— Сейчас мы часто читаем в соцсетях, слышим от знакомых, что в аптеках стали заканчиваться препараты, в частности оральные контрацептивы. При этом их производители не заявляли об уходе из России. С чем связан дефицит?
— Все скупают лекарства в промышленных масштабах. У меня есть фотографии от моих пациенток, которые покупают упаковки на год вперед. Аптеки уже пытаются это ограничивать: обязательно просят рецепты, хотя раньше лекарства часто отпускали и без них. Опасения женщин понятны, но фармацевтические компании, которые поставляли комбинированные оральные контрацептивы, не уходят из России. Наоборот, они подтверждают сотрудничество. Сейчас, несмотря на все логистические трудности, проблем с поставками нет. Так что у нас есть повод для умеренного оптимизма.
Стоит пересмотреть контрацептивную стратегию, чтобы не зависеть от колебаний курса доллара и наличия препаратов в аптеке. Если женщина понимает, что ближайшие несколько лет не планирует беременность, то можно рассматривать долгосрочные методы контроля рождаемости. Есть левоноргестрел-высвобождающие системы (Внутриматочные контрацептивы, «спирали», выделяющие в полость матки гормон левоноргестрел — Примеч. «Черта». ), они защищают до пяти лет. В мае после ребрендинга на наш рынок возвращается контрацептивный имплантат, он дает защиту на три года. В конце концов, есть еще негормональная пролонгированная контрацепция, металлосодержащие внутриматочные контрацептивы — то, что в быту называют спиралями. Их производит и Россия, и Беларусь, и они приличного качества. Контрацепция — это не только пилюли, и подобрать соответствующий способ можно каждой женщине.
— Часто оральные контрацептивы назначают еще и для выравнивания гормонального фона и менструального цикла. Если препаратов не будет, чем их заменять?
— Я на протяжении многих лет последовательно выступаю против такой позиции. Основное показание у всех комбинированных оральных контрацептивов — это контрацепция, и применяться они должны исключительно с этой целью. Их дополнительные преимущества должны учитываться при подборе конкретного препарата для конкретной пациентки, не более того. Безграмотно говорить, что нужно принимать контрацептивы для нормализации цикла.
— Если отойти от темы контрацепции: что будет с другими препаратами от гинекологических заболеваний? Можно ли полагаться на лекарства отечественного производства?
— Говорить сегодня про катастрофу в лекарственном обеспечении — сеять панику. Это не так. Все фармсырье все-таки идет из Индии, а уже потом из него сделают «Виагру» или дорогостоящие антибиотики. Вопрос только в том, насколько быстро индийские или китайские компании смогут перерегистрировать дженерики.
Раньше в России часто пользовались только оригинальными препаратами — они всегда лучше дженерических копий. В этом смысле мы избалованная страна. Мы можем лишиться этих препаратов, но неправильно говорить, что скоро в России начнут лечиться листом подорожника. Высшее медицинское образование позволит врачам подбирать правильный лист подорожника и не оставлять пациентов без помощи. Поэтому паника не нужна.
— Если предположить, что часть европейских препаратов в России будет недоступна, то на рынок придут лекарства именно из Индии и Китая?
— И у Китая, и у Индии очень развитая фармацевтическая промышленность. Надеюсь, что наша собственная фармпромышленность тоже очнется от коматоза. Мы умеем делать не только вакцину «Спутник»: у нас проходит третью фазу испытаний вакцина против ВПЧ. Мы ждали ее в ближайшее время на российском рынке и надеялись, что она войдет в национальный календарь. На тех мощностях, которые у нас есть, вполне возможно делать более сложные лекарства, но этим никто системно не занимался: очень выгодно и удобно было просто покупать препараты.
— Что стало с ценами на импортные лекарства?
— В январе-феврале компании в полном объеме поставили в Россию лекарства. Дистрибьюторы уже заплатили за эти препараты в валюте — дальше по закону они должны продать лекарства в аптеки за рубли. Естественно, когда начался рост курса доллара, часть препаратов придержали на складе, ожидая, что смогут продать их подороже. Рыбка в мутной воде ловится во все времена. После этого цены стали космическими: стоимость лекарств повысилась в два раза. Спрос все равно есть, потому что люди в истерике и готовы купить лекарства за любые деньги. Как не надо было покупать доллары по 130 рублей, так и сейчас, пока цены настолько завышены, не надо закупаться лекарствами на год вперед.
— На вашей практике были случаи, когда пациентка отказывалась от лечения из-за высокой цены препаратов?
— В последние годы я работаю с социально благополучной прослойкой населения, для которой стоимость лекарственного препарата не критична. Но если цена для пациента неподъемна, то врач должен назначить лечение, которое будет соответствовать его бюджету. В медицине нет ничего безальтернативного, всегда есть варианты. Нужно взвешивать предполагаемый риск, предполагаемую пользу. Какие-то вещи можно вообще не лечить, потому что женщина от них не сильно страдает, а лечение может оказаться тяжелее, чем болезнь. Нужно искать баланс.
— Что будет с европейской медицинской техникой, которая используется в российских клиниках?
— Это нас беспокоит. Есть большое количество расходных материалов, которые всегда покупались за границей. Мы делаем сложные операции на дорогостоящем оборудовании, у этого оборудования есть и одноразовые компоненты, и те, которые требуют замены через определенное количество операций. Поскольку мы не собираемся прекращать оказывать медицинскую помощь, наша сеть клиник решила переориентироваться на поставщиков из юго-восточной Азии.
— Вы вели популярный блог о женском здоровье в Инстаграме — на вашей странице было больше 44 тысяч подписчиков. Что теперь будет с этой площадкой?
— Перехожу на другие и не стенаю по поводу числа подписчиков. Я не отношу себя к врачам-блогерам, я — врач. А блогерство — это развлечение, хобби. Ценность врача не в том, сколько у него фоловеров, а в том, что он собой представляет.
— Повлияла ли ситуация в мире на желание женщин иметь детей?
— Сейчас на приемах часто звучит вопрос «Что делать?». Например, пара готовилась к процедуре ВРТ (Вспомогательные репродуктивные технологии. Этот термин объединяет ЭКО и прочие процедуры по преодолению бесплодия — Примеч. «Черта».) и теперь спрашивает меня, идти или не идти. Я не считаю правильным давать такие советы, но давно работаю и точно знаю, что хорошего времени для рождения ребенка не бывает. В следующем году обязательно будет что-нибудь новое, обязательно что-нибудь стрясется. Детей нужно рожать, когда есть любовь и желание. В конце концов, дети рождались в любое время: и во время Великой Отечественной войны, и во время Гражданской войны, сейчас на Украине тоже рождаются дети.
У нас в стране очень большие проблемы с эмпатией, с взаимным доверием в системе врач-пациент. Есть коммуникационные проблемы. Сейчас самое время прокачивать эти soft skills. Будет непросто: трудности с технологиями, с дорогостоящими препаратами, но у нас остается тепло. Как говорил Гиппократ: «После разговора с врачом должно становиться легче». Это то, чем мы сейчас должны заниматься. Нужно перестать скроллить ленту, подумать, что я могу привнести в свою практику прямо сейчас, как я могу поддержать своих пациентов.
Я думаю, что если мы все будем меньше кричать «Аларм! Мы все умрем» и больше сосредоточимся на выполнении своих непосредственных профессиональных обязанностей, здоровых людей будет больше. Каждому из нас нужно стараться заниматься своим делом.
