25 сентября председатель верхней палаты парламента Валентина Матвиенко заявила о приоритетности темы противодействия домашнему насилию и сообщила, что рабочая группа Совфеда уже подготовила предложения по совершенствованию законодательства в этой сфере. О необходимости принятия закона о домашнем насилии давно уже говорят и правозащитники, которые сталкиваются с проблемой положения женщин в Чеченской Республике: в отсутствие такого закона все сложные ситуации им приходится разрешать в «ручном режиме», убеждая в необходимости своей работы представителей власти и общество. Иногда это получается: родственников жертв насилия удается убедить пойти навстречу, власти начинают прислушиваться, а в некоторых случаях в противодействие домашнему насилию включается глава республики Рамзан Кадыров.
В январе 2018 года «Ъ» опубликовал интервью с председателем комитета «Гражданское содействие», руководителем сети «Миграция и право» Светланой Ганнушкиной о чеченских девушках, сбежавших из своих семей из-за жестокого обращения. Как «Ъ» рассказала госпожа Ганнушкина, после этой публикации она подверглась и продолжает подвергаться критике в официальных чеченских СМИ. Также некоторые чеченцы обвиняют Светлану Ганнушкину в том, что правозащитница «покушается на традиции» чеченцев и чуть ли не сама «похищает» девушек из семей.
Светлана Ганнушкина утверждает, что «жестокое обращение с женщинами не имеет ничего общего с традициями чеченцев», а сама она только пытается помочь им в сложных обстоятельствах, и иногда ей это удается. В последней такой истории обратившейся к госпоже Ганнушкиной чеченке помогли омбудсмен России Татьяна Москалькова и глава Чечни Рамзан Кадыров. Подробностями истории борьбы за права подвергшейся насилию жительницы Чечни Светлана Ганнушкина поделилась с «Ъ».
«В полиции сказали, что будут действовать по чеченским обычаям»
В интервью «Ъ» Светлана Ганнушкина рассказала истории четырех молодых жительниц Чечни, которые в разные годы обращались за помощью к правозащитникам «Гражданского содействия». Их обманом или насильно вывезли из Германии в Грозный собственные родители, чтобы «правильно воспитать» или выдать замуж против их желания. До этого все четыре женщины работали или учились в Европе: там они оказались вместе с эмигрировавшими из Чечни семьями.
Всем девушкам удалось получить помощь «Гражданского содействия» и вернуться в Германию, хотя для этого пришлось преодолеть множество препятствий. По словам Светланы Ганнушкиной, сейчас все они находятся в безопасности, но похожие истории продолжают происходить, и некоторые становятся известными за пределами республики.
«После того интервью о сбежавших девушках меня укоряют даже некоторые мои чеченские друзья, и больше года я получаю негативные комментарии о себе в чеченских СМИ. Все это активизировалось после очередного случая со сбежавшей из Грозного в мае этого года 15-летней девочкой, которую в издании «Чечня сегодня» назвали Селимой П.»,— рассказала «Ъ» Светлана Ганнушкина.
В конце мая 2019 года в «Гражданское содействие» позвонила норвежская правозащитница и сообщила, что «из Грозного в Москву в автобусе едет девочка, которой нет еще 15 лет». Родная тетя девочки обратилась к иностранной правозащитнице за помощью, так как та однажды останавливалась в их доме.
Норвежская коллега рассказала Светлане Ганнушкиной, что девочку «обижают братья», и она «никого не спросясь, поехала в Москву, где никого не знает».
Светлана Ганнушкина, по ее словам, созвонилась с Селимой и дала ей адрес «Гражданского содействия». «Мы ждали девочку, нервничали, ее телефон не отвечал, как выяснилось, она заблудилась и добралась до Олимпийского проспекта, где находится приемная организации, только в 11-м часу вечера. Она была с небольшой сумкой, грязная, голодная. Мы накормили ее и опросили»,— рассказала Светлана Ганнушкина.
Как следует из рассказа Селимы, ей было три месяца, когда мать серьезно заболела. Она отдала младенца на воспитание своей родной незамужней сестре, которая жила с пожилыми родителями. Родители Селимы воспитывали еще шестерых детей, один из которых тяжелый инвалид. Девочка ходила в школу, тетя относилась к ней как к родной дочери.
Но в 2016 году 12-летнюю Селиму решили вернуть в дом матери, «чтобы правильно воспитать». Однажды старшие братья забрали ее из школы и увезли домой. Селима пыталась вернуться к бабушке и тете, но ее каждый раз увозили и избивали.
«Бил старший брат, палкой по голове, спине, ногам и не разрешал уходить из дому, запирал в комнате, не пускал в школу»,— рассказала Селима.
Однажды девочку побрили наголо, но ей снова удалось сбежать к тете. В августе 2018 года брат встретил Селиму в продуктовом магазине и насильно затолкал в машину. Селима, по ее словам, жила в запертой комнате, ее выводили в туалет, приносили еду, приковывали наручниками к кровати. Когда Селима снова сбежала, тетю с девочкой вызвали в полицию для объяснения и пообещали, что матери и братьев там не будет, но они там уже находились.
«В полиции сказали, что, несмотря российские законы, они будут действовать по чеченским обычаям, и я должна жить в родительском доме с матерью»,— рассказала Селима.
23 мая 2019 года, в последний учебный день, Селима в школу не пошла, а села в автобус Грозный — Москва.
«С ее головы не упадет ни один волос»
«Естественно, я девочку приняла. Я дозвонилась тете и сообщила, что Селима у меня. Мы поместили ее во временный приют. На следующий день я улетала в командировку в Европу, поэтому сразу обратиться в органы опеки не могла. Оттуда позвонила дяде Селимы, чтобы он успокоил ее мать и передал, что девочка в безопасном месте. Видимо, это было ошибкой. На меня обрушился град обвинений, вплоть до похищения его племянницы. Я давно знаю этого человека, поэтому никак не могла ожидать, что он способен позволить себе кричать на человека моего возраста. Уж это никак не укладывается в чеченские традиции»,— продолжила Светлана Ганнушкина.
Через четыре дня, вернувшись в Москву, Светлана Ганнушкина связалась с уполномоченной по правам человека в России Татьяной Москальковой и рассказала историю несовершеннолетней чеченки. Госпожа Москалькова «подключилась к ситуации на высоком уровне».
«Мы приехали в полицию, Селиму опросили, она все сама рассказала, сотрудники отдела по делам несовершеннолетних взяли с нас объяснение, скорая отвезла ее в больницу, у нее была небольшая температура. А потом девочку поместили в социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних «Алтуфьево», — рассказала госпожа Ганнушкина.— Мне позвонили из МВД Чечни и задали вопросы о деле Селимы. Разговор был совершенно мирный, меня поблагодарили за помощь беглянке».
Вскоре в «Алтуфьево» пришел представитель Рамзана Кадырова в Москве. Он, по словам Светланы Ганнушкиной, «вел себя агрессивно, требовал отдать ему девочку, но она не соглашалась».
Тогда на связь по скайпу вышел сам Рамзан Кадыров и вначале тоже разговаривал с девочкой достаточно резко. Как рассказала Светлана Ганнушкина, Татьяна Москалькова поговорила с Рамзаном Кадыровым по телефону, после чего он изменил свое отношение к побегу Селимы и пообещал, что, если она вернется в Чечню к тете, «с ее головы не упадет ни один волос».
«Каждый случай с домашним насилием нам приходится улаживать в ручном режиме»
Еще через два дня в Москву приехала тетя Селимы с доверенностью на ребенка. Девочка «встретила ее радостно и согласилась ехать домой» в присутствии уполномоченной по правам человека в Москве Татьяны Потяевой. Представители Рамзана Кадырова увезли Селиму с тетей в Чечню.
«Сейчас Селима находится под своего рода опекой Кадырова, и для нас это первый случай, когда он заступился за сбежавшую от родителей чеченку. Известны случаи, когда Рамзан Кадыров вызволял женщин из гораздо более опасных мест. И, разумеется, это можно оценить только положительном»,— говорит Светлана Ганнушкина.
Напомним, с августа 2017 года из зон боевых действий на Ближнем Востоке по инициативе Рамзана Кадырова вывезли более 150 женщин и детей, уроженцев Чечни, Ингушетии, Дагестана и других регионов. Операцией по возвращению занимался сенатор от Чечни Зияд Сабсаби. Президент Владимир Путин публично поддерживал действия Рамзана Кадырова по вывозу детей. Позже директор ФСБ Александр Бортников заявил, что «женщины и даже дети» могли использоваться в качестве вербовщиков, террористов-смертников либо исполнителей терактов, и операции по их возвращению прервались.
«Мы не знали о побеге девочки, но были в курсе ситуации в семье: тетя Селимы консультировалась у нас»,— рассказала «Ъ» директор чеченской НКО «Женщины за развитие» Либхан Базаева. По словам госпожи Базаевой, чтобы помочь Селиме, правозащитникам удалось убедить заместителя министра МВД Чечни Апти Алаудинова в том, что девочка является жертвой насилия в семье, «он по-человечески нас понял и донес действительную информацию до главы республики».
«Селима — обычный хрупкий 15-летний подросток, она ходит в школу, неплохо учится, нуждается в понимании и заботе. Все это дает ей ее тетя,— считает Светлана Ганнушкина.— Очень хотелось бы надеяться, что ее судьба сложится счастливо».
«Каждый случай с домашним насилием в Чечне нам приходится улаживать в ручном режиме, — рассказала Либхан Базаева.— Мы убеждаем, уговариваем представителей власти, членов семей, используем дипломатию».
«Кадыров категорически против гендерного насилия, он эти факты резко осуждает и пресекает, и если ему приходится вмешиваться в конкретную ситуацию, то помогает,— рассказала «Ъ» доктор социологических наук профессор Чеченского государственного университета Лидия Курбанова.— Но распространенное идеологическое клише не приветствует публичное обсуждение проблемы домашнего насилия. Несмотря на это, проблему нужно решать и говорить о ней много и тактично, потому что только просвещение общества способно изменить положение женщин в Чечне».
Традиционные ценности в Чечне активно поддерживает сам господин Кадыров. Так, 25 сентября житель Чечни записал видеообращение с извинением после того, как глава республики подверг критике видео, снятое на свадьбе его дочери. Главу региона возмутило, что в нарушение чеченских традиций отец невесты появился с ней на людях.
«В традиционном обществе женщина беззащитна»
«Я мечтаю, чтобы у меня больше этих историй с чеченскими девушками не было,— признается Светлана Ганнушкина.— Каждый раз это огромная комплексная проблема. Самый лучший вариант — примирение с семьей, как правило, не реализуется. Для этого необходимо желание обеих сторон».
Летом «Гражданское содействие» и сеть «Миграция и право» опубликовали новый доклад о нарушении прав человека в России, в котором вновь поднимается проблема положения женщин в Чечне.
«Несмотря на широкое обсуждение и многочисленные исследования, никаких улучшений не наблюдается»,— говорит Светлана Ганнушкина.
«Браки по принуждению, домашнее насилие, отторжение детей от матери в случае развода и даже смерти отца — норма жизни Чечни, — пишут в докладе правозащитники. — Ни правоохранительные органы, ни комиссия по делам семьи, ни муфтият не пытаются остановить нарастающий произвол и насилие в отношении женщин».
Обращения в чеченскую полицию, по словам руководителя «Гражданского содействия», в таких случаях ни к чему не приводят.
«В Чечне правоохранительные органы традиционно не вмешиваются в семейные дела. Мы имеем большой опыт поддержки девушек, вынужденных бежать из-за жестокого обращения с ними в семье. В каждом из таких случаев обращение в органы МВД и прокуратуры в Чечне ни к чему не приводили, кроме странных процедур вроде обращения к мулле, который «изгонял джиннов» из избиваемой в семье женщины»,— комментирует Светлана Ганнушкина.
В докладе отмечается, что речь идет не о традиции и не о массовом явлении. «Мы пишем о закрытости семей и беззащитности жертв из-за непонимания обществом этой проблемы»,— уточнила Светлана Ганнушкина.
По словам Лидии Курбановой, «гендерное насилие есть в любом обществе»: «В Бельгии, Норвегии, Финляндии. Но если в правовом государстве между женщиной и насильником находится институт права, то в традиционном обществе она беззащитна. Даже если мы спасаем этих женщин от домашнего насилия, нам приходится выяснять отношения с самими родственниками. И проблему не хочет решать ни судья, ни адвокат, ни прокурор, потому что они в первую очередь чеченцы, а потом уже — судья, адвокат и прокурор».
«Женщина в Чечне — не субъект права, — отмечает Лидия Курбанова. — Если бы она была таковым, то могла бы судиться за свое наследство, за детей. Но в Чечне женщина «принадлежит» мужу и его родственникам, если уходит от мужа — становится собственностью своей родни. Точно так же и дети в традиционном чеченском обществе воспринимаются как собственность родителей».
Как пояснила юрист проекта «Правовая инициатива» Ольга Гнездилова, в России не ведется официальная статистика по фактам домашнего насилия, «поэтому невозможно достоверно понять, чаще ли женщин избивают в Чечне или в Ростове». «Европейский суд по правам человека в своем первом решении по домашнему насилию в России «Володина против России» отметил это как недоработку государства: ведь если не ведется учет, невозможно понять, какие меры борьбы эффективны, а какие нет»,— отмечает Ольга Гнездилова.
Сейчас готовятся две жалобы в ЕСПЧ из Чечни — одной женщине удалось сбежать от побоев в другую страну, другая бесследно исчезла после ссоры с мужем, и жалобу будет поддерживать ее мать, которая живет далеко от республики.
Но большинство женщин не могут жаловаться не только из-за страха перед мужем, но и нежелания выносить сор из избы и получить осуждение со стороны общества.
Это, отмечают правозащитники, характерно отнюдь не только для регионов Северного Кавказа.
«Нельзя допускать такого отчаянного положения жертв»
Как рассказала Либхан Базаева, в начале 2019 года в Грозном под эгидой НКО «Женщины за развитие» на средства президентского гранта открылся кризисный центр для женщин «Надежда». За это время в нем успели получить помощь более 60 чеченских женщин и детей, половина из них — столкнувшиеся с домашним насилием, другая — одинокие и оставшиеся без средств к существованию.
«Учитывая особенности нашей республики, мы долгое время опасались открывать этот центр, но однажды решились, — рассказала Либхан Базаева.— Наша задача — обеспечить безопасность женщин и дать им возможность найти работу и жилье».
Недавно в центр попала женщина, которую бил муж. Правозащитники отправили ее в кризисный центр в Махачкале, чтобы спрятать от агрессивного супруга. Она по ошибке сообщила ему, где находится, тот приехал и увез ее.
«Сообщить адрес — это самое плохое, что она могла сделать, и когда она сбежала от него во второй раз, мы прятали ее, пока не получили гарантии от их с мужем родственников, что ее никто не обидит. Была проделана огромная медиационная работа с ее родными и семьей мужа, чтобы она смогла безопасно вернуться в дом, мы убедили ее написать заявление в полицию. Свекру и родным объясняли, что девушка — пострадавшая сторона, что она не виновата в ситуации, призвали родственников к ответственности и по чеченским традициям, и по исламскому представлению. Теперь они контролируют происходящее в ее семье, а мы держим связь с самой женщиной», — говорит госпожа Базаева.
По ее словам, кризисный центр «Надежда» становится все более популярным, и к ним все чаще обращаются женщины за правовой, социальной и психологической помощью: «Нам удается избежать конфликтов с властью, найти понимание. У женщин — самого разного рода трудности, от насилия в семье до простой нехватки денег, когда сама она не может справиться с бедственным положением».
Участвовать в судьбе каждой женщины глава республики не может, считает правозащитница. «Однако, чтобы система работала, нам нужен закон о домашнем насилии. Чтобы нам не приходилось изгаляться, изворачиваться, убеждать отдельных людей в государстве в том, что нельзя допускать такого отчаянного положения жертв насилия»,— пояснила Либхан Базаева.
Мария Литвинова, «Коммерсантъ»
