Война с «англо-американскими марионетками»
Русско-японскую войну трудно считать «справедливой» для любой из сторон. Державы с колониальными интересами на Дальнем Востоке воевали в Маньчжурии — северной провинции Китая, которая к тому времени уже несколько лет была оккупирована российскими войсками, — а также вели сражения на Тихом Океане, определяя, чей флот станет преобладающей силой в этой точке мира.
В Японии опасались все более агрессивного продвижения России на Дальнем Востоке, которое прямо угрожало их влиянию в Корее. Россия активно осваивала и фактически оккупировала Маньчжурию, через которую была построена управляемая Россией Китайско-Восточная железная дорога, соединявшая Восточную Сибирь с Дальним Востоком по кратчайшему пути. Более того, в 1898 году Россия заняла китайский Порт-АртурСейчас это район Люйшунькоу китайского города Далянь, где приступила к строительству военно-морской базы.
Россия, впрочем, вообще не воспринимала Японию как самостоятельного противника. После того как в 1902 году Япония заключила союз с Англией, в русском обществе Япония воспринимается исключительно как управляемая Англией страна. Которую «подталкивают» к войне с Россией из Лондона, потому что японская кровь и судьба Японской империи в английских глазах стоят недорого, а война на Дальнем Востоке поможет «отвлечь» Россию и укрепить английские интересы.
В поддержке Японии подозревали также и американцев. Иными словами, российская пресса во всю транслировала знакомый нам сейчас образ самонадеянной марионетки, скрыто управляемой циничными могучими державами. И это представление было доминирующим и в обществе, и во власти.
В своих воспоминаниях военный министр периода Первой мировой войны генерал Владимир Сухомлинов язвительно описывает план военной кампании против Японии, который был составлен тогдашним военным министром Алексеем Куропаткиным. Он представлял из себя подробный конспект победоносного движения Русских войск, включающий высадку на Японские острова, захват Токио и заканчивающийся эффектной фразой: «Пленение микадо!»Устаревший титул японского императора, означавший не только самого монарха, но его дом, двор и даже государство. В России никто не сомневался в быстрой и славной победе.
Однако победы не случилось. Япония против ожиданий начала одерживать верх над русской армией, а флот попросту разгромила.
Сложный мир в сложном мире
Ход войны воодушевил японское общество и породил завышенные ожидания ее результатов. Еще до поражений российского армии у ЛяоянаОдно из генеральных сражений русско-японской войны, в котором впервые приняли участия основные силы Российской армии. Однако даже несмотря на это сражение закончилось успешно для Японии: русские войска хоть и не были разгромлены, но вынуждены были отступить. и разгрома русского флота у Цусимы, Министр иностранных дел Японии составил план мирного договора, по которому Россия не только уходит из Китая и Кореи, но и открывает все порты на Тихом океане, включая Владивосток, для японских судов и свободный вылов рыбы в российских водах. А по мере последующих побед притязаний становилось еще больше.
В России «партия войны» также выдвигала мегаломанские требования, полагая, что разбив Японию, Россия возьмет под полный контроль Корею и сможет отторгнуть Маньчжурию от Китая. Перспектива поражения от Японии казалась чем-то немыслимым. Европейская империя, казалось, не могла проиграть войну азиатской стране. Поэтому царь и многие сановники в Петербурге, несмотря на серию поражений, не теряли уверенности, что рано или поздно Россия все же соберет силы и добьется победы.
При такой позиции сторон, казалось бы, не было никаких шансов на успешные мирные переговоры. Но они все-таки состоялись.
В том, что это произошло, сыграли свою роль самые разные факторы. В том числе давление мировых держав. Война между Японией и Россией была не только внутренним делом этих государств, но и затрагивала интересы большой политики крупнейших ее игроков.
Во Франции с самого начала были очень недовольны этой войной, так как рассчитывали на союз с Россией в противостоянии с Германией. А Россия тратила свои военные и экономические ресурсы где-то за тысячи километров от французских интересов. В Германии как раз были очень довольны этой войной, и император Вильгельм II в личных письмах Николаю II всячески поощрял его желание держаться стойко и продолжать боевые действия, несмотря на неудачи. Однако по мере поражения Российской армии позиция Германии изменилось. Ослабленная Россия переставала играть роль противовеса Англии, которую в Германии воспринимали как самого опасного соперника в будущей войне.
При всем цинизме сложноустроенной европейской политики она в итоге привела к четкой позиции: война на Дальнем Востоке не должна продолжаться бесконечно.
Америка
Посредническую миссию взялся осуществить президент Соединенных Штатов Теодор Рузвельт. Его интерес к роли миротворца, по-видимому, основывался как на вполне человеческих эмоциях, так и на четких внешнеполитических расчетах.
Америка в те годы была одной из главных защитников территориального единства Китая, поскольку была заинтересована в свободе рук на гигантском китайском рынке. И желание России накануне войны с Японией аннексировать Маньчжурию вызывало в США возмущение. Кроме того, масло в огонь противостояния с Россией подливал и еврейский вопрос. В Америке не могли смирится с тем, что евреи, эмигрировавшие в Америку из России, в самой России не воспринимались как граждане США. При посещении Империи на них распространялись все ограничения, наложенные российским законодательством на евреев. А после того как по России прокатилась волна еврейских погромов, которые очень подробно освещались в американской прессе, в США твердо укрепилось представление о России как о варварском государстве-угнетателе.
Известно, что Рузвельт откровенно радовался первоначальным победам Японии и утверждал, что она сражается в этой войне «на стороне цивилизации». Однако по ходу войны Рузвельт начал опасаться, что слишком усилившаяся Япония сможет стать такой же угрозой интересам США в Китае и на Тихом океане, какой до войны воспринималась Россия. Скорейшее завершение войны в итоге стало им восприниматься самым правильным и с гуманистической точки зрения, и с точки зрения интересов Америки. И он начал искать возможности для организации мирных переговоров.
Внутреннее благосостояние важнее победы
В России очевидным и последовательным сторонником быстрейшего прекращения войны с Японией оставался Сергей Витте — бывший министр финансов и влиятельная фигура в высшей российской политике.
1905 год принес России проигранное генеральное Мукденское сражение и Цусимскую катастрофу. По словам Витте, аргументы в пользу необходимости окончания войны вполне убедительно звучали и после Мукдена, однако император Николай никак не хотел отказываться от новых попыток переломить ход событий, в том числе из-за мистических убеждений: он серьезно относился к пророчествам недавно канонизированного по его инициативе Серафима Саровского. А в одном из них говорилось, что русский царь подпишет победный мир в Токио.
Вскоре после Мукдена, в феврале 1905 года, представители России и Японии попытались обсудить возможные мирные переговоры. Общение происходило через Витте. С ним через посредника поддерживал контакт посол Японии в Лондоне Тадасу Хаяши. Речь шла о «частном обмене мнениями» по вопросу войны и мира. Такие контакты влиятельных чиновников и дипломатов, не уполномоченных официально, как раз и готовили дорогу к миру.
Катастрофический разгром русского флота в Цусимском бою в мае 1905 года похоронил все иллюзии о победном исходе этой войны и даже веру монарха в пророчества канонизированного старца. На проведенном через 10 дней после Цусимского боя военном совещании с участием императора великий князь Владимир Александрович высказал свое убеждение: «Теперь мы находимся в таком, если не отчаянном, то затруднительном положении, что нам важнее внутреннее благосостояние, чем победы. Необходимо немедленно сделать попытку к выяснению условий мира». Николай вынужден был согласиться с этой оценкой.
Дальше необходимо было добиться формального согласия обеих сторон на начало переговоров. Николай достаточно медленно примирялся с необходимостью думать не о победе, а о заключении мира в неудачной для себя войне. Но когда даже кузен Вильгельм, германский император, стал уговаривать его принять предложение Рузвельта, царь согласился.
Портсмутский тупик
Главой русской делегации был назначен Сергей Витте. Японию на переговорах представлял глава МИДа Дзютаро Комура. Делегации съехались в Портсмут, и в августе 1905 года начались переговоры. Выбор пал на город в Нью-Гемпшире из-за относительно мягкого климата, чтобы минимизировать влияние на переговоры августовской жары — организаторам был очень важен успех переговоров, и они продумывали все мелочи.
Сложность переговоров состояла в том, что Россия отказывалась считать себя побежденной, а Япония не выглядела убедительно в качестве победившей державы. Россия все еще могла перебросить силы из центральной части в достаточном количестве, чтобы переломить ход войны. Японская же армия, одержав победы, казавшиеся невероятными накануне войны, была близка к пределу своих возможностей. И именно военное руководство убеждало императора Мэйдзи в необходимости как можно более скорого заключения мира. Впрочем, у Японии был и неубиваемый козырь — полное господство на море после гибели русского флота.
Витте, отправляясь в Америку, получил от Николая твердое указание, что он не уступит японцам ни дюйма российской территории и не заплатит ни копейки контрибуции. По итогам консультации с военными стало ясно, что Россия действительно может накопить силы, надеясь измотать японцев, чтобы за год или полтора отбросить их к Корее. Однако при отсутствии флота никто не гарантирует, что японцы не успеют за то же время захватить Приморье с Владивостоком. Ситуация оказалась патовая. К тому же, за время до начала переговоров Япония успела высадиться на Сахалине и полностью захватить остров. Возможностей отбить его при отсутствии флота не было никаких.
Японская делегация также стояла перед сложным выбором — они знали, что армия находится на пределе, а экономика истощена войной. Однако убедительность одержанных Японией побед требовали ясного отражения в статьях мирного договора. Идеальным символом убедительной победы им виделась как раз контрибуция и территориальные уступки. И это были именно те пункты, которые Россия категорически отвергала.
Витте и Комура быстро согласовали те вопросы, из-за которых собственно и началась война: признание Кореи сферой влияния Японии, уступка Порт-Артура и ведущей к нему южной ветки КВЖД. И зашли в тупик в вопросе контрибуций и территорий. Тупик, который выглядел неразрешимым.
Рузвельт, переживая за результат переговоров, начал воздействовать на каждую сторону. Он убеждал русскую делегацию, что выплата скромной контрибуции не может быть серьезной проблемой. Тем более, что заинтересованная в скором мире Франция готова немедленно выдать России необходимую сумму. Параллельно в Петербурге посол США Мейер проводил встречи с Николаем II, приводя те же аргументы. А в разговоре с японскими представителями Рузвельт объяснял, что чрезмерные требования не в интересах их страны, что Россия может сколько угодно долго вести войну на истощение, а Японию это погубит.
На успех переговоров повлияло и поведение Витте, который гораздо свободнее, чем японцы, держался с прессой и «понравился» американской публике. В частности Витте потратил время и на то, чтобы высказать свою либеральную позицию по еврейскому вопросу и встретиться с влиятельными еврейскими финансистами на Нью-Йоркской бирже. В итоге американское общественное мнение уже не желало унижения России на мирных переговорах, и это было важно для общей атмосферы переговоров.
Обе стороны понимали, что война зашла в тупик и ее продолжение только ухудшит ситуацию для обеих стран. Оставалось найти компромисс по вопросам, основанным, скорее, на национальном престижеДля России это был бы серьезный удар: ей не приходилось делать территориальные уступки почти 200 лет. А контрибуции в мирных договорах России не было никогда..
Мир
Итоговый компромисс был найден почти случайно. Перед последней встречей мирных делегаций Николай на встрече с американским послом упомянул о том, что, возможно, он не готов считать далекий Сахалин, полностью перешедший в состав России лишь в 1875 году, полноценной русской территорией. Это буквально означало, что жесткая позиция о недопустимости территориальных уступок к этому острову не относится.
Японская делегация, узнав об этой возможности, убрала требование контрибуции, а из территориальных остановилась на Сахалине. Тем более, что к этому времени японцы всерьез рассматривали возможность заключить мир без новых территорий и контрибуций.
В итоге стороны договорились и 23 августа (5 сентября) 1905 года мирный договор был подписан, а война закончена.
Американцы слили информацию про Сахалин одному из молодых японских дипломатов Кикудзиро Исии, и именно благодаря ему японская делегация сумела сформулировать устроившие всех предложение. В 30-х годах он написал воспоминания об этих событиях и там объяснил причины заключения Портсмутского мира:
«В отличие от слепого, который не боится ползающих змей, ибо он их не видит, политические деятели, ответственные за судьбы всей страны, не могут долго чувствовать себя хорошо в потемках. <…> Пока ведется война, правительство бывает вынуждено для укрепления морального состояния народа распространять среди населения и среди армии ложные и необоснованные надежды, но когда восстанавливается мир, приходится разочаровывать их и приводить в трезвое состояние».
