С самого начала вторжения и провластные, и антивоенные СМИ рассуждают про особую роль чеченцев на войне в Украине и массовую поддержку ими боевых действий. Во многом это объясняется громкими высказываниями Рамзана Кадырова и роликами спецподразделения «Ахмат» в интернете. Российская пропаганда с восторгом описывала участие кадыровцев в боях, зачистках и даже внесудебных казнях: «С нами тут чеченцы — все вежливые, счастливы, что за Россию воюют. Нациков по полной в расход пускают». Даже папа Римский Франциск заявил, что чеченцы превосходят других жестокостью.
В реальности повышенный вклад чеченцев в войну статистически не подтверждается. По сводкам Медиазоны, среди российских военных, чья гибель в Украине задокументирована, только один процент — жители Чеченской Республики. Это примерно соответствует их доле в общем числе россиян. Нет и доказательств повышенной склонности чеченцев к военным преступлениям. По словам председателя совета правозащитного центра «Мемориал» Олега Орлова, «ничем особенным на фоне общего ужаса, который творится, кадыровцы не отличаются».
Реальные настроения в Чечне далеки от изображаемых пропагандой. В сентябре 2022 года в Грозном состоялся первый за многие годы оппозиционный митинг — женщины вышли протестовать против мобилизации. И хотя их почти сразу задержали и отчитали в мэрии Грозного, Рамзан Кадыров отменил принудительный призыв — якобы потому, что регион и так «перевыполнил план на 254 процента». Подтверждения этих расчетов не обнародованы.
С начала войны журналист Владимир Севриновский общался со многими чеченцами. Среди них были люди разного достатка, образования и политических взглядов, однако все единодушно и откровенно высказывались против войны — чего не было ни в одном другом российском регионе. Симпатии некоторых были скорее на стороне ичкерийцев, воюющих за Украину. Если собеседники и упоминали родственников, добровольно заключивших контракт, то обычно подчеркивали, что это ради денег — ведь по официальным данным около 300 тысяч жителей республики живут за чертой бедности.
Чтобы поправить финансовое положение и избежать фронта, некоторые готовы даже на членовредительство. «Сосед бедный был, из тех, кому садака дают (милостыню – прим. автора). Работы нет, пошел воевать. Там его ранили. Вернулся, подлечился, получил компенсацию. Понравилось. Снова отправился на Украину, тут же стрельнул себе в ногу. Сейчас дом строит», — рассказала автору жительница Грозного.
Также на войну идут люди, «проштрафившиеся» перед властью — порой под угрозой тюрьмы. Даже командир спецподразделения «Ахмат» Апти Алаутдинов принял эту должность после многолетней опалы, и теперь, по словам источника, «он опять брат [Главе]».
Вместо чеченцев из республики на войну идут добровольцы, которых 1-2 недели тренируют в «Российском Университете Спецназа» под Гудермесом. Это, в основном, жители других регионов, привлеченные массированной рекламой. Им обещают лучшие условия и экипировку, хотя далеко не все из этого оказывается правдой. В конце прошлого года на войну также отправили отряд, собранный в Ингушетии суфийским братством баталхаджинцев, которому Кадыров обещал защиту от преследования силовиками. По словам правозащитницы Ольги Романовой, Чечня была последним регионом России, в тюрьмах которого не набирали заключенных в ЧВК «Вагнер». Вербовка началась только в 2023 году.
В этой статье собраны монологи нескольких жителей республики. Найти чеченца, который бы в доверительной беседе высказался за войну, автору не удалось. Для безопасности героев мы не называем их имена.
Пенсионерка, деятель культуры,
больше 60 лет. Сторонница Рамзана Кадырова
Там [воюют] не только чеченцы. Почему на нас заостряют внимание? Чем мы хуже других? Из-за слов [Рамзана] Кадырова? Я же не буду всех русских из-за Путина обвинять. Кадыров [о войне] говорит то, что должен сказать. Это политика. При чем тут простой народ? Мы ж не виним всех русских за чеченские войны. Понимаем: российских пацанов сюда направляли по приказу, многие нас убивать не по своей воле шли. Я их спасала, отправляла как дезертиров домой. Почему же нас всех — под одну гребенку?
Я двести процентов говорю: нет [другого] такого антивоенного региона, как Чечня. Мы ужасы войны на себе перетерпели, у нас она двадцать лет была. Ничего в ней хорошего нет, мирные жители погибают ни за что. Есть ли на Украине фашисты, не знаю, я там не была. Видела только скинхедов в Москве. Знакомую они сильно избили за то, что смуглая.
Сын три раза был на Украине, племянник тоже там. Они военные, обязаны слушаться приказа. Из ста человек один, может, с удовольствием отправился воевать, остальные – без всякой радости. Сын не убивает, он на постах работает. Не на передовой.
Наши ребята, которые туда пошли, дети войны чеченской. Они понимают, что тут творилось, и контролируют, чтобы [солдаты] из других регионов не издевались над людьми. Не грабили, не мучили, не насиловали. Есть понятие: «Война все спишет». Паршивые, вшивые люди пользуются моментом. В Чечне это происходило сплошь и рядом. Никто нас не защищал. Если вдруг находился один порядочный человек [из российских солдат], и то хорошо было. Карательные отряды уничтожали мирных людей. А там наши ребята [украинцев] берегут. От своих же берегут, едой делятся. Сын рассказывал, что они неделю сидели без еды, один литр воды на 6 человек, потому что все отдали в подвалы мирным жителям.
[Расположенные в Чечне] военные городки набирают парней – вместо федералов, которые переезжают в российские регионы. Двое других сыновей хотят туда устроиться — работы нету, после проклятого ковида весь бизнес ушел. Но воевать они не хотят. Только семью кормить.
Я не знаю чеченцев, одобряющих эту войну. Но от народа ничего не зависит. Поэтому свои взгляды я ни с кем не обсуждаю. Лучше промолчать. У нас есть руководство. Как и во всех регионах. Люди не виноваты, что им надо кормить семью. Приказали, они пошли. Как и к нам [в девяностые] шли воевать.
Журналистка оппозиционного медиа,
средних лет
У нас, обычных чеченцев, шок, когда кто-то верит [российской военной пропаганде]. Я лично таких [в республике] не знаю. У сестры есть бывший коллега, который Z. На ЧГТРК, на «Вайнахе», на всех медиа он, похоже, единственный такой. Даже те, кто едет в Украину, в это не верят. Для них русские военные — все еще русские военные. Z на пузе ничего не значит. Вот Z на сердце — другое дело. Этого единственного, Джамбулата, мы как сериал обсуждаем. Что там? Может, поменялось? Нет, все такой же.
Было видео как чеченец идет за русским и говорит: «У него автомат новый. Его завалят, и я оружие заберу». Невозможно заставить чеченцев забыть, что солдаты с этим (российским – прим. автора) флагом еще недавно угрожали их жизни. Должно пройти лет сто как минимум без агрессии со стороны России, чтобы чеченцы поверили, что они [защищая ее интересы] воюют за родину. Твои бабушки-дедушки помнят депортацию, выжили в той войне, да ты и сам через это прошел, и тут ты выезжаешь на фронт и видишь со стороны русских солдат такую же неприязнь и недоверие. На моем веку Россия родиной чеченцев не будет.
Ментов Кадыров своих отправил. Еще тех, кто денег хочет, хотя их немного. К чему теперь он только ни взывает — к мужественности, к совести. Самое дикое, что пытается религию приплести. А толку мало. Я знаю чеченца, он «структурщик» (из силовых структур — прим. автора). Через пару дней после того, как их начали забирать, разговариваем — рука в гипсе, [не годен]. Брата попросил помочь.
Один военный из нашего клана в самом начале уехал [воевать] в Украину. Теперь к нему домой никто не ходит. Мы поколениями страдали от России, и не только страдали, но и пытались противостоять. Погибали во время той войны. Для нас большой удар, что из трехсот человек [клана] один все же [воюет за Россию]. Родной дядя того парня пропал без вести, в Европейском суде доказали, что его запытали [до смерти] военные, и даже российская власть выплатила компенсацию. А племянник пошел под этим флагом воевать. Нет ему прощения.
Общественный деятель,
около 50 лет. Традиционно занимал пророссийскую позицию, лоялен к установившемуся в республике режиму
Большинство чеченцев и ингушей не волнуют глобальные политические цели войны в Украине, какая-то стратегия. Для них это шизофрения — жертвовать своими и чужими жизнями ради воображаемых геополитических задач. Геополитика и народное мнение — разные вещи. В геополитике нет понятий справедливости, чести, достоинства. Чеченский народ абсолютно солидарен против этой войны. Это чужая война. Даже если у федерального центра в Украине какие-то интересы, чеченцы от них страшно далеки.
Никто из моих знакомых рубаху на себе не рвет выполнять «патриотический долг». С первых дней войны каждый чеченец сказал себе: «Еще вчера эти войска устраивали ад на нашей земле, мы сами все это пережили». У меня дюжина близких друзей [живет] в Украине. Как я могу идти туда с оружием? Я удалился от насилия. Даже когда война была у меня дома, я не воевал. В юные годы мы увлекаемся идеями, что без крови не бывает свободы. Все это бред. Не раз в истории чеченцы играли роковую для себя и других пассионарную роль. Потом это бумерангом возвращалось к нам самим. Никакого выигрыша от войны никто из нас не получал — ни чеченцы, ни ингуши, ни казаки. И даже приз от власти за лояльность имел ограниченный срок годности.
Как человек, переживший гражданскую войну на родине, могу сказать, что линия фронта проходит не через Бахмут. Физическая география тут ни при чем. Линия фронта проходит через сердца. Нормальная жизнь — это когда тебя не угнетают, у тебя есть право на труд, на свободу самовыражения. Люди часто жертвуют этими правами и свободами ради эфемерных идей. Важно, чтобы и украинцы, и русские понимали это.
Всякая война бессмысленна. Рано или поздно все будут договариваться, так зачем проливать кровь? Нам говорят — мы против европейских содомитских ценностей, против ЛГБТ, эта культура придет к нам, если не будем обороняться. Все это вранье. Против бескультурья и разврата не борются вооруженными силами. Прежде, чем устанавливать нравственность в Украине, не мешало бы навести порядок в своем доме.
Нам пытаются внушить, что это священная война. Но говорить о джихаде абсурдно. У чеченцев, которые воюют за Украину на стороне Ичкерии, есть хотя бы логика участия – они хотят через войну вернуть политические позиции. Это тоже бред, но их можно понять. А с нашей стороны нет никакой логики и перспективы.
Когда чеченских солдат, публикующих видео, называют «тик-ток войска», это справедливо. Пусть Всевышний простит грехи тех, кто погиб. Но те, кто рисуются на тик-токах, далеки от опасных зон. Если они в этом фальшивят, то будут фальшивить во всем. Справедливости ради скажу, что наше руководство в лице главы пытается максимально отгородить чеченские войска от больших потерь. Они вроде и участвуют, но приказано чрезмерно не усердствовать и беречь себя. Глава прекрасно понимает ситуацию, ему тоже это сто лет не нужно. Проблема лишь в том, что, когда надо отмолчаться, он иногда провоцирует (имеются в виду резкие высказывания Рамзана Кадырова о войне — прим. автора).
В Грозном несколько месяцев назад в час пик столпотворение бывало почти как в Москве. Сейчас машину можно гнать, как угодно — настолько пространство освободилось. Множество наших людей уехали вместе с семьями за границу, чтобы избежать мобилизации. В Грузию, в Турцию. Вынуждены ютиться в лагерях. Хотя руководство Чеченской Республики заверило, что насильственного призыва не будет, и остается верным своему слову, люди привыкли ждать от государства несоблюдения обещаний.
Сейчас в Чечне призывают на войну тех, кто уже состоял в вооруженных силах. Молодежь думала, что армия вручает экипировку и оружие за красивые глаза. Они надеялись в мирное время потусоваться, красиво пожить, зарплаты получать. Я предупреждал — наступит время, и вы будете вынуждены это оружие применить. Сегодня в Украине воюют чеченские дети, пережившие зачистки. А ведь у них должен быть железный иммунитет от участия в подобных акциях.
Мы своих братьев жалеем, не желаем им зла, но у нас презирают тех, кто ради денег туда пошел. Иной раз поражаешься, как коротка память поколения. Они, может, не помнят ужасов войны, но участие чеченцев в зачистках в Украине кощунственно.
Недавно я общался с солдатами. Говорил им: «Ребята, это братоубийственная война, к которой привели близорукость и продажность политиков. Люди платят кровью за их просчеты. Если окажетесь на фронте, не ищите героизма и постарайтесь отгородиться от насилия».
В основном наши ребята, даже безбашенные, имеют религиозное воспитание, и я уверен, что они на этой войне в массовом порядке не бесчинствуют, этику подавляющее большинство соблюдает, насколько возможно.
Я изложил этическую точку зрения. Мои политические взгляды – что украинцы тоже дров наломали. Но их надо было оставить [в покое]. Если б не лилась кровь, не гибли люди, в чисто политической конфронтации я был бы на стороне России. Я признаю за ней определенные исторические права, но не такими методами. Говорят, что Россия проигрывает в информационной войне. Но она проигрывает в правде. Когда есть правда, информационная война особо и не нужна.
