасением украденных денег» мошенники убедили 66-летнюю Жумагул Курбанову поджечь военкомат в Петербурге. Разволновавшись, пенсионерка выронила бутылку с горючей смесью, записала видеоотчет и вернулась домой, ожидая благодарности от спецслужб. Женщину приговорили к 10 годам колонии по статье о терроризме (часть 1 статьи 205 УК).
В деле Долиной суд мотивировал свое решение тем, что она подвергалась воздействию мошенников на протяжении долгого времени. Неспособность понимать значение своих действий и руководить ими в момент совершения сделки подтвердили две экспертизы. Однако когда жертвы мошенников, точно так же действующие по их указанию, пытались совершить поджог — суды все равно находили в их действиях преступный умысел. В открытых источниках нет информации, что хотя бы в одном деле суд признал обманутого мошенниками невменяемым и освободил от наказания.
Адвокат 73-летней пенсионерки Любови Шулиной настаивал, что женщина подвергалась «психическому принуждению». Суд ответил: раз женщина сама обратилась с заявлением на мошенников в полицию — значит, «осуществила свое право на защиту нарушенных прав» и была вменяема. Лариса Долина также сама обратилась к правоохранителям, но это не помешало признать, что она временно не осознавала своих действий.
В 2025 году поджоги и диверсии под влиянием мошенников все чаще совершают несовершеннолетние. В службе безопасности Сбербанка в первом квартале 2025 года зафиксировали уже 50 таких случаев — вдвое больше, чем за аналогичный период прошлого года. По данным «Верстки», как минимум 158 несовершеннолетних уже получили приговоры по террористическим статьям и делам о диверсии с 2022 года. Когда действия школьников квалифицируют как теракт, им назначают серьезные сроки — от 6 до 18 лет колонии.
В большинстве случаев следствие утверждает, что обвиняемые действовали осознанно — желая заработать денег от «кураторов» из соцсетей. Но есть случаи, когда переписки в телефоне и другие свидетельства подтвердили: подросток решился на преступление из-за угроз и шантажа мошенников.
Весной в подмосковном Нахабино 13-летний школьник познакомился с девочкой в приложении «Дайвинчик». По ее просьбе он отправил свою геолокацию. В ответ получил видео, где мужчина на фоне флага Украины угрожал нанести ракетный удар по координатам подростка. Затем в дело вступил «сотрудник ФСБ»: он заявил, что спасти мальчика и его семью от тюрьмы за «сотрудничество с врагом» может только поджог торгового центра.
По такой же схеме мошенники заставили другого подростка поджечь шкаф электрообогрева на железнодорожном перегоне Выборг — Пригородная. В отношении него возбудили дело о теракте.
В Югре школьник выслал фото паспорта «заведующей школы». Это закончилось угрозами арестовать всю семью за «финансирование запрещенной организации». В итоге подросток поджег несколько автомобилей, и теперь ему грозит до пяти лет колонии по обвинению по части 2 статьи 167 УК РФ (умышленное уничтожение или повреждение имущества).
По данным из открытых источников, в этих делах суды не проявляют никакого снисхождения к обвиняемым, которые действовали под влиянием обмана: дела не прекращают и от ответственности не освобождают. Более того, в ноябре Госдума ужесточила наказание за диверсионные преступления. Возраст наступления уголовной ответственности снизили до 14 лет, отменили сроки давности и запретили назначать условное наказание.
Государство не любит проигрывать
Почему суд признает продавца жилья «действовавшим в заблуждении» и возвращает квартиру без каких-либо последствий, а в случаях с поджогами считает, что человек должен нести полную ответственность?
Адвокат «Первого отдела» Евгений Смирнов в разговоре с «Чертой» объяснил, почему подходы судов в гражданских и уголовных процессах с жертвами мошенников так различаются.
«Если мы говорим о гражданских делах, то, как правило, в них выступают две равные стороны, и есть шанс на справедливость, — считает адвокат. — Если мы говорим об уголовных делах, то одной стороной практически всегда будет выступать государство, которое принципиально не любит проигрывать».
Смирнов напоминает, что часть таких поджогов и вовсе — провокации самих силовиков. В понедельник, 1 декабря, правозащитный проект «Поддержка политзаключенных. Мемориал» выпустил расследование о том, как спецслужбы провоцируют россиян совершать преступления, которые потом квалифицируют как теракты или госизмену.
Поджоги и диверсии, которые совершались под влиянием мошенников, тоже, по мнению адвоката, могут быть выгодны силовикам: «Это хорошая „палка“ и шанс продвижения по карьерной лестнице».
Умысел на совершение вреда
Впрочем, адвокат, сотрудничающая с «ОВД-Инфо», Валерия Ветошкина пояснила «Черте», что разница в подходе судов объясняется также более высокими стандартами доказывания в уголовном процессе.
Доказать невменяемость в уголовном процессе гораздо сложнее, чем «заблуждение» в гражданском.
«В гражданском праве заблуждение — это самостоятельное основание признать сделку недействительной», — объясняет Ветошкина. Например, если человек ошибался в природе сделки или не понимал ее последствий, суд может признать такую сделку недействительной. Здесь достаточно доказать, что версия о заблуждении логична и подтверждается обстоятельствами дела.
«В уголовном праве заблуждение само по себе ответственности не снимает. Оно имеет значение только тогда, когда исключает умысел — то есть когда человек не понимал преступного характера своих действий и не мог его осознавать».
Стандарт доказывания здесь существенно жестче. Если человек совершил объективно опасные действия, даже если он действовал под давлением, стрессом или обманом мошенников, суды обычно предполагают наличие умысла.
«Поэтому то, что позволяет отменить сделку в гражданском процессе, почти никогда не освобождает от ответственности в уголовном», — заключает Ветошкина.
Адвокат Максим Сикач в своем разборе отмечает: если эксперты установят, что способность осознавать действия была лишь ограничена (ст. 22 УК), то дело не прекратят, а максимум — учтут при назначении наказания. Полностью освободить от ответственности могут лишь при невменяемости или «если психическое принуждение было непреодолимым (ч. 1 ст. 40 УК), то есть жертва физически не могла отказаться от совершения преступления», — пишет адвокат.
По его мнению, в практике по делам о поджогах суды признают факт обмана, но квалифицируют действия как совершенные с ограниченной вменяемостью или считают влияние мошенников лишь смягчающим обстоятельством (ст. 61 УК РФ).
«Логика суда такова: даже будучи обманутой, пенсионерка сохраняла остатки воли и, поджигая здание, должна была осознавать общественную опасность способа (огонь), поэтому наказание назначается, но может быть условным».
Сикач обращает внимание и на еще одно отличие уголовного процесса: там объектом защиты выступает общественная безопасность. Поэтому суду нужно установить, был ли у обвиняемого умысел на совершение вреда. Если человек понимал, что жидкость в бутылке горючая и что здание может сгореть — это подтверждает умысел.
«Гражданское право прощает наивность, аннулируя ее последствия, уголовное право наказывает за общественно опасное действие, даже если оно совершено по наивности, за исключением случаев полной патологии психики», — поясняет адвокат.
***
Опрошенные «Чертой» адвокаты сходятся во мнении, что прецедент Долиной не изменит подход судов к жертвам мошенников в уголовных делах.
Прецедент также не дает повода требовать пересмотра приговоров по делам жертв мошенников — поскольку такое решение не считается вновь открывшимися обстоятельствами.
Но Максим Сикач в своем разборе предполагает, что решения по делу Долиной все же могут помочь защите: «Определения, подтверждающие тотальный контроль сознания жертвы („действовала под влиянием посторонних лиц… сделки осуществляются фиктивно под контролем сотрудников правоохранительных органов“), могут стать весомым основанием для адвокатов требовать переквалификации действий с тяжких статей на менее тяжкие или настаивать на ст. 28 УК РФ („Невиновное причинение вреда“), доказывая отсутствие субъективной стороны преступления».
