Это перевод текста «Би-би-си».
Риз Дикинсон потерял детство из-за ужаса физического и сексуального насилия. Сейчас ему 23, и он хочет показать другим пострадавшим, чего можно достичь в жизни после перенесенной глубокой травмы.
Выпускник юридического факультета из Эссекса рассказывает, как он преодолел злость и стал первым членом семьи, поступившим в университет.
«Все думали, он был милым»
— Вначале все было в порядке. Он был человеком, который мне нравился и которому я доверял. Но неожиданно он начал становиться все более агрессивным и пугающим. Тогда мне было пять или шесть лет.
Он мог разозлиться и ударить меня по рукам или животу. Казалось, он находил это забавным. Дома он бегал за мной с пневматическим пистолетом, стреляя и смеясь, пока я кричал и плакал.
Все думали, что он милый и хороший мальчик, но я его боялся.
Сексуальное насилие началось, когда мы переехали в новый дом. Он привел меня на второй этаж и заставил делать ему «это» в первый раз. Мне было семь лет.
Меня тошнило. Это длилось несколько недель, а потом он меня изнасиловал. Я помню, чувствовал, что меня заморозили. Я плакал и испытывал огромную боль. Это продолжалось несколько лет.
Я жил в непрекращающемся страхе насилия с его стороны.
Одной из причин, по которым я никому ничего не говорил, был страх — я думал, что мне никто не поверит и все станет только хуже.
«Моя мать плакала»
Я страдал от сексуального насилия четыре года. Мне было 11, когда я сказал об этом маме.
Я помню, как пришел домой из школы, а мама сидела за столом со своей подругой.
Я не хотел ничего говорить при посторонней женщине, и когда она ушла, поговорил с мамой наедине. Я плакал, мне было страшно. Она плакала и говорила: «Как это могло происходить?»
В тот же вечер он сказал мне по телефону: «Это были лишь шутки, я не хотел тебя обидеть, ты не так понял». В целом он был спокоен, но начинал волноваться.
Я переживал: что, если он придет за мной? Арестуют ли его? Воспримут ли меня всерьез? Что обо мне скажут?
Мы пошли в полицию и дали показания.
Его арестовали, и пока он был под стражей, полиция получила сведения о том, что жизнь моей матери под угрозой.
«Ему дали 14 лет»
Шесть недель мы не жили дома. Одну неделю мы могли жить в пустом парке отдыха, а следующую — где-то еще. Было очень страшно. Я не мог ходить в школу. Люди задавали вопросы, на которые я не хотел отвечать.
На суде я давал показания по видеосвязи. Мне было 13. Я все время плакал, выпуская все наружу. Говорят, другие люди в это время тоже сидели в слезах.
Насколько я помню, его защита говорила, что я перечитал маминых книг о настоящих преступлениях и все выдумал. Ему дали 14 лет.
После разбирательства фонд Embrace (он помогает детям, пострадавшим от насилия) отправил нашу семью в Диснейленд во Флориде вместе с другими семьями. Тогда я понял, что не один.
«Во мне было много злости»
После возвращения мне помогал с домашними заданиями парень из Connexions (бывшая государственная служба поддержки), но я нуждался в большем, и он связал меня с консультантами. В течении трех лет каждую неделю я ездил к ним, проводя по несколько часов в поезде, поскольку поблизости не было их офиса.
Я злился на насильника и боялся покинуть дом. Я не мог никому доверять и сам себя изолировал.
С домашними заданиями ничего не получалось. Я бросался на людей и ввязывался в драки. Мне казалось, что во мне ничего нет, и я не мог завести друзей.
Консультации помогли мне справиться и обрести фокус. Не знаю, что было бы со мной без этой поддержки.
Я больше не злюсь. Я не хочу, чтобы мой насильник влиял на то, кто я есть.
«Я все рассказал соседям»
Я поступил в колледж и стал учиться на «отлично». Именно в то время я заинтересовался юриспруденцией. Я понял, что благодаря ей могу помогать людям.
Я был первым членом семьи, поступившим в университет. Это был огромный поворот в моей жизни. Я быстро завел друзей. До этого я не мог ни с кем сблизиться, потому что мне было страшно выходить из дома.
Когда я учился на первом курсе и жил в общежитии, моего насильника выпустили из тюрьмы. На кухне я рассказал об этом соседям.
Они не могли произнести ни слова, кто-то плакал. Это был первый раз, когда я рассказал друзьям о случившемся, и это убедило меня, что я не должен стыдиться.
«Предсудебное консультирование обязательно»
Сейчас я заканчиваю учебу в магистратуре. Куда бы меня ни завела моя профессия, я хочу использовать свой опыт для того, чтобы каждый ребенок знал, что ему поверят, что его поддержат на каждом этапе пути и что суд будет справедливым.
Я проводил презентации для Королевской прокурорской службы, где рассказывал о своем опыте, судебном процессе, о том, как это на меня повлияло и что можно изменить для того, чтобы помочь пострадавшим.
Там поддержали меня, это замечательно.
Предсудебное консультирование обязательно. Для ребенка, прошедшего через такое, отсутствие возможностей говорить об этом и получить помощь сразу — это нелепость. Во мне было столько эмоций, что я не мог понять, что происходит. Прошли годы прежде, чем я смог получить необходимую поддержку. Если бы тогда у меня было меньше сил, это была бы совсем другая история.
Нужно как можно лучше инструктировать локальные службы и гарантировать им финансирование, чтобы дать каждому ребенку право на бесплатное консультирование.
«Это дало мне мотивацию к успеху»
Присоединиться к Embrace в качестве самого молодого члена правления — это невероятно.
Я хочу путешествовать по стране, разговаривать со взрослыми и детьми и показывать им, чего можно достичь в жизни, даже если вы пережили невообразимые вещи.
Мы все сталкиваемся с испытаниями. Какие-то сложнее других, но с правильной поддержкой вы сможете пройти и через них.
Насилие могло отразиться на моей жизни негативно, я мог скатиться вниз, но оно мотивировало меня к успеху и помощи другим больше, чем что-либо еще.
Перевелела Ксения Тишкевич
