Финансирование больше не ключевой фактор признания иноагентом
В текущем законодательстве иностранное финансирование — принципиальное условие включения в реестр. В новом документе — достаточно получать иностранную «поддержку», находиться под «иностранным влиянием». Собственно «иностранное влияние» может выражаться либо в «оказании воздействия» в любой форме, либо в предоставлении поддержки — финансовой или иной помощи. Деньги остаются фактором «иноагентства», но уже не обязательным.
Что такое «оказание воздействия»? Кого будут считать «находящимися под воздействием»? Непонятно, законопроект этого не описывает.
Если ты учишься в иностранном университете или прочитал иностранную книгу — ты находишься под влиянием или нет? С точки зрения этого законопроекта можно любого человека, у кого, например, есть доступ к иностранным источникам информации, признать иностранным агентом. Литература, музыка, общение с друзьями-иностранцами — по сути все это может считаться средством иностранного влияния.
Признаки, по которым человека можно признать иноагентом, в новом законопроекте определены еще хуже, чем в действующих нормах.
По своему духу эта инициатива отражает подлинную суть всего института «иностранных агентов», включая ранее принятые нормы. Но поскольку сейчас меняется публичная повестка и риторика становится более откровенной в своей жесткости, теперь законодатель как бы заявляет: «Да, мы подразумеваем под иностранными агентами не только тех, кто получает иностранное финансирование и «действует в интересах иностранных источников», но и тех, кто мыслит по-другому, чье мировоззрение сформировано под иностранным влиянием». Здесь речь идет уже о возможности попасть в реестр не только за те или иные действия в интересах кого-либо, не только за «формирование общественного мнения» о принимаемых государственными органами решениях, но и за публичное выражение нелояльной позиции по любому общественно значимому вопросу .
Законопроект срывает все маски и по-честному говорит о том , что всегда подразумевалось под статусом «иностранный агент»
Законопроект вводит новое понятие. Вместо обтекаемой формулировки «лицо/средство массовой информации, выполняющее функции иностранного агента» в новом законопроекте появилось четкое словосочетание «иностранный агент. Ни закон об НКО, ни закон о СМИ не раскрывал, что за «функции иностранного агента» имеются в виду. С учетом всех разговоров про «национал-предателей», про «самоочищение общества», эта новая формулировка усиливает стигматизирующий характер статуса «иностранный агент».
Этот закон очень откровенный. Он срывает все маски с очень обтекаемых понятий и по-честному говорит, что законодатель подразумевал под «иностранным агентом» изначально — а именно, не что иное, как источник угрозы. Наверное сейчас кто-то решил, что уже можно написать как есть, не стесняясь. В пояснительной записке к новому законопроекту говорится, что он сформулирован «с учетом текущих вызовов безопасности и суверенитету Российской Федерации», а предложенные им меры будут способствовать «обеспечению безопасности» РФ».
Десять лет назад заявлялось, что законодательство об иностранных агентах нужно для того, чтобы сделать более прозрачной их деятельность. Тогда все некоммерческие организации удивились — куда еще прозрачнее? Все НКО и так предоставляли Минюсту и другим государственным органам всю необходимую отчетность о своем финансировании и проходили постоянные проверки в налоговой.
Конституционный суд в 2014 году в своем известном постановлении высказался в таком ключе: «иноагент» это не стигматизирующий статус, «иноагенты» — не враги народа, нужно порвать с советским прошлым, а те, кто относится к иностранным агентам плохо — неправы, нужно лишь обеспечить открытость деятельности этих организаций.
Однако потом постепенно стали появляться нормы об административной и уголовной ответственности для тех, кто не соблюдает требования законодательства об иностранных агентах, через некоторое время — нормы, запрещающие им финансово участвовать в организации публичных мероприятий. В октябре прошлого года, например, появилась норма, позволяющая Минюсту без каких-либо конкретных оснований запрещать организациям-иноагентам реализовывать те или иные «мероприятия и программы» под угрозой ликвидации.
Сейчас из текста законопроекта прямо следует, что он направлен на борьбу с «неблагонадежными». Законодатель дает понять, что есть точно проверенные «свои», которых нельзя заподозрить в том, что они «иностранные агенты». А есть те, в ком мы сомневаемся, к кому мы испытываем недоверие, они могут угрожать нашей национальной безопасности. И для того, чтобы «свои» не попали под действие этого закона, законодатель предусмотрел ряд исключений — перечень тех, кого не будут добавлять в реестр ни при каких обстоятельствах, например, органы публичной власти РФ, государственные компании, официальные религиозные организации и наиболее загадочные «лица, подконтрольные Российской Федерации».
Минюст будет решать по известным лишь ему одному законам логики
Еще один важный момент: появление нового вида «иноагентской» деятельности — «распространение предназначенных для неограниченного круга лиц сообщений и материалов или участие в создании этих материалов». В переводе на человеческий язык это значит, что если ты «находишься под иностранным влиянием» и распространяешь сообщение, например, пост, твит, видеоролик где-нибудь в социальной сети, ты рискуешь стать носителем статуса иностранного агента. Уточняющего признака для этих материалов просто нет. Нет никакой привязки к тому, что эти сообщения и материалы должны критиковать российскую власть или, например, содержать модную по нынешним временам «фейковую» информацию.
Это вход в кроличью нору и насколько она глубока мы не поймем, пока не увидим правоприменительную практику. По факту статус «иностранного агента» в новой редакции будет официальным свидетельством того, что ты не такой, как требуется, что ты находишься под «недружественным» влиянием. Для того, чтобы получить статус иностранного агента достаточно будет просто открыто выражать свое мнение: например, демонстрировать иной взгляд на семейные отношения или на права женщин. Это уже будет достаточным поводом для внесения в реестр — законопроект дает для этого формальный инструментарий.
Цель у этого законопроекта – посеять страх и недоверие в обществе, привить рефлекс постоянно озираться
Законопроект интересен для меня не столько обязанностями, которые возлагаются на иностранных агентов, сколько ограничениями, которым они подвергаются. Больше всего меня впечатлил запрет на просветительскую и воспитательную деятельность – иноагентам запретят преподавать детям. Это однозначно один из самых ярких дискриминационных запретов, вопреки всем заявлениям о том, что «иноагентское» законодательство — это не дискриминационное законодательство. Человек или организация со статусом иностранного агента теперь не в праве даже производить информационные материалы для несовершеннолетних. Например, детское издательство, которое признают иностранным агентом, уже не сможет работать на территории РФ. Действительно ли такую норму можно назвать не дискриминационной? Я боюсь, что, если раньше от иностранных агентов старались отойти в сторонку, с принятием этого законопроекта от них будут бежать, иначе есть риск самим попасть «под влияние» со всеми вытекающими последствиями.
Не думаю, что с принятием законопроекта в реестр начнут сразу включать десятки тысяч людей. Цель у этой инициативы, на мой взгляд, другая — посеять страх и недоверие в обществе, привить рефлекс озираться. Думаю, по-прежнему будет сохраняться избирательность, кого включать, а кого нет. Минюст будет решать по известным лишь ему одному законам логики. Важно, что от этого закона практически нет защиты. Человек или организация, причем, как некоммерческая, так и коммерческая, не сможет защищаться в суде. Можно легко доказать иностранное финансирование либо его отсутствие — показать все свои счета, где нет никаких иностранных поступлений. Но в случае с иностранным влиянием вы просто не сможете защититься от настолько широко сформулированной нормы. Нет никаких инструментов защиты от обвинения, основанного на личном мнении сотрудников Министерства юстиции.
Какие-то вещи в новом законодательстве даже станут мягче. Например история с аффилированными лицами: действующие нормы, касающиеся аффилированных с иностранными агентами лиц вообще не предусматривают возможности выхода из реестра. Если ты был когда-то сотрудником или руководителем иностранного агента, то ты попадаешь в этот реестр и все. Как ты можешь избавиться от статуса бывшего сотрудника? Никак.
Новый законопроект дает возможность выйти из реестра, если в течение более двух лет с момента включения в реестр у аффилированного лица отсутствуют основания, по которым оно попало в реестр. Кроме этого законопроект четко говорит о том, что на аффилированных лиц не распространяются требования и ограничения, установленные для иностранных агентов. Вопрос, зачем вообще тогда включать в реестр аффилированных лиц, остается открытым. Если бы на этих лиц распространялись те же ограничения, что и на иностранных агентов, было бы более менее понятно. Но это, видимо, какой-то промежуточный статус между раем благонадежных и адом неблагонадежных.
Законодательство об иностранных агентах не правовой, а политический инструмент
Насчет маркировки. С одной стороны, законопроект связывает обязанность маркировки материалов с осуществлением «иноагентской» деятельности. Однако, где границы осуществления такой деятельности — остается непонятным. Например, если человек получил статус иностранного агента и размещает в сети посты с котиками или рецептами домашнего печенья, то есть распространяет для неограниченного круга лиц сообщения и материалы, находясь под иностранным влиянием, он должен маркировать такие посты? По буквальному смыслу законопроекта — да, должен.
Пока это только законопроект, но учитывая все обстоятельства, в которых мы сегодня живем, я уверен, что что этот законопроект станет законом в максимально приближенной к первоначальной редакции форме.
Теперь все положения будут сформулированы в одном акте, а не раскиданы по разным нормам в других законах (о СМИ, об НКО и др.). Законодатель вправе объединить разрозненные нормативные положения в один акт — это удобно. Главный вопрос — это вопрос качества закона. Независимо от того, где эти нормы находятся, важно то, насколько прозрачно и грамотно они составлены.
Я не считаю, что законодательство об иностранных агентах в принципе имеет какое-то отношение к праву, это скорее политический инструмент. Формулировки, которые содержатся и в действующем законодательстве, и в новом законопроекте чрезвычайно расплывчаты. Само понятие иностранного агента и той деятельности, занимаясь которой человек может стать иностранным агентом, крайне неопределенно. Органы исполнительной власти легко могут толковать этот закон так, как им вздумается.
