В первые дни после начала полномасштабного вторжения в Украину и введения беспрецедентного количества санкций эксперты говорили о скором крахе российской экономики. Но уже в конце марта прошлого года стало ясно, что прогнозы не сбылись: экономическая ситуация быстро стабилизировалась после шока, а война, которую западные страны пытались остановить с помощью санкций, продолжается до сих пор и может идти еще долго.
По данным Росстата, спад экономики в 2022 году составил всего 2,1%, а реальные доходы россиян снизились всего на 1%. Но эта неплохая картина складываются из очень неравномерных показателей, где сильный экономический спад одних регионов соседствует с аномальным ростом других. В числе тех, кто скорее выиграл от войны, экономический географ Наталья Зубаревич называет регионы с большой долей предприятий военно-промышленного комплекса: это Тульская, Рязанская, Ярославская, Тверская, Пензенская, Свердловская, Челябинская, Омская области и Удмуртия. «Опережающий рост регионов с большой долей предприятий ВПК начался с осени 2022 года, а в 2023-м стал еще более заметным», – писала Зубаревич в своей статье для издания Re: Russia.
Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан тоже отмечает, что война скорее стала благом для военно-промышленных регионов. С началом войны материальное положение их жителей впервые за долгие годы начало улучшаться, заявил экономист в интервью РБК: «За 30 лет постсоветского развития бóльшая часть страны практически ничего не получила. Бурное развитие шло в мегаполисах, нефтяных регионах, в тех, кто связан с добычей, экспортом сырья. А для той части страны, которая ничего не имела, [война] это праздник, потому что не только появились возможности, работа, заработки — их вернули в мировую историю, <…> их пригласили к решению главных вопросов исторического развития».
В подкасте «Черты» «Поворот не туда» экономист Сергей Алексашенко тоже говорит, что труд рабочих на заводах стал более востребован, но, по его мнению, это может привести к серьезным последствиям после окончания войны: «Резко упадет объем военных заказов, соответственно вторые и третьи смены на оборонных предприятиях закроются, людей выгонят — и вот это станет ударом [по экономике], как ни жестоко это звучит».
Из слов экспертов складывается впечатление, что именно сейчас для работников заводов, которые годами получали низкие зарплаты, открылось окно возможностей. Это отчасти подтверждают и объявления на сайтах по поиску работы: оборонное предприятие «Стрела» в Туле предлагает токарям и фрезеровщикам зарплату вплоть до 200 тысяч рублей (средняя зарплата в регионе в 2022 году составила 51 217 рубль, в 2021 году — 44 725 рублей). У Челябинского кузнечно-прессового завода есть вакансии фрезеровщика с зарплатой от 180 тысяч рублей (средняя зарплата по Челябинской области в 2022 году – 50 100 рублей, в 2021 – 44 802 рубля).
Вакансий на заводах действительно становится больше, многие из них перешли на работу в две или три смены. Правительство постоянно говорит о важности оборонных предприятий для страны: генеральный директор госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов предложил поднять сотрудникам ВПК зарплату на 10%, депутаты «Единой России» направили в Минфин инициативу ввести льготную ипотеку, а Владимир Путин подписал указ, по которому сотрудники оборонных заводов после 20 лет стажа смогут получить звание «Заслуженный работник оборонно-промышленного комплекса РФ».
Парадоксальный тезис, что война делает людей в регионах богаче, слышен не только от чиновников, но от серьезных экономистов, которые совсем не сочувствуют войне. Получается, что люди с противоположными ценностями и отношением к военной агрессии согласны в одном — для большой части России, которая была на экономической обочине последние тридцать лет, война стала не трагедией, а возможностью.
«Черта» решила разобраться, действительно ли рабочие из промышленных регионов России стали жить лучше. Для этого мы изучили профессиональные сообщества и связались с токарями, фрезеровщиками и операторами станков ЧПУСтанки ЧПУ — станки с числовым программным управлением. Это оборудование, в котором рабочий элемент станка управляется программой. Станки ЧПУ используются в токарных, фрезерных, шлифовальных, металлорежущих и других видах работ. из разных регионов России. Мы выбрали эти специальности потому, что заводы чаще всего нуждаются именно в этих сотрудниках, и именно по этим профилям появляется больше всего вакансий.
Как на самом деле живут рабочие во время войны
Николай Шевчук с сургутского завода ДСК-1 работает токарем уже пятый год, а в последнее время он стал специалистом широкого профиля – работает на токарных, фрезерных, зубофрезерных и строгальных станках. Его завод изготавливает железобетонные изделия для строительства и не выполняет оборонные заказы. Но с начала войны предложений о работе, в том числе на предприятиях ВПК, стало все больше: «Последние года полтора-два много звонят, зовут работать на вахты по всей России. Раньше я жил на Урале, и на Уралвагонзаводе или ебургском Уралмаше в последние годы все было не очень [хорошо]. Два года два назад начался бум, а последний год вообще очень много заказов».
При этом, на зарплате Шевчука спрос на фрезеровщиков никак не отразился: «Я единственный специалист на всем заводе, который умеет делать шестерни, но руководство завода навстречу не идет. Говорят: «Круто, мы тебя ценим, но зарплату повышать мы тебе не будем». Единственное, иногда могут отпустить пораньше», — говорит фрезеровщик.
Николаю Шевчуку 31 год, он постоянно ищет новые карьерные возможности, но пока работу с высокой зарплатой найти не удалось: молодой человек говорит, что был бы не против пойти на оборонное предприятие, но и у них не видит заманчивых предложений.
Высокие зарплаты на сайтах вакансий обманчивы — чаще всего они указаны за вахтовый метод работы или за очень высокую нагрузку: «На оборонных заводах получают больше из-за того, что там 12-часовые смены, соответственно у них и выработка больше. Меня часто зовут работать по вахтам, там ставка в дневную смену 500 рублей в час, в ночную — 600. Зарплата получается в районе 150-170 тысяч в месяц, но если месяц работать, месяц отдыхать, то зарплата получается примерно 80 тысяч. На своем заводе я получаю примерно столько же».
Участники профессионального сообщества «Токари. Фрезеровщики» ВКонтакте обсуждают те же проблемы – предложения о работе невозможно оценивать вне контекста условий труда. Под постом со скриншотом вакансий с зарплатой от ста тысяч рублей пользователи подсчитывают, сколько на самом деле можно получить за такую работу: «Написать можно что угодно. Условия какие? Вахта это сто пудов текучка кадров смену отстоять свое сорвать и хоть трава не расти, наверное ещё система штрафов в итоге имеем тыщ 60 делим на два итого 30 т в месяц)))», «Вахта, по 6 дней в неделю по 12 часов и скорей всего до вычета налогов, плюс сдерут в три шкуры за всякие типа «неплан»,«проживание»,«брак»,«порча срумента». Гладко на бумаге».
В другой группе ВКонтакте «Токарь - это звучит гордо» специалисты обсуждают уровень зарплат по специальности. Большая часть участников рассказывают, что с началом войны их финансовое положение почти не изменилось, а те, чья зарплата повысилась, чаще всего и работали больше: «Я тоже на оборонке и… У кого-то 150к выходит, а у кого то 650р. Сделка, мать его ити! Оборонка-не показатель благополучия и справедливости, наоборот! На оборонке тебе 300р заплатят за деталь, которая у частника стоит 3к!».
Александр, автор этого комментария, работает токарем на Нижегородском авиастроительном заводе «Сокол»Завод «Сокол» — филиал российской авиастроительной корпорации «МиГ» (входит в ПАО «ОАК» Госкорпорации Ростех).. Он рассказывает, что зарплата некоторых сотрудников на его предприятии не достигает 16 тысяч рублей – это ниже минимальной месячной оплаты труда, установленной законом. На вопрос, изменилось ли что-то после начала войны, рабочий ответил коротко: «Мы и без сво погибали».
О том, что зарплата на заводе с началом войны не выросла, «Черте» рассказал и наладчик станков с ЧПУ Владимир (имя изменено) из Калуги. Мужчина отказался говорить название предприятия, на котором работал — сказал только, что это не был военный завод, но рабочие время от времени брали «заказы по оружию». «Престижность профессии упала. Зарплаты станочника с опытом и знаниями сопоставима с зарплатой курьера без образования. А труд и знания несоразмерны», — говорит Владимир, уволившийся с завода этим летом.
Кроме самой оплаты труда, Владимир говорит о трудностях, связанных с устаревшим оборудованием на заводах. По его мнению, из-за санкций работодатели не могут обновлять станочный парк – трудно достать запчасти, цены на обслуживание выросли. Фрезеровщик Николай Шевчук из Сургута работает в ремонтно-механическом цехе и подтверждает, что оборудование часто ломается, а специалистов, которые умеют работать на старых машинах, не хватает: «УниверсалыФрезеровщик-универсал –специалист, который умеет работать с фрезеровальными станками разного вида. работают преимущественно на станках советского производства. А когда на заводе что-то ломается, надо сделать что-то нестандартное, штучную деталь или подогнать что-то на месте, это все делается только руками универсалов».
Война есть, а денег нет
Судя по дискуссии в профессиональных сообществах и интервью с жителями промышленных регионов, формула «благосостояния на крови» все-таки не бесспорна: во многих случаях оказалось, что война и кровь есть, а вот ощущения роста благосостояния — нет.
Зарплаты, которые предлагают оборонные предприятия, могут показаться высокими только на первый взгляд: в пересчете на часы работы выходит, что токари получают от 170 до 500 рублей в час, причем найти предложения с высокой ставкой даже сейчас очень непросто. Большинство заводов заинтересовано приглашать сотрудников на работу вахтовым методом, поэтому далеко не все открывшиеся из-за войны вакансии рассчитаны на жителей тех регионов, где сосредоточены предприятия ВПК.
Токарь с подмосковного литейного завода Кирилл (имя изменено) уже три года работает вахтой: по его словам, прожить на зарплату с графиком 5/2 невозможно. Мужчина родом из Сочи, но перебрался в московскую область, потому что «не так ярко и нагло кидают с зарплатой, как это было в других регионах», а домой приезжает только раз в году. Смена рабочего длится по 12 часов, в неделю всего один выходной. Кирилл живет в коммуналке, в комнате по два человека – все его соседи так же, как и он, приехали в Подмосковье на заработки: двое рабочих с Дальнего Востока, один из Курска и двое мигрантов из Центральной Азии.
К итак невысокой оплате добавляются невыплаты зарплат и штрафы за бракованные изделия. Хоть большая часть опрошенных «Чертой» рабочих рассказала, что не сталкивалась с финансовыми наказаниями в последнее время, у большинства был такой опыт в прошлом. В профессиональных сообществах ВКонтакте участники составляют черный список работодателей и предупреждают коллег о возможном обмане.
Кроме зарплат, рабочие жалуются на некачественное образование, неадекватный менеджмент и плохие условия труда — из-за отсутствия нормального ремонта в цехе работать приходится под протекающей крышей и при плохом освещении. Сразу несколько токарей и фрезеровщиков рассказали «Черте», что на большинстве заводов устаревшее оборудование. Молодые специалисты не умеют работать на советских станках, в том числе поэтому предприятиям не хватает квалифицированных кадров.
Объемы производства растут, государство тратит все больше денег на ВПК, но рабочие-специалисты не ощущают, что у них стало больше возможностей и улучшилось материальное положение. А благополучие по статистике не трансформируется в благополучие в реальности.
Мнения отдельных сотрудников предприятий не могут полноценно описать реальность, а условия жизни и труда одного рабочего нельзя экстраполировать на весь регион. К тому же, «Черта» общалась с рабочими, которые активно участвовали в дискуссии в группах ВКонтакте и были готовы рассказать о проблемах, с которыми они сталкивались: для тех, кто не обсуждал свою работу в социальных сетях, картина может быть совсем иной. Несколько сотрудников оборонных заводов отказались давать комментарий «Черте», ссылаясь на внутренние запреты предприятий.
