Почему психологи всегда копаются в детстве? Правда ли, что оттуда большинство наших проблем и травм?
В подавляющем большинстве случаев это действительно так. Чаще всего клиенты думают, что мы, психологи, ищем виновных в их проблемах, мол, сейчас вместе разберемся, кто виноват, и тогда проблема решится. На самом деле мы ищем причины трудностей и дальше уже можем с ними работать.
До пяти лет ребенок адаптируется к условиям среды: он учится взаимодействовать с родителями, жить, меняться. Некоторые модели поведения, сформированные в этом возрасте, могут в дальнейшем мешать в жизни, отношениях, работе, но далеко не всегда так происходит из-за психологических травм.
Наша психика так устроена, что у одного человека негативное событие может действительно оставить травму и потом разрушать жизнь, а у другого точно такое же событие, часто даже в одной семье, не оставит никакого отпечатка. Это будет просто что-то рядовое, максимум плохое воспоминание. Например, отъезд мамы в долгую командировку может быть травматичным для ребенка и приведет к нарушению привязанности, будет откликаться всю жизнь, а для его брата или сестры пройдет бесследно.
Не все проблемы, которое мешают нам сейчас и с которыми мы приходим к психологу, являются психологической травмой. Но да, практически все психологи будут спрашивать про детство, так как это очень важно.
Все психологи работают с проблемами из детства?
Нет, не все. Есть современные подходы, например, краткосрочная терапия, которая ориентирована на решение здесь и сейчас. В таких случаях проблема рассматривается пунктирно, а основной фокус работы делается на том, чтобы понять: «Как я хочу, чтобы была устроена моя жизнь без проблем, в каких сферах жизни их нет, что помогает справляться с ними». Ведь мы почти всегда фокусируемся на проблемных местах, где что болит, и не замечаем, в каких сферах все хорошо.
Иногда жизнь без проблем — это потеря чего-то важного. Если не будет проблем, то их надо будет чем-то заменить, что появится вместо них? Люди впадают в ступор. Терапевт помогает клиенту подумать, что появится вместо проблемы, что будет возможно без нее, и чего важного он может лишится, если проблема уйдет?
Ну и конечно, травмы бывают не только из-за отношений с родителями. Они бывают от сиблингов (братьев и сестер), их можно получить в школе, от сверстников, тренеров и просто внешних условий.
Что такое травма? Как ее описать и откуда она берется?
Над определением этого слова бьются все психологи уже не одно десятилетие. Психиатр и исследователь Бессел ван дер Колк руководит в США центром, работающим с травмами людей. В книге «Тело помнит все» он рассказывает, что сначала специалисты центра исходили из классического определения: травма — это событие угрожающее жизни, она бывает у жертв терактов, пострадавших в катастрофах, ветеранов боевых действий, тех, у кого на руках умер близкий. В основном в центре работали с ветеранами войны во Вьетнаме. Но выяснилось, что те же самые психологические проблемы — неспособность совладать со своей жизнью — есть у огромного количества людей, которые не переживали таких страшных событий. У них были другие потери, которые могут показаться не столь серьезными: разлука с близкими родственниками, серия переездов с места на место в раннем детстве, буллинг в школе. Казалось бы, эти события происходят со многими людьми, но у некоторых психологические последствия могут быть сопоставимы с теми, кто вернулся из Вьетнама со страшными флешбеками.
Поэтому до сих пор даже в этом профильном центре путаются с тем, что же такое травма. Если опираться на опыт мировых специалистов, то травма — это субъективное восприятие события из прошлого, после которого человек не может справляться со своей жизнью так же, как и раньше. Это может произойти в любом возрасте.
Когда возникают проблемы, которые сохраняются на протяжении всей жизни?
Есть разные оценки: психоанализ или теория привязанностей говорят, что до 7 лет, схемо-терапия — до 12 лет. Можно сказать, что до периода пубертата, так как во время пубертата идет пересборка идентичности. Грубо говоря, с чем ты в него пришел, на том и создаешь идентичность. Сложный, проблемный опыт может закрепиться в моделях поведения.
До пубертата психика ребенка во многом едина с психикой матери или другого взрослого, который заботится о нем, от кого он получает больше всего любви. Получается, что формируется привязанность: все, что ребенку нужно, он может получить только от этой фигуры. В дальнейшем то, что он недополучил, будет фонить в его мыслях, желаниях, мировосприятии, поведении.
Опять же это все очень субъективно. Например, мать считает, что дала ребенку все, что могла, ей кажется, она купала ребенка в любви. Но ощущение потребностей у ребенка отличается, ему кажется, что он их не удовлетворил, а родители могут даже не догадываться об этом. Сам ребенок тоже может этого не осознавать. Формулировать потребности еще не умеет и, как следствие, он будет искать реализацию этих потребностей во всех близких отношениях. Например, будет очень прилипчивым, тревожным, он будет думать, что всегда недостаточно старается, чтобы его любили, что любовь надо заслужить.
Эти привязанности могут остаться на всю жизнь?
Ребенок привязывается к значимому взрослому, учится выстраивать отношения, учится быть в них. Он познает себя через эти отношения. Привязанность формируется в течение первого года жизни, когда появляется базовое ощущение безопасности, и ребенку кажется, что мир хороший и люди не хотят ему зла. Дальше на этот фундамент накладываются модели отношений. Причем, этот базис изменить нельзя. Его можно облегчить, компенсировать, сделать лучше или хуже, но отменить не получится.
Пример: модель тревожно-избегающая. Ребенка часто оставляли одного, ему было плохо, страшно, обидно, потом в близких отношениях, особенно с партнером, он всегда будет настороже, ему будет очень сложно доверять другим людям. Это может проявляться в большом количестве браков или бесконечной мнительности. Например, муж пошел пить пиво с друзьями, а ты сходишь с ума, что он не вернется, встретит другую женщину. Все сигналы говорят об обратном, но базовое переживание заставляет думать, что если кто-то завернул за угол, то он больше не вернется. Это происходит неосознанно. Или избегающая привязанность: лучше не буду ни с кем вступать в отношения, потому что обязательно сделают больно, бросят. Лучше будет много поверхностных отношений или вообще никаких.
Существует также дезорганизованная привязанность — когда человек вообще не понимает, как ему будет лучше. Странные качели, когда сам не знаешь, чего хочешь. Малейшее подозрение, что партнер не хочет быть со мной — сразу развод и девичья фамилия. Больно от того, что партнер может уйти, но также страшно, что он может остаться и причинить боль: «Уходи отсюда! Ты что, правда ушел? Вернись немедленно!»
С такими проблемами можно работать, и в этих ситуациях полезно вспомнить с психологом детство. Кардинально изменить себя не получится, но можно научиться понимать себя, договариваться с собой и другими и не портить себе жизнь.
Можно ли объяснить плохой характер психологическими травмами?
У каждого есть врожденная структура личности. Сперва она сырая, как холст, натянутый на раму: у кого-то он маленький, у кого-то большой, круглый, квадратный. Все остальное на этот холст наносится на протяжении жизни. Структура личности дает начальную стадию характера, дальше все зависит от фигур привязанностей, заботящихся родителей, от ситуаций, окружения, потребностей, как проходил пубретат, как прошла сепарация от родителей, какие были отношения с разными людьми. Из этого вырастает личностная пирамида.
Отвратительный характер можно вполне объяснить особенностями психики. Но с любым характером надо учиться жить — если он сложный и не меняется, значит ребенка не научили с ним жить. Задача окружения — объяснить ребенку его сильные и слабые стороны, обходить уязвимости. Если не научили, то характер будет доставлять проблемы и его будут называть дурным. Еще из-за дефицита навыков коммуникации человек может повышать голос, если накипело. Это никакая не травма, а отсутствие культуры разговаривать про свои границы.
