Это текст «Настоящего времени».
Домашнее насилие в России с 2017 года не считается уголовным преступлением. Оно перешло из категории преступлений в категорию правонарушений. В Украине же с начала 2019 года домашнее насилие стало уголовным преступлением. «Настоящее время» выяснило, что изменилось в стране за это время.
Первый приговор по криминализированным статьям о домашнем насилии в Украине суд вынес через два месяца после того, как они вступили в силу. В городке Буск Львовской области местного жителя Василия Любинского осудили на один год условно.
Суд установил, что мужчина систематически избивал и обзывал жену, бросал в нее посуду, трепал за одежду. В нескольких случаях удары наносились деревянным поленом и металлическим совком. Суд посчитал, что Любинский совершил «систематическое физическое и психологическое насилие», что привело к «физическим и психологическим страданиям потерпевшей». То есть совершено уголовное преступление по ст. 126-1 УК Украины — «Домашнее насилие».
Приговор мог быть более строгим. Однако по инициативе потерпевшей было заключено соглашение о примирении. В случае его нарушения приговор будет пересмотрен.
На фоне прошлогодней президентской избирательной кампании в Украине первый приговор о домашнем насилии остался без внимания общественности. Однако, по мнению экспертов, он положил начало существенным изменениям в противодействии насилию в семьях.
В целом за минувший год в Украине за домашнее насилие осудили около 200 человек.
Генпрокурор лично просил заявить на мужа
Два года назад в Украине получила огласку история матери четырех детей из Киева, психолога Лилии Шевцовой. Женщина написала в фейсбуке, что длительное время страдает от издевательств мужа — успешного менеджера одной из компаний. В доказательство Лилия выложила свои фотографии с разбитым окровавленным лицом.
«Отец моих четырех детей неоднократно поднимает на меня руку, — написала Шевцова. — Манипулирует детьми, угрожает их отнять и систематически угрожает выгнать из его квартиры, где мы проживаем. Я искала помощи неоднократно. Некоторые говорили, что сама виновата. Они отчасти правы. Я пытаюсь выбраться из этого. Появился собственный заработок. А было так, он меня выгонял в домашней одежде на улицу. Я ищу поддержки и возможность выйти из этого ада мне с детьми».
Сообщение Лилии собрало тысячи отзывов и репостов. Тогдашний генеральный прокурор Украины Юрий Луценко лично обратился к Шевцовой с просьбой подать на мужа заявление в прокуратуру, обещав взять дело под личный контроль. Хотя максимум, что грозило в то время обидчику, — штраф в 150 гривен ($6).
Позже Шевцова удалила свой пост и до сегодняшнего дня воздерживается от комментариев об отношениях с мужем. В интервью изданию womo. ua мужчина рассказывал, что продолжает обеспечивать семью средствами, но общается с Лилией лишь при крайней необходимости. Однако, как стало известно «Настоящему времени», пара так и не развелась и сейчас продолжает жить вместе.
Эта история могла иметь другое продолжение, если бы случилась после 11 января минувшего года, когда семейное насилие в Украине стало уголовным преступлением.
История криминализации
Национальная полиция Украина ежегодно фиксировала около 120 тысяч заявлений и сообщений о домашнем насилии. Это лишь вершина айсберга, отмечают правозащитники. Согласно исследованию Программы развития ООН, от насилия страдают 1,8 млн украинок.
В 2001 году в Украине приняли закон «О предупреждении насилия в семье».
«Это был прорыв, — отмечает аналитик Украинского Хельсинского союза по правам человека Алла Благая. — Впервые в стране под влиянием женских движений проблему домашнего насилия признали на самом высоком уровне».
Однако позже украинский парламент провалил ратификацию Стамбульской конвенции о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием. Это произошло не в последнюю очередь из-за позиции Всеукраинского совета церквей. Однако Верховная Рада разработала новые законы «О предотвращении и противодействии домашнему насилию» и закон, который криминализирует домашнее насилие.
«Совершение домашнего насилия признано отдельным преступлением, — говорит Алла Благая. — Систематическое повторение даже и не тяжелых актов домашнего насилия в совокупности чрезвычайно негативно влияет на пострадавшую особу».
Необязательно бить жертву
Прошлым летом полиция не менее пяти раз приезжала к семье Оксаны Пух и Андрея Паращака, проживающих в Оболонском районе Киева. Муж напивался и терроризировал жену и двух дочерей.
Административные наказания результата не приносили. История повторялась почти каждую неделю. Однажды мужчина выгнал жену с детьми из дома. На улице они пробыли до ночи. После этого дело передали в суд и тот вынес приговор — три месяца ареста.
Таких дел сейчас в Украине сотни, отмечают юристы. «Для вынесения судебного приговора не обязательно, чтобы обидчик бил жертву. Согласно закону, насилие в семье может быть экономическим, например, когда человек отбирает у жены деньги. Или психологическим — когда жертву оскорбляют, создают невыносимые условия жизни. Предусмотрена ответственность и за сексуальное насилие», — говорит руководитель киевского Левобережного центра по предоставлению бесплатной вторичной правовой помощи Леся Бурчак.
По ее словам, ежемесячно от двух до пяти жертв домашнего насилия обращаются в их центр за помощью.
Кроме определения видов насилия, законы расширили круг возможных обидчиков, объясняет Бурчак. Теперь таковыми могут быть супруги, лица в гражданском браке, особы, проживающие в семье, приемные родители, опекуны, родные и двоюродные братья, сестры, дедушки, бабушки, дяди, тети, племянники.
Домашнее насилие наказывается общественными работами на срок от 150 до 240 часов, арестом до шести месяцев, ограничением свободы до пяти лет или лишением свободы до двух лет.
Суд запретил приближаться ближе 100 метров
Вместе с тем закон расширил полномочия Национальной полиции. У полицейских появился новый инструмент защиты жертв — срочное запрещающее предписание. Полицейские составляют их на месте правонарушения и могут обязать обидчика покинуть жилье на срок до 10 суток. Даже если речь идет о собственном доме нарушителя. В свою очередь суды получили право выносить ограничительные предписания. Они обязывают агрессора не только «выселиться» на срок до полугода, но и прекратить общаться с жертвой и детьми, звонить им, писать письма, передавать послания через третьих лиц.
В ноябре прошлого года в Дарницком районе Киева ограничительное предписание вынесли 30-летнему мужчине, который проживал с матерью и регулярно устраивал пьяные дебоши.
«Он годами водил в квартиру собутыльников и бомжей. В общем, терроризировал мать, доводя ее до предынфарктного состояния. К ним неоднократно приезжала полиция, но это не помогало. В конце концов суд запретил сыну в течение полугода приближаться к дому ближе 100 метров», — рассказывает Леся Бурчак.
В прошлом году суды Украины вынесли более 700 ограничительных предписаний.
«Страшно, когда дети играют в игру „папа душит маму“»
Единственный в Киевской области приют для жертв домашнего насилия находится в Васильковском районе. Название села просят не называть, чтобы не привлекать мстительных обидчиков жертв. Связь с внешним миром жертвы поддерживают через единственный телефон горячей линии.
В приюте четыре отремонтированных комнаты с кроватями, детская игровая с наполненным шариками бассейном, кабинет психолога, большая столовая с кухней. Сейчас здесь проживают десять женщин и четверо их детей.
Несмотря на правовые изменения, домашнее насилие остается острой проблемой, считает директор приюта Наталья Решетова.
«Страшно, когда ты видишь, как дети играют в игру „папа душит маму“. К сожалению, у нас это не редкость, — рассказывает Наталья. — В прошлом году к нам привезли женщину, которой мужчина сломал молотком челюсть в двух местах. Она простой человек, работает в селе. Перед этим она 17 раз писала полиции заявление на мужа. После операции на лице мы нашли ей новую работу, помогли устроиться. Муж отделался лишь предупреждением. Безнаказанность обидчиков порождает и будет порождать новые преступления».
Половина постояльцев приюта — из весьма обеспеченных семей, отмечает Наталья Решетова. Есть жены депутатов, священников, адвокатов. Например, недавно здесь укрылись члены семьи офицера одной из спецслужб — жена, ребенок, бабушка и собака. Даже у пса были выбиты зубы, отмечает директор приюта. Обидчик, опять же, отделался лишь предупреждением.
«Сегодня побил — завтра подарил цветы»
Наталья Решетова говорит, что государственные органы неохотно берутся за домашнее насилие. Во-первых, срабатывает стереотип «это семейное дело». Во-вторых, такие дела сложно вести. Жертвы, подвергаясь манипуляциям обидчиков «сегодня побил, а завтра подарил цветы», часто идут на попятную. В-третьих, полицейские часто считают домашнее насилие малозначимым.
«На один полицейский патруль приходится 15 сел. Они не успевают всюду. Бывает, муж бегает вокруг хаты с ножом, а полиция не приезжает. Как правило, у патрульных нет бланков для запрещающих предписаний. Они понятия не имеют об опросниках жертв. То есть правоохранительная система отстает от реалий жизни», — считает директор приюта, который, кстати, плотно сотрудничает с полицией.
Ключевая роль в противодействии семейному насилию отдана социальным службам. По замыслу законодателей, они должны вести разъяснительную работу с обидчиками, привлекать их к программам перевоспитания, предоставлять сторонам психологическую помощь. На практике это не работает.
«Она же тебя не убила»
Восемнадцатилетняя жительница Житомира Анастасия рассказывает, что давно судится с матерью. Когда ей было четыре года, родители развелись. Первое ее детское воспоминание, признается девушка, — мать бегает с ножом за отцом, который хотел ее забрать к себе. А в 11 лет мать сама выгнала Настю из дома.
«После развода матери сорвало крышу. Она водила домой мужчин, а меня вышвыривала на улицу. Часто избивала, душила. В милиции мне отвечали: „Но она же тебя не убила“. По их мнению, я должна была прийти с проломленной головой», — вспоминает Анастасия.
Настя переехала жить к бабушке в райцентр Романов. Уже старшеклассницей обратилась за государственной правовой помощью с целью лишить мать родительских прав и добиться алиментов.
«Соцработники и государственные юристы относились ко мне как к неблагополучной. С подтекстом спрашивали, есть ли у меня дети, где я работаю. Где я могу работать в 15 лет? Родственники помогли нанять частного адвоката. Соцслужбам следовало передать документы для суда, но они это игнорировали. Сложилось впечатление, что им лень. Возможно, у них низкая зарплата. Затем судья „болел“ месяцами, переносил рассмотрение на полгода. Хожу кругами, и никому нет дела до меня», — рассказывает Анастасия, которая сейчас учится на первом курсе киевского вуза.
«Зачем нас вызвал? Или у нас времени до хрена»
Негативным опыт общения с полицией стал и для журналиста расследовательского агентства «Слідство.Інфо» Дмитрия Реплянчука. Его история произошла в канун Нового года.
«Что будете делать, если проснетесь от диких криков о помощи и звуков ударов? Мы вызвали полицию. Встретил в подъезде двоих участковых», — рассказывает Дмитрий.
«Зачем ты нас вызвал? Не мог сам леща дать? Или у нас времени до хрена?» — сказали ему полицейские.
Они опросили бабушку-соседку и уже собрались уходить, когда Дмитрий остановил их. «И тут началось самое интересное», — вспоминает он.
«Ты уверен, что что-то слышал? Тебе нечем заняться? Составим на тебя сообщение о неправдивом вызове, посмотрим, как заговоришь», — сказали ему полицейские.
С работой по домашнему насилию есть проблемы, признает помощник председателя Национальной полиции Украины Андрей Ткачев.
«У обычных патрульных постоянно „горит красная карта“ — ехать на ДТП, ограбления, или домашнее насилие, — говорит он. — Чтобы разобраться с домашним насилием, нужно долго выслушать стороны, найти причину конфликта, понять, кого привлечь в помощь — центр социальных служб, службу по делам детей, приют для жертвы. Это требует особой подготовки и времени».
Нескоординированность работы
Несколько лет назад в виде эксперимента полиция создала три группы реагирования на домашнее насилие. Проект назвали «Полина» — созвучно словам «полиция против насилия». Эксперимент оказался удачным, считает Андрей Ткачев. В ближайшее время «Полина» появится еще в 45 регионах.
Главная роль в противодействии домашнему насилию в Украине, согласно закону, отводится не полиции, а Министерству социальной политики. Но координация работы госорганов тоже остается проблемой.
В прошлом году из-за несогласованных действий службы по делам детей, местных властей и суда в селе Листвин Овручского района Житомирской области произошла трагедия — убийство пятилетней Дарьи Макарчук, инвалида детства.
Под давлением активистов суд забрал Дарью из приемной семьи и вернул биологическим родителям, которых чиновники почему-то не лишили родительских прав. Вскоре пьяный отец забил дочь до смерти и, припугнув жену, сжег тело в печи. Социальные работники во время своих визитов в семью удовлетворялись тем, что «видели Дашу в окне». На самом же деле родители показывали младшего сына, переодетого в девчачью одежду. Тем временем убийцы продолжали получать на мертвого ребенка государственную помощь. Всего 43 тысяч гривен ($1,7 тысяч).
«Моя хата с краю»
Проблема домашнего насилия уходит корнями в традиции семьи и общества, отмечают эксперты. В украинском варианте представление общества об отношениях мужчины и женщины можно передать поговоркой «Любит как душу, трясет как грушу».
Важнейшими чертами женского характера украинцы определяют терпимость, умение избегать и сглаживать конфликты, уступать мужу в спорах и поддерживать, о чем свидетельствуют данные опросов, проводимых Институтом демографии и социальных исследований им. Птухи НАН Украины.
Плохим тоном считается вмешательство «в чужие семейные дела». Согласно опросу около 40% состава судейского корпуса считают домашнее насилие «внутренней семейной проблемой».
«Все тебе сочувствуют — соседи, педагоги. Но когда дело заходит выступить свидетелем или, упаси господи, что-то подписать, сразу позиция „моя хата с краю“», — говорит житомирянка Анастасия, чью историю мы рассказывали выше.
Тем не менее традиции семейного насилия украинскому обществу не характерны, считает Леся Бурча из Левобережного центра по предоставлению бесплатной вторичной правовой помощи.
«В большинстве семей не учат детей издеваться над слабыми, обижать или унижать. Скорее наоборот. Тем не менее социально-политические трансформации последних десятилетий порождают у людей такое эмоциональное напряжение, которое провоцирует насилие, что отображается в семье. С этим нужно долго и упорно работать», — отмечает Леся Бурчак.
Адвокат Иван Либерман полагает, что противодействие домашнему насилию необходимо подкрепить широкой информационной кампанией среди населения. Сейчас даже студенты-правоведы не осведомлены о существовании телефонов доверия, программах защиты жертв, механизмах привлечения к ответственности обидчиков.
«Мы сдвинули огромную плиту, к которой никто не прикасался десятилетиями. Но кроме законодательного наполнения, нужно приложить огромные усилия, чтобы сдвиги произошли в головах у людей», — считает адвокат.
Сергей Шевчук, «Настоящее время»
