«Реальность в конечном итоге подводит к общему знаменателю»
Данилу 33 года. Окончив школу, он поступил одновременно на два факультета — педагогический и юридический, так как не смог выбрать, что ему нравится больше — история или право. После вуза успел попробовать себя в коммерции и на госслужбе. А с 25 лет Данил работает учителем истории и обществознания в Челябинской области и подрабатывает репетитором и юристом, так как на одну учительскую зарплату прожить сложно. Внешне крупный мужчина с зычным голосом совершенно не похож на типичного учителя. Отчасти именно этим он объясняет свои проблемы во взаимоотношениях с учениками и родителями.
Как, наверное, у любого человека сначала было стремление что-то изменить в системе образования, привнести что-то новое. Но реальность такая штука, которая всех в конечном итоге подводит к общему знаменателю. Хорошо это или плохо, но так оно происходит почти со всеми нами. А может быть, мне просто не повезло со школой. Копейск — это город-спутник Челябинска, рабочая окраина с весьма специфическим контингентом. Поэтому отношения с учениками и родителями складываются непросто.
Получается, это моя личная исповедь. Кто бы что ни говорил, но у каждого учителя есть любимчики. Мы тоже — люди, и нам кто-то может нравиться, а кто-то — нет. Симпатия и антипатия возникают довольно стихийно, и описать механизм их возникновения сложно, поэтому не всегда получается себя контролировать. Иногда я действительно перегибаю палку, веду себя слишком жестоко по отношению к детям.
«Как можно быть такой»
Самый проблемный класс для меня — девятый. Каждый год 80% учащихся выбирают сдавать на экзаменах обществознание, не потому что сильно беспокоятся о судьбах родины, а потому что «ну, тут хотя бы формул нет, ничего учить не надо». Это моя боль, потому что много пересдач, многие сдают только с пятого-шестого раза.
На одном из уроков я спросил ученицу, довольно слабенькую, но выбравшую сдавать обществознание, кто такой Павел Дуров? Она на меня посмотрела абсолютно стеклянными глазами, по которым было понятно, что она не знает. Я настолько был в шоке, что не сдержался — прочитал тираду о том, как можно быть такой ничем не интересующейся и ничего не знающей.
Позже ко мне подошел ее классный руководитель и рассказал, что девочка после моего урока расплакалась, мол зачем вы так сильно по ней прошлись? Я продолжал стоять на своем и сказал: «Ну, она не знает даже элементарных вещей».
То, что я действительно сильно перегнул палку, я понял позже, когда обсудил ситуацию с коллегами. Они предположили, что девочка, возможно, не пользуется «ВКонтакте».
Следующий урок я начал с персонального обращения к ней. Говорю: «У нас с коллегами велась дискуссия насчет тебя. Многие сказали, что такие, как ты — зумеры — „ВКонтакте” не сидят, и поэтому мне надо попросить у тебя прощения. Но другая половина сказала, что ты сидишь в телеграме (она мне, действительно, писала там) и точно должна знать, кто сделал продукт. Так что, мои замечания справедливы». И я правда до сих не пор не знаю — обязан ли ученик это знать или нет.
Александра Меньшикова, подростковый психолог, диалектико-поведенческий психотерапевт, кандидат психологических наук
Когда учителя позволяют себе неуважительные комментарии в адрес ребенка, у него формируется представление, что школа — это небезопасное место, где он — бесправное существо, которое могут унизить, оскорбить, к которому можно неуважительно относиться и с чьим мнением можно не считаться.
Когда учитель читает нотацию одному ученику, в классе в этот момент находятся еще два-три десятка школьников, и все они подвергаются этому воздействию. В результате у них у всех вырабатывается такая модель поведения, когда они чувствуют себя бесправными, когда они вынуждены слушать неуважительные и обидные комментарии человека, называющего себя учителем. Педагог не только передает необходимые знания предметов ученикам, но является также ролевой моделью, своим примером демонстрирует, как себя вести в обществе. В результате такого отношения учащиеся могут выучить два примера поведения, где они либо жертвы, которые терпят оскорбления, либо агрессоры, которые являются авторами этих оскорблений.
Но что дает эта публичная порка? Дети приходят на урок за новыми знаниями, а в итоге вынуждены слушать про проблемы своего одноклассника. Чему хочет научить учитель в этот момент? Непонятно. В результате страдает процесс обучения, так как времени на объяснение материала не хватает. Но такое происходит повсеместно.
Обсуждать тот или иной поступок ученика с другими учителями без информирования и разрешения на то ребенка и потом еще перед всем классом это рассказывать в качестве назидания другим — крайне неэтично.
«Хороший класс „Г” не назовут»
Обычно я работаю со старшими подростками, а с пятиклашками мне очень тяжело. Но в этом году мне дали пятый «Г» класс — очень слабый. Как известно, хороший класс «Г» не назовут (смеется). Специфические дети специфических родителей.
Сидят весь урок жрут ручки. Мерзко. Противно. Чернила по рукам капают. Вначале я пытался с помощью шуток объяснить — мол, не суй в рот что ни попадя. Потом сделал замечание. Результата ноль, продолжают грызть. Тут я не выдержал и говорю одному из таких: «Ну, ты еще писюн достань и поиграйся с ним на уроке». Он расплакался. Мама пришла жаловаться директору.
Я понимаю, что очень сильно вспылил. С другой стороны, если бы он сразу отреагировал на замечание, может быть, подобной ситуации бы и не было.
В прошлом году я готовил к ЕГЭ по обществознанию девочку, которая была одной из лучших моих учениц. Очень целеустремленная, с девятого класса усердно готовилась, мы с ней дополнительно занимались. Она мне всегда говорила, что хочет поступать в Высшую школу экономики в Москве. А я в ответ пытался вернуть ее к реальности, говорил: «Слушай, у тебя мать-инвалид, ты живешь в Копейске, это даже не Челябинск, а город-спутник. Отца нет. Все, на что ты можешь рассчитывать, это пенсия по потере кормильца в восемь тысяч рублей, маленькая мамина зарплата и пособие по инвалидности. Понимаешь, что в Москве тебе этих денег ни на что не хватит? Подумай о нашем провинциальном вузе, там дадут общежитие, будешь учиться и подрабатывать, и все будет хорошо у тебя».
На это она мне всегда говорила: «Нет, я поеду в Москву». И поступила все-таки. По обществознанию набрала 96 баллов — лучший результат среди моих учеников! Только потом она рассказала, что после разговоров со мной приходила домой и плакала, потому что я говорил, что ее мечта не сбудется.
С другой стороны, для нее это стало мощной мотивацией, поскольку была цель доказать, что она может всем нос утереть. Но такие ученики, к сожалению, встречаются нечасто. Многие, я думаю, уходят, затаив обиду.
Александра Меньшикова, психолог
Детей, для которых обесценивание будет служить мотивацией, единицы. Большинство очень уязвимы и, скорее всего, будут размышлять так: «Ну, раз мне учитель говорит, что я такой дурак, то зачем мне напрягаться?». Это же возраст такой, психика незрелая. Поэтому это неэффективный метод мотивирования.
Когда учитель обесценивает ребенка, зачастую он таким образом регулирует свои негативные эмоции. Под обесцениванием часто скрывается гнев и разочарование. Работа учителя — тяжелый труд. Учителя имеют определенные ожидания насчет детей и если они не оправдываются, то часто это дает им повод считать свой труд бесполезным. Из серии: «Вкладываешься в них, разжевываешь всю информацию, а толка — ноль. Как не знали ничего, так и не знают!».
Также во многих школах успеваемость учеников выступает отражением качества работы учителя. Поэтому когда ребенок не готовится к предмету, учителя склонны это воспринимать на свой счет. Мол, не готовится к моему предмету, так как считает его ненужным, а моя репутация страдает. Это тоже дает им повод обесценить ребенка. А кому выразить это недовольство? Директор скажет, что плохо работаешь, надо мотивировать детей на учебу. Другие учителя заняты своими проблемами и зачастую в такой же позиции.
«Укольчики, таблеточки и специализированная школа»
У меня в классе была ученица с сильной степенью умственной отсталости. Я все пытался объяснить маме, что ребенка нужно лечить — укольчики, таблеточки и специализированная школа, потому что девочка в восьмом классе с трудом считает до 10. Я понимал, что в девятом она ни за что не получит аттестат. Поэтому вызвал маму. Она посидела, поревела, но согласилась перевести дочь в специализированную школу.
Я предложил завести новое личное дело девочки и нарисовать там «тройки», только бы она ее забрала. Старое дело, где все «двойки», нужно было выбросить, потому что та школа не берет с академической задолженностью, а принимать у такого ребенка академическую задолженность — только издеваться над ней. В итоге сделали новое личное дело, везде выставили «тройки», но мама попросила хотя бы по пению поставить «четыре». Я не согласился, потому что ее дочь даже не ходила на пение.
Мама пыталась выпросить хоть где-то «четверку», сказала, что ей стыдно за дочь. Я не выдержал и ответил: «Ну, сама такую родила». Она очень обиделась, до сих пор, когда встречаемся на улице, принципиально переходит на другую сторону и не здоровается. Хотя мне кажется, что в принципе я ребенку добро сделал.
«Я не выдержал, и его носом в землю уложил»
Про такое даже стыдно рассказывать. В сентябре я привез девятиклассников на пятую пересдачу экзамена по математике. Там были ребята из других школ, приехавшие тоже на пересдачу. С ними — сопровождающая пожилая женщина, лет за 60. Пацаны прямо при ней ругались матом, харкали на пол. Я попросил их вести себя уважительно. Но один из них начал издеваться надо мной — сделал вид, что мол не понимает меня. А потом начал прям быковать.
Честно, я понимаю, что то, что было дальше, нехорошо с моей стороны. Я себя за такие случаи ругаю, так делать нельзя. Но он начал буквально перед моим лицом руками махать. Я не выдержал (а в свое время я занимался в секции самбо) и его носом в землю уложил. И после этого он сразу же начал уважительно разговаривать и даже перешел на вы. Но я понимаю, что это не правильный поступок, как учитель я не должен был себя так вести.
Александра Меньшикова, психолог
Применение физической силы никак нельзя оправдать, если это не самооборона. Но все зависит от среды, в которой находится учитель. Есть школы, где, как я бы сказала, насилие общепринято. Там могут считать, что в применении физической силы нет ничего плохого, «раньше же розгами секли и нормально было». И такого учителя наоборот похвалят за это. Есть и родители, которые такое поведение поощряют.
«Учителя садятся в учительской и обсуждают, как кого жизнь достала»
Иногда мне бывает очень стыдно за такие поступки. Но, поймите, учителя — тоже люди. Да, срываемся, да, где-то перегибаем. Я считаю, что проблема в несоразмерной нагрузке. Одна ставка подразумевает 18 рабочих часов. Но, как правило, у каждого учителя по полторы-две ставки, иначе ничего не заработать.
У меня нагрузка 42 часа в неделю, плюс репетиторство, плюс классное руководство. Это конвейер, где даже профессионалу качественно готовится к каждому уроку супер тяжело. Это приводит не только к выгоранию, но и к тому, что элементарно психика не справляется со стрессом. Ни один актер не дает в день по десять спектаклей, а для учителя это обыденность.
Школьные психологи… Что должен делать человек на зарплату в 15 тысяч рублей? В принципе, за эти деньги он может не делать ничего. Так что боюсь, по штату они положены, но зачастую их работа в большинстве школ — формальность. Чаще всего учителя просто садятся в учительской и между собой обсуждают, как кого жизнь достала.
Я вижу в этом только один выход — уметь просить прощения. В тех случаях, где понимаю, что был не прав, стараюсь публично извиняться. Только искренность может принести плоды. Если ты своим примером покажешь, что и учитель тоже ошибается, но признает свои ошибки, дети будут учиться просить прощения и прощать. Это сложно, но это тоже этап взросления, который нужно пройти.
Александра Меньшикова, психолог
Извинения могут помочь, если это происходит искренне. Принося извинения, учитель показывает ребенку, что никто не имеет права его унижать и оскорблять, что с ним нельзя неуважительно обращаться.
Основная причина агрессии со стороны учителей — это эмоциональное выгорание. Люди просто несчастны. Вряд ли кто-то из них специально приходил в школу, чтобы издеваться над учениками. Но сама профессия через какое-то время действительно меняет человека, даже если он пришел работать с горящими глазами. В результате он превращается в злобного, циничного человека, который только и может что читать нотации. Все дело в том, что возложенная на учителей нагрузка, требования руководства, родителей и общества несоизмеримы с возможностями простого человека и оплатой учительского труда. Это системная очень большая проблема, которая делает атмосферу в школе напряженной и агрессивной.
Очень редко можно встретить людей, которые вспоминают школу с теплотой. В основном люди уходят оттуда с мыслью, что никогда их ноги больше там не будет, и проносят это чувство через всю жизнь. Ко мне постоянно обращаются люди, у которых проблемы с самооценкой связаны именно с поведением учителей в их детстве.
Но не только педагоги являются причиной формирования нездоровой самооценки, а вся наша среда. Учителя — всего лишь пример того, как люди относятся друг к другу и к детям в нашем обществе в целом.
Для многих до сих пор размытыми кажутся этические нормы. Люди часто неуважительно друг к другу относятся, считают обесценивание формой мотивации, чуть что переходят на крик. Некоторые до сих пор убеждены, что донести свою точку зрения можно при помощи физического насилия.
На примере школы это просто более заметно. Потому что ребенок не может ничего возразить, он по иерархии находится в более зависимом положении и часто, столкнувшись с таким отношением, вынужден с ним мириться и может потом воспроизводить усвоенные в школе модели поведения в своей жизни.
