«Меня скинули как ненужный балласт»
Юле было пять лет, когда ее родители развелись из-за измены отца. Мама девочки пришла домой раньше и застала мужа с любовницей. Родители спросили Юлю, с кем она хочет остаться, и она выбрала отца — папа всегда был более ласков, поэтому решение далось легко.
Девочка не получала внимания от отца и стала проводить больше времени с бабушкой: ей казалось, что только она относится к ней хорошо. Но и это скоро изменилось: «Как-то раз я потеряла 10 рублей, которые бабушка дала мне на школьный обед. За это она взяла меня за волосы и протащила по асфальту, а затем прямо на улице заставила встать на колени и извиняться», — рассказывает Юля.
«Я не понимала, как сильно ранила маму, — вспоминает девушка о своем решении остаться с отцом, — Когда я бывала у нее по выходным, мама умоляла меня остаться с ней. Она плакала и била меня, била и плакала — я не понимала этих “качелей”, но мне было бесконечно жаль и ее, и себя».
В семь лет Юля поддалась на уговоры и решила вернуться к матери. Она вспоминает, что в тот момент думала не о себе, а о родителях: «У отца новая семья, а мама совсем одна, я ей нужнее». Отец не сопротивлялся этому решению. Но с переездом жизнь девочки стала только хуже: новая школа, в которой над ней издевались сверстники, агрессивная, вечно плачущая мама, бедность. Юля вспоминает, что матери приходилось постоянно менять работу, чтобы вытянуть себя и ребенка. «Мы могли неделями питаться хлебом, бананами и куриным бульоном, и только на выходных, когда я уезжала к отцу, я питалась по-человечески. Он знал, как мы с мамой живем, но не считал нужным помогать. Меня скинули как ненужный балласт — а мама в свою очередь была рада хотя бы на выходных передать меня в другие руки», — рассказывает девушка.
Мама часто говорила Юле, что она портит ей жизнь, и лучше бы ее не было вовсе. Когда девочке было восемь, новая жена отца родила. Юля обрадовалась появлению сестры. Конфликтов с новой женой отца у девочки не возникало, но однажды, оставшись у папы на выходных, она услышала ругань: «Алена кричала, что отец должен заботиться о своей семье, а не обо мне, что меня нужно оставить в прошлом и забыть», — вспоминает Юля.
После рождения сестры восьмилетняя Юля столкнулась с сексуализированным насилием от отца: «Он показывал мне порнографию, мастурбировал при мне, трогал меня и заставлял прикасаться к нему. Я понимала, что так быть не должно, но не могла ничего сделать — была парализована страхом и абсолютно никому в семье не могла рассказать об этом. Я боялась за сестру — думала, что если буду молчать и слушаться отца, то ее это точно не коснется, что меня ему хватит. Так и случилось: он ее не тронул».
До 16 лет Юля жила с ощущением, что не нужна ни отцу, ни матери. Девочка ходила в школу и музыкалку, но друзей завести не удавалось, много времени она проводила в одиночестве: «В свободные дни я бродила по району, залезала на любимое дерево возле детской площадки и наблюдала за другими детьми». С мамой они почти не разговаривали, а если и пытались, то все заканчивалась скандалом, а то и дракой.
Когда Юля стала старше, поездки на выходные к отцу стали совсем редкими. В новой семье начались серьезные проблемы: отец запил и стал бить жену. Когда Юле исполнилось 18, новая жена ушла от отца.
Уже в институте Юля полностью прервала отношения с отцом и рассказала матери о насилии, но вместе поддержки получила ответ: «Я так и думала». Она снова поговорила с отцом только в 25 лет, когда умерла мать. Спустя полгода умер и он сам. Юля уверяет, что давно простила мать, «понимает ее мотивы», но отца она не готова простить никогда.
Где останется жить ребенок после развода родителей?
Чтобы определить, где будет жить ребенок, не обязательно идти в суд или к нотариусу: если родители договорились сами, это нигде не фиксируется, объясняет адвокат Консорциума женских НПО Александра Кузнецова. В суд обращаются, когда не могут договориться.
Суды стараются учитывать интересы ребенка: с кем он остался после развода, где у него сложился круг общения, школа и друзья, отмечает Кузнецова. Система, когда ребенка всегда оставляют с мамой, в последние годы изменилась: «Судьи смотрят, к кому ребенок привязан, кто им больше занимался, кто брал больничные, кормил, водил на секции и в школу. Ни у мамы, ни у папы здесь нет приоритета. Если мама не справляется, то даже совсем малолетних детей могут отдать папе», — объясняет адвокат.
Иски об определении места жительства ребенка всегда проходят с участием органов опеки. Соцслужбы проверяют условия, в которых живет ребенок, и выясняют методы воспитания обоих родителей. Но органы опеки не опрашивают ребенка — разговаривать с ним должен психолог, если суд назначит психолого-педагогическую экспертизу. На ней выясняют, есть ли у ребенка повышенная тревожность, нервозность, боится ли он одного из родителей. Ребенка просят нарисовать свой дом и близких — так психологи определяют, кого он считает своей семьей. Уже после этого органы опеки смотрят на материалы дела и результаты психологической экспертизы и дают заключение, с кем ребенку лучше жить. Начиная с десяти лет, ребенок может участвовать в судебном процессе, а судья будет учитывать его мнение.
Решая, с кем останется ребенок, суды смотрят на причину развода, и обращают внимание на то, было ли в семье насилие, в отношении кого и насколько серьезным оно было: «Если есть производства по уголовным делам, есть реальная угроза жизни и здоровью ребенка, есть телесные повреждения, которые зафиксированы экспертизами, то родителя могут лишить или ограничить в родительских правах», — говорит Кузнецова. По ее словам, в случаях, когда один из родителей применял насилие, практика очень разнится: в каких-то делах могут ограничить в правах, в других дадут минимальный график общения в присутствии педагога-психолога или второго родителя.
Лишение родительских прав — крайняя мера, суды идут на нее очень редко, говорит Кузнецова. Сначала родителю вынесут предупреждение, потом ограничат в правах, и только потом встанет вопрос о лишении. Часто даже насилие по отношению к ребенку или его матери не становится поводом забрать его из семьи.
«Катись к своему папочке»
Родители Максима (имена в этой истории изменены по просьбе героя) при разводе решили разделить детей: он остался жить с матерью, а старшая сестра — с отцом. Отец так и не завел новую семью, а мать быстро вступила в новые отношения. Сразу же после развода жизнь пятилетнего Максима круто изменилась: он потерял сестру и любящего отца.
Максим рассказывает, что мать и отчим не уделяли ему время, потому что «были слишком заняты друг другом». Скоро в жизни мальчика произошла еще одна перемена — они переехали в небольшой поселок, где единственным развлечением было гулять по холмам: «Меня заставляли пасти овец, но я был не против — во всяком случае это интересней, чем втыкать на узорчатый ковер на стене».
В новой семье любое внимание к Максиму вызывало у него панику, он часто плакал. И у матери, и у отчима это вызывало только раздражение: «Они ненавидели во мне это. Постоянно ругали за то, что я плачу или веду себя как селедка». В детском саду Максиму было трудно общаться со сверстниками: «Я часто просто уходил в самый дальний угол и рисовал пальмы или очень кривых собак».
У отчима и мамы появился ребенок. Максим вспоминает, что они относились к сыну лучше, чем к нему — из-за этого в первое время ему было сложно полюбить брата. Но потом Максим понял, что мальчику тоже не хватает родительской любви, и постарался ее восполнить: «Я стал для него лучшим другом, опорой и копилкой для секретов. Не хотел, чтобы ему было грустно или обидно».
В этот период отчим начал пить, застолья с большим количеством алкоголя перерастали в скандалы и драки, во время которых Максима выгоняли из дома с криками «катиться к своему папочке». В то время он еще мог ездить к отцу раз в несколько месяцев, каждый раз, когда Максим настаивал на встрече с отцом, мама с отчимом ругались или пытались разжалобить: «Мы тебе вообще не нужны, мы столько в тебя вкладывали, а ты с нами так поступаешь». Максим рассказывает, что поездки к отцу прекратились, когда мама стала говорить, что сын не хочет его видеть, занят или болеет: «Мы могли увидеться и поговорить без посторонних глаз только на мой день рождения, или когда папа с сестрой приезжали ко мне в школу. Учителя и директор понимали ситуацию и не перечили. В такие дни они даже выделяли для нас пустой класс».
Максим вспоминает, как мать с отчимом настраивали его против отца. Мама убеждала Максима, что его отец не хотел ребенка и уговаривал ее сделать аборт. Отчим говорил: «Отец — тот, кто воспитывает», и порол Максима за то, что тот продолжал называть своего отца папой. К 13 годам Максим стал тайно созваниваться и переписываться с папой ВКонтакте. Отчим узнал об этом и избил Максима: «Я умолял на коленях, чтобы он прекратил. А мать смотрела на это и поддерживала его — несмотря на то, что на нее он тоже часто срывался».
После рождения второго ребенка насилие участилось: «Начался ад. Когда отчим напивался, грозился убить. А трезвым был шелковый и постоянно молчал, но ни разу не попросил у нас прощения. Я приходил домой и думал: “Лишь бы его не было”. Во время разговора о моем будущем маме и отчиму не понравился мой ответ, они начали гнать на меня, и я взорвался. По итогу ходил с синяками. Мать поняла, что сделала что-то плохое, но вместо извинений предложила: “Тебе что-нибудь купить в магазине?”»
Со временем Максим понял, что не может оставаться в этом доме, и решил сбежать к отцу. Но и там почувствовал себя чужим. Семья, с которой он был разлучен все эти годы, так и не смогла его принять, довольно скоро на него посыпались упреки со стороны сестры и дедушки: «Были моменты, когда меня обвиняли, что я трачу слишком много их денег: “Ты вот кушаешь, а оно не бесплатно”. Дедушка заставлял меня выпрашивать деньги у матери, но я ни разу этого не делал — гордость не позволяла», — вспоминает он. В итоге подросток вышел на работу и стал отдавать заработанные деньги в семью, убеждая, что это деньги от матери.
Максим рассказывает, что в подростковом возрасте начал искать любовь вне семьи и рано начал вступать в отношения со взрослыми мужчинами. Также, по словам Максима, из-за проблем в семье он пристрастился к вредным привычкам. Сейчас парню 18 лет, он живет отдельно и не зависит от родителей. Он рисует и выкладывает свои работы в интернет — признание подписчиков помогает ему справляться с травмой.
Что делать, если один из родителей не дает ребенку общаться с другим?
Когда один из родителей не дает ребенку общаться с другим, опека часто не может помочь из-за отсутствия законодательной базы. «Органы опеки могут поговорить со вторым родителем, объяснить, что препятствовать общению нехорошо. Но определить график встреч или с кем ребенок должен жить опека не может», — говорит Кузнецова.
Система плохо работает даже в случаях, когда один из родителей похищает ребенка и применяет насилие: «Можно выиграть спор и определить, что ребенок должен жить с тобой, но все упирается в исполнимость решения. Приставы не могут взять ребенка за руку и вывезти насильно. Бывает, что папа настраивает детей против мамы, делает ее образ отрицательным, и дети после этого боятся вернуться к ней».
До 14 лет ребенок не может юридически повлиять на ситуацию, когда родитель применяет насилие — он может только бить тревогу, сообщить о ситуации любому взрослому родственнику или психологу в школе. Но на практике такие специалисты не всегда встают на сторону ребенка, отмечает адвокат «Часто после разговора с ребенком вызывают родителей, а ему говорят: “Это же твоя мама, потерпи до 18 лет, а потом делай, что хочешь”.
Если в семье не происходит постоянное насилие с серьезными истязаниями, то ребенок будет вынужден туда вернуться», — объясняет она. По словам юриста, в России ребенка до сих пор не считают субъектом, у него нет права на защиту своего тела.
«Меня ругали даже за слезы»
Родители Вики (имя изменено по просьбе героини) разошлись вскоре после ее рождения — мать взяла дочку и уехала с ней в деревню. У женщины была алкогольная зависимость, она не справлялась с воспитанием и не могла заботиться о здоровье девочки. Бабушка заметила, что оставлять ребенка с матерью небезопасно, и забрала к себе: «Бабушка все время повторяла, что я ей в тягость и мешаю жить. Напивалась при мне до совершенно неадекватного состояния, но хорошо кормила и следила за моим физическим здоровьем», — вспоминает Вика. Она рассказывает, что мать несколько раз «в порыве» приезжала и забирала Вику из города. Но у нее девочке было еще хуже, потому что мама пила, а в доме были посторонние мужчины: «Я плакала в темной комнате и звонила отцу, чтобы он меня забрал».
В средней школе Вика начала жить с отцом и его новой женой, потому что с бабушкой оставаться стало опасно — у нее случались приступы агрессии. Вика вспоминает, как во время одного из них женщина выломала дверь топором. В новой семье Вику было все время сравнивали с матерью и «эмоционально ломали»: «Меня ругали даже за слезы, при том, что я очень чувствительный человек и до сих пор могу заплакать даже от очень красивого неба». В семье отца были приняты физические наказания, но, по словам Вики, они были не так страшны, как непрекращающееся эмоциональное насилие. Девушка вспоминает, что до семи лет просила Деда Мороза вернуть маму — она перестала это делать из-за реакции отца и бабушки.
«Иногда казалось, что я сойду с ума от всех этих чувств. Я причиняла себе физическую боль, чтобы вернуться в реальность. Когда мне исполнилось 15, у меня была очень запущенная депрессия и одна неудавшаяся попытка суицида — вмешались друг и учительница», — говорит Вика. В этом возрасте девочку выгнали жить обратно к бабушке. Вика пошла работать и обратилась к психотерапевту — спустя год сессий и приема лекарств она впервые за несколько лет почувствовала себя лучше.
Первые года три после переезда она совсем не общалась с родителями, а бабушка постоянно напоминала ей, что они никому не нужна. Поддержка друзей и молодого человека помогла Вике простить родственников: «Они сами во многом несчастные люди, которые ничуть не меньше пострадали от собственных родителей, и это тянется поколение за поколением. К сожалению, у них не было ни хороших врачей, ни друзей, которые встретились на моем пути».
Как не причинить вред психике ребенка при разводе?
Развод — тяжелое событие для каждого члена семьи, но именно взрослые ответственны за то, как его переживет ребенок, говорит семейный психолог Марина Травкова. Для взрослого реальность выглядит так: два человека, которые когда-то обходились друг без друга, сошлись, а теперь разводятся. Но дети видят ситуацию иначе: в голове ребенка он, папа и мама всегда были вместе, ему трудно понять, почему оба родителя не могут остаться с ним. «Ребенок делает вывод: я недостаточно красив, недостаточно умен, недостаточно добр, чтобы меня любили. Поэтому в процессе развода ребенку стоит особенно часто говорить, что он хороший, что и папа, и мама его любят. Что он ни в чем не виноват», — советует Травкова.
Абсолютно поровну распределить время, которое ребенок проводит с родителями в разводе, практически невозможно. Самое важное — сделать так, чтобы встречи с мамой или папой, которые больше не живут с ребенком, были регулярными: «Лучше видеться один раз в месяц, но железобетонно, чем внезапные появления исчезновения. Родитель выходного дня не должен быть праздником, он тоже должен тоже брать на себя ответственность», — советует психолог.
По мнению Травковой, в идеальном сценарии родители не будут перекладывать на ребенка ответственность за решение, с кем остаться. Лучше, чтобы взрослые совместно выработали стратегию, которую спокойно озвучат ребенку. На практике дети часто становятся рычагом давления на партнера, рассказывает психолог: «Иногда женщина, которая на самом деле не планирует отказываться от ответственности за ребенка, требует от бывшего партнера, чтобы он его забрал. К сожалению, это нередко происходит при детях. Ребенок это слышит, и у него рождается впечатление, что он никому не нужен».
Адвокат Александра Кузнецова рассказывает, что в ее практике такие случаи происходили в семьях, где есть дети с инвалидностью, а уход за ребенком ложится на плечи только одного из родителей: «Часто звонят матери детей с тяжелыми диагнозами и спрашивают: “Может ли суд обязать отца приходить и помогать?” Суд может установить график общения, но он добровольный. Никто не может заставить папу приходить по воскресеньям», — поясняет юрист.
Марина Травкова рекомендует знакомить ребенка с новым партнером не раньше, чем через год-полтора после развода — столько времени нужно, чтобы ребенок оправился от стресса и привык к новому стилю жизни. Делать это стоит только если вы уверены, что этот человек в вашей жизни надолго. При этом ждать немедленной любви к новому партнеру не нужно, считает Травкова: «Ребенок будет переживать появление нового человека, потому что в глубине души он мечтает, что папа и мама воссоединятся. И новый партнер или партнерша эту мечту разрушают».
«Лучше всего сначала поговорить о появлении нового человека в вашей жизни со вторым родителем, и заранее предупредить, что вы хотите познакомить ребенка со своим партнером», — говорит психолог. После этого нужно подождать, пока страсти улягутся, и начать постепенно знакомить с ребенка с новым человеком — например, посидеть вместе в кафе. Важно, чтобы ребенок не ощущал, что у него отнимают то время, которое он обычно проводит с родителем: «Нужно изо всех сил дать ребенку понять, что появление нового человека в жизни никак не уменьшает вашей любви к нему».
