Что такое сексуализированное насилие на войне? Каким оно бывает?
Зависит от конфликта и что мы вкладываем в это понятие. Есть очевидные виды сексуализированного насилия: если мужчина насилует женщину путем пенетрации — это почти во всех обществах будет восприниматься как сексуализированное насилие. Но есть и менее однозначные случаи: иногда тяжело отличить сексуализированное насилие от сексуализированной пытки. Например, когда на мужских гениталиях используют электрический ток. Многие исследователи считают это именно пыткой без сексуализированного подтекста. Гениталии задействованы только потому, что эта часть тела наиболее чувствительна.
То же и с принудительным раздеванием: в одном случае это может пониматься как акт сексуализированного насилия, в другом — как попытка унизить, которая не обязательно связана с сексуальностью. До недавнего времени общества Северной Европы считали изнасилования мужчин не сексуализированным действием, а преступлением против чести. В некоторых странах, например в Индонезии, на Филиппинах и в Сингапуре, это сохраняется до сих пор: считается, что изнасиловать можно женщину, но не мужчину. Как правило, в таких обществах гомосексуальность — преступление, соответственно речи о согласии, как и о сексуализированном насилии, быть не может. Обе стороны совершили содомский грех и здесь неважно, кто жертва.
Почему вообще солдаты насилуют женщин на войне? Что это: акт символического завоевания, месть или обычная жесткость?
Все эти причины имеют место, но в разных ситуациях. Западная пресса пишет, что изнасилования российскими солдатами украинок — это одно из орудий ведения войны. Некоторые эксперты говорят, что изнасилование на войне — способ коммуникации между мужчинами. Насильники показывают своим врагам, что те не смогли защитить своих женщин, то есть проиграли войну.
Я считаю неправильно рассматривать сексуализированное насилие на войне только через эти модели. Я бы предпочла говорить о войне как о масштабной проблеме, которая полностью меняет социальную динамику. Насилия становится больше, потому что совершать преступления проще и они остаются безнаказанными.
Когда мы говорим о сексуализированном насилии во время войны, мы чаще всего говорим о мужчинах, которые насилуют женщин своих врагов. Но на войне процветают и другие типы сексуализированного насилия, например, изнасилования внутри одной группы. В странах, где в армии служат женщины, они часто подвергаются харассменту со стороны своего начальства.
Еще один важный аспект — сексуализированное насилие в отношении беженок. Появляются сообщения, что женщины, бегущие от войны в Польшу, становятся мишенью для преступных группировок. Мужчины предлагают бесплатно разместить молодых и красивых женщин, а потом похищают их и вынуждают заниматься проституцией. То же самое происходило, когда была война в Сирии: женщины исчезали, а потом обнаруживалось, что они попали в руки к криминальным группировкам. Из-за войны подобных преступлений становится больше.
В послевоенное время учащаются случаи педофилии. Это происходит потому, что детей вынуждают заниматься проституцией, либо сироты сами пытаются заработать на еду таким образом.
Есть еще проблема домашнего насилия. Исследования говорят о том, что во время войн уровень агрессии в обществе и домашнего насилия растет. Это происходит даже в социальных стратах, которые не участвуют в войне непосредственно. Боль, стресс и напряжение обычно выливаются в агрессию. Так что существует целый спектр различных видов сексуализированного насилия, которое расцветает во время и после войны.
Такая жестокость и насилие во время войны — следствие, что расширяются границы дозволенного?
Я бы так не сказала. Дело не в изменениях нравственности, а в том, что безнравственное поведение перестает быть наказуемым. Шведские исследовательницы Бааз и Штерн в работе «Изнасилование как орудие войны» проанализировали интервью с солдатами из Демократической Республики Конго. Большинство опрошенных говорили о том, что они не насиловали женщин, но видели, как это делают другие. Тогда исследовательницы спрашивали солдат почему, по их мнению, это происходило. Оказалось, что солдаты делят изнасилования на агрессивное насилие и «изнасилования ради забавы». Они объясняли причины сексуализированного насилия второго типа тем, что мужчины оказались вдали от своих жен и не могли позволить себе пойти в бордель. То есть в этом случае насилие оправдывалось «физиологической необходимостью» иметь секс.
Агрессивные изнасилования женщин чаще всего бывали жестоки и иногда заканчивались убийством жертвы. Конголезские солдаты объясняли такие преступления общим психологическим состоянием армии: «Они видели так много боли, смертей и горя, они живут в настолько коррумпированной среде, что им нужно “выпустить пар”». В этом случае об изнсиловании говорили как о способе избавиться от злобы.
Война предлагает возможность сказать: «Женщины наших врагов — шлюхи, они спят с любым мужчиной, они не такие, как наши женщины. Их можно насиловать». Есть мужчины, которые не были насильниками до войны, но стали насиловать во время военного конфликта. Бывали случаи, когда ветераны войны даже хвастались тем, что насиловали женщин.
Но удобные обстоятельства для насилия — это еще не все: большую роль здесь играет идея маскулинности, убеждение, что мужчинам необходим секс.
То есть почва для сексуализированного насилия — общие представления о маскулинности и обстоятельства безнаказанности?
В большинстве случаев это так, но нужно смотреть на каждый кейс в отдельности. Возьмем конфликт Израиля и Палестины, он часто упоминается в исследованиях сексуализированного насилия на войне. У израильтян есть полный контроль над жизнью палестинских женщин. Можно предположить, что у солдат есть все возможности, чтобы совершать сексуализированное насилие, но в сравнении с другими военными конфликтами подобных преступлений очень мало. Почему так происходит?
Люди, которые поддерживают Израиль в этом конфликте, скажут, что у израильской армии высокие моральные принципы. Но убийства детей и уничтожение домов не укладываются в это объяснение. Несколько лет назад появились данные опроса, которые показали, что изнасилования в израильской армии были, просто они происходили внутри: израильские солдаты насиловали женщин, которые воевали вместе с ними. И когда специалисты пытались понять, почему так вышло, они пришли к выводу, что израильским солдатам палестинские женщины казались непривлекательными. Можно сказать, что расизм в этом случае защитил этих женщин от сексуализированного насилия.
В Португалии, например, ситуация совсем другая. Во время Колониальной войны было много расизма в отношении темнокожих, но несмотря на это, солдаты насиловали африканских женщин. Убеждение в том, что темнокожие женщины — почти не люди, не ровня, наоборот, увеличивало количество подобных преступлений. Солдаты нацистской Германии во время Второй Мировой войны тоже насиловали женщин, несмотря на идеи о титульной нации и о том, что другие народы нужно истреблять. То есть в разных конфликтах это работает по-разному.
В СМИ появились истории, как жены российских солдат поощряют изнасилование украинок. Как это возможно?
Похожее происходило и в других конфликтах. Например, в Индии были анти-мусульманские протесты в Калькутте. Эти протесты сопровождались атаками на районы, где жили мусульмане, убийствами и изнасилованиями женщин. Тогда многие женщины-индуски поддерживали своих мужей и говорили им убивать и насиловать.
Во время гражданской войны в Сомали женщины даже пели песни, в которых воодушевляли своих мужей убивать и насиловать. После завершения Второй Мировой войны появились сообщения, что солдаты Красной армии насиловали немок, и часть советских женщин поддерживала это (свидетельства об этом сохранились в книге «Женщина в Берлине». Это анонимные мемуары о насилии со стороны Красной армии в отношении немецких женщин, собранные журналисткой Мартой Хиллерс — «Черта»). К сожалению, в этом есть логика. Если люди живут в обстоятельствах тотальной войны, тотальной ненависти, то идея причинить противнику страдание кажется справедливой. А изнасилование — простой способ достичь этой цели.
Когда жена российского солдата сейчас говорит мужу, что он может насиловать украинских женщин, она находится под таким же влиянием пропаганды, что и он. Ей тоже кажется, что все средства хороши. В обычной ситуации это покажется ненормальным — что жена поощряет мужа секс с другой женщиной, но в ситуации тотальной войны изнасилование — наказание, способ причинить вред. На первый план выходит не то, что это другая женщина, а то, что это враг. Не совсем справедливо считать, что женщины менее жестоки просто потому, что они женщины.
Почему на войне распространены групповые изнасилования? Так проще избежать ответственности?
Групповые изнасилования — в первую очередь показатель, что в этой армии поощряют, или, во всяком случае, не наказывают сексуализированное насилие. В противном случае солдат будет пытаться совершить насилие в одиночестве или с ближайшим другом.
Групповое изнасилование может использоваться, чтобы укрепить связь между участниками группы: «Я знаю, что ты сделал, ты знаешь, что я сделал. Мы одинаковы». Это также может быть способом самоутвердиться, почувствовать свою силу: когда десять мужчин насилуют женщину, несмотря на плач и просьбы прекратить, — для них это жестокий способ почувствовать, что они контролируют ситуацию, все в их руках.
Какую роль в подобных преступлениях играют психоактивные вещества, в частности алкоголь?
Со времен Второй мировой войны осталось много свидетельств, что немецкие солдаты насиловали женщин, будучи пьяными. Такие же свидетельства есть и о солдатах Красной армии. Женщины, которые пострадали от насилия, писали, что в дневное время солдаты были даже дружелюбны, они никому не причиняли вреда. Но ночью они выпивали, становились агрессивными и шли по домам искать женщин. И те не могли узнать мужчин, которые совсем недавно вели себя вполне нормально.
Все же я бы не переоценивала роль алкоголя в сексуализированном насилии. В какой-то мере опьянение усугубляет поведение этих мужчин, но вероятнее всего изнасилования происходили бы и без этого. На мой взгляд, алкоголь просто добавляет определенную атмосферу «веселья». «Солдаты “развлекаются”». Что обычно делают люди, если хотят «хорошо провести время»? Многие идут в бар или ресторан, выпивают, находят партнера для секса на одну ночь. В военное время существует та же модель поведения, с той разницей, что это не секс, а изнасилование. Но причину нужно искать не в алкоголе.
Кто должен нести ответственность за эти изнасилования?
Кто виноват в военных преступлениях — очень старая дискуссия. Кого будут судить, когда война закончится? Только тех, кто физически участвовал в изнасилованиях, или также командование, которое поощряло преступления или закрывало на них глаза? Есть точка зрения, что военные начальники должно быть так же ответственны, потому что в их силах было остановить это. С другой стороны, люди во время войны не всегда контролируемы. Среди военных должна быть иерархия, но всегда ли она соблюдается?
Какие будут последствия сексуализированного насилия, которое происходит сейчас, для конкретных пострадавших и для общества в целом?
Зависит от положения женщины в украинском обществе. Сейчас к теме сексуализированного насилия приковано внимание западных СМИ и есть большие шансы, что пострадавшие получат помощь: физическую и психологическую. Изнасилование не всегда приводит к травме, но в некоторых случаях человеку может быть необходима помощь специалиста на протяжении всей жизни. Важно, чтобы общество не стигматизировало их.
Но из истории других войн мы знаем, что и общественное обсуждение не всегда приводит к реальной помощи. Об изнасилованиях немецких женщин очень много говорили в 50-е, был государственный проект по сбору свидетельств. Тогда это никак не конвертировалось в реальную помощь для женщин, переживших изнасилование. Обсуждение в обществе было, а конкретные действия — нет. Более того, в истории одной девушки из Берлина есть часть, где она говорит о том, что не стала говорить мужу об изнасиловании. По ее словам, этот факт мог бы разрушить отношения.
Пока все выглядит так, что общество в Украине не будет стыдить женщин, которые столкнулись с сексуализированным насилием. Тем более, что украинские политики открыто говорят об этой проблеме. Надеюсь, женщины, которые подверглись сексуализированному насилию со стороны солдат российской армии, получат всестороннюю поддержку и станут национальными героинями.
Но я не так оптимистична насчет других изнасилований, от которых могут пострадать беженки и жертвы криминальных группировок. Из-за того, что внимание медиа приковано только к преступлениям, совершенным на войне, прочие изнасилования и похищения женщин останутся в тени. Боюсь, что многие пострадавшие не получат необходимой помощи. Мы возвращаемся к первому тезису: война — шире, чем мы привыкли думать, а ее преступления выходят далеко за рамки боевых действий.
