Орфография и пунктуация постов людей из соцсетей сохранена в изначальном виде
«Они без еды. Наверное, и без воды»
«Здравствуйте. Я прошу о помощи всех нет связи с родными уже 5 дней 6 числа вода стала подыматься мои две бабушки пенсионерки 86 и 83 года с ними еще был пенсионер инвалид на каляске они пошли с улицы своего дома Озерная 20а в сторону Кардашинской канвы <> и там в одном из двуетажных домов поселились к них было минимальное количество продуктов питания на троих <> возможно кто-то что-то знает или сможет их найти <> узнать их состояние и место нахождения помогите пожалуйста очень Прошу»(Телеграмм-канал «Эвакуация ЛЕВЫЙ БЕРЕГ»)
Внучка Виктория: Моя бабушка постарше, ее родная сестра — моложе. Соломаха Галина Алексеевна и Соломаха Елена Алексеевна. Бабушка глухая, она плохо слышит. Вторая на таблетках, ей тяжело ходить. Они были в Кардашинке (село в Голопристанском районе Херсонской области. По данным волонтеров, входила в топ по количеству заявок на эвакуацию в первые дни после прорыва — «Черта»).
Бабушка мне позвонила вечером [в день прорыва плотины ГЭС], это было в семь часов, и говорит: «Все, у нас уже в доме вода». И она стала бить панику, пошла к моей крестной. Но из-за того, что там было много воды, она не дошла, на полпути развернулась. Она пошла обратно к себе домой. Ей бабушка Лена сказала: «Пошли на дачи, вылезем и будем там сидеть». Я слышала по телефону, как они между собой разговаривали. И в итоге они полезли на эти дачи. Они просто знают, что соседи выехали, и они залезли в дом, потому что больше некуда было. Это не их дача, это дача соседей, но соседи выехали за границу.
Сначала там было нормально, воды не было. Потом она мне позвонила, говорит: «У нас затопило дом и уже воды по пояс на первом этаже». Это было 7-го утром. Потом, 8-го утром, она говорила: «Виточка, вода уже по шею поднялась. Мы сидим, у нас еды еще дня на два есть, а потом будем смотреть. У меня зарядки в телефоне мало». Там есть лестница. По этой лестнице они забрались на второй этаж. Лестница снаружи. Они были на втором этаже, возможно, залезли на чердак. И больше я с ней не связывалась, потому что выключился телефон и я даже не могла точного адреса узнать. Кто по этой улице поедет? Это в каждый дом надо заглядывать, кричать. Если бы их по именам назвали, возможно, они и услышали бы из окна.
Из-за того, что она сильно нервничала, она не успела толком собраться. Все, что успела положить с собой — три банки тушенки. Но уже закончилось все, уже какой день идет этого всего. С ними дедушка, ему под 80, он просто жил в тех дачах и соседи ему оставили ключи. Они там втроем, они без еды. Наверное, и без воды.
Я уверена, что туда даже никто не ездил. Что мне делать, я не знаю. Там никого нету, это дачи. У меня есть крестная, у нее такая же ситуация, она сидит на суше, но у нее нету лодки, она плавать не будет, она плавать не умеет. Туда некого просто отправить.
Эти орки до взрыва Каховской дамбы ходили по домам, обыскивали дачи, отбирали у людей лодки, сапоги и надувные матрасы. К моей бабушке тоже приходили, спрашивали: «Кто у вас рыбак?», обыскивали дом. У нее ничего не было, дедушка умер и ничего, кроме удочек, не осталось. Они походили, посмотрели и ушли. У соседей, бабушка рассказывала, лодку забрали. Когда эту Каховскую дамбу подорвали, помощи вообще пару дней никакой не было, там плавают трупы, и в Цурупинске [так назывался город Алешки до 2016 года] трупы плавают, и в Голой Пристани, и люди на крышах старые позалазили, сидели без воды и без еды, там поумирали от жары люди. Ну что такое старый человек?
Точный адрес я не знаю, не знаю, куда мне обращаться и кому писать. Я не могу в МЧС никак попасть, там же русские номера (3 марта 2022 года Госспецвязь Украины сообщила, что абоненты украинских мобильных операторов больше не смогут звонить на российские номера. Ограничения объяснили тем, что российские оккупационные силы могут передавать информацию с украинских номеров в РФ и Беларусь — «Черта»). У меня есть из знакомых одна крестная, больше я никого не знаю, поскольку я пять лет жила в Херсоне. Крестная сейчас тоже без связи.
Бабушка с собой взяла таблетки, но главное, чтобы была вода и продукты какие-то. Магазины не работают. В доме все мокрое. Как там жить? Негде нечего взять, купить. Все утопилось. Может быть, в этой даче, в которой они сидят, есть какие-то продукты. Но я переживаю, живы ли они, все ли с ними нормально. Как мне их найти?
Я обращалась к мальчику, который вывозил всех в Кардашинке, но ему много писали, и он мое сообщение увидел поздно. Он говорит: «Я уже в Херсоне, я эвакуировался с Кардашинки, переплыл на Херсон лодкой и людей повывозил, но там были обстрелы». Есть пострадавшие. И больше некому помочь.
*После публикации материала стало известно, что Галину и Елену Соломах успешно эвакуировали из Кардашинки
«Я думаю, что он все еще там»
«Пропал мужчина, сам с Новой Каховки, утром рано 6 уехал в Корсунку на машине, у кого есть информация просим сообщить, жена очень ищит его». (Viber-чат «Нова Каховка»)
Анна, жена пропавшего (имя изменено): Там, в КорсункеКорсунка — село к западу от Новой Каховки на левом берегу Днепра. 7 июня назначенный оккупационными властями мэр Новой Каховки Владимир Леонтьев заявил, что Корсунка полностью ушла под воду — пасеки. Муж и его приятель их периодически вывозят в поля, чтобы пчелки мед собирали. И они поехали, чтобы пасеку эту вывезти. Именно потянуло его 6-го числа. У приятеля сломалась машина, он пришел и говорит моему мужу: «Ты не можешь меня свозить?» — «Ну, давай, свожу». Свозил. Этот на месте, а того незнамо где искать.
Они ехали в шесть утра, проехали пять блокпостов, их никто не развернул, никто ничего не сказал. Они поехали на Корсунские дачи — это за Корсунку, дальше, дальше, дальше, это далеко очень. Они ничего не знали. Я спрашиваю этого мужчину [с которым Сергей уехал]: «Гена, вы что, не слышали, что вода шумит?» — «Не слышали, нас все блокпосты пропустили».
Они начали с ульями разбираться, и тут видят, бегут люди с берега, кричат: «Вода! Вода!». Это моментально все, очень быстро развивались события. Когда они выходили оттуда [с пасеки], уже по грудь воды было. Попробовали ехать — вода. Поехали в пески, на мелитопольскую трассу, чтобы уйти от воды — сели в песках. Откопали, вернулись, остались на пятачке, где было сухо. А что там дальше было — этого никто не знает.
Я двое суток вообще была в неведении в полном. Муж поехал с телефоном, но связи же там нету. Это человек, с которым он поехал — через два дня он пришел сюда [в Новую Каховку]. У него дома дед лежачий, который никого к себе не подпускает, больной. Через пески как-то он добирался и он пришел пешком, солдаты помогали — куда выйти, куда можно пойти, куда не можно. 12 километров прошел до трассы какой-то, потом его подвезли в город.
Он пришел ко мне и нарисовал вот этот пятачок, где муж может быть, карту. [Сказал, что] муж с машиной остался. Просто он не понимал масштаба этой трагедии, связи же не было, ничего. Я говорю: «Как ты мог его бросить одного?». Он говорит: «Там люди какие-то были, фермеры, коровы, там было еще сухо. У меня дед дома один голодный, мне надо было добираться как-то в город».
Я обращалась в милицию, подходила к милиционерам, они: «Ждите, ждите, подождите еще пару дней». Куда ж еще? Хоть какую-то информацию дайте. Волонтеры сказали, что они раскидали между своими вот эту фотографию уже с картой, сказали: «Будем уточнять». А волонтеры что? Они утром уезжают, с ними целый день связи нет, и вечером может кто-то отзовется. А эти все «ждите» мне говорят. МЧС у меня тут рядом, я хожу к ним каждый раз, показываю фотографию, [спрашиваю:] «Не видали?» Они же тоже не говорят свои маршруты, куда они ездят. Мне никто не отозвался с того пятачка, что кто-то ездил, плавал, ходил. Это далеко очень.
Я просто не знаю, они знают, что там люди есть? Есть ли они там еще? Чтобы туда воды, питание доставили какое-то, может. Потому что связи же нет никакой. Что же они там сидят на том острове. Я просто не знаю, в каком они состоянии — вода с одной стороны, с другой эти пески, а внизу тоже вода. Как они, что они там? Списки [эвакуированных] я просмотрела — нету [мужа в них].
Я спрашиваю у МЧСников: «Чего вы не фотографируете людей?» — «Ну вот мы их вытягиваем, на сухое ставим» — «Ну вы сфотографируйте, люди ищут людей». Они ничего не фотографируют. Сейчас вода стала сходить, но по дороге не проедешь на обычной машине. Друг вчера ездил, говорит — большая вода еще.
Я думаю, что он все еще там. У меня такое внутреннее ощущение, что он еще живой. Просто я же не знаю, как там дальше события развивались, воды сейчас нет, а потом раз — и она есть.
«Я пересижу на чердаке»
«Шукаю свою маму!!!! Гола Пристань, Фрунзе — Фіалкова, 14, Фролова Мірія. прошу допомогити!!! Може в кого є зв’язок з людьми, які там евокуюють, благаю допоможіть. Вона на горищі будинку, погано чує, будинок знаходиться в глибині двору, тільки якщо шукати можна спасти. Оріентир магазин Квартал-Везунчик, зелена металочерепиця»Ищу свою маму!!!! Голая Пристань, Фрунзе— Фиалкова, 14, Фролова Мария. Прошу помогите!!! Может у кого есть связь с людьми, которые там эвакуируют, прошу помочь. Она на чердаке дома, плохо слышит, дом находится в глубине двора, только если искать можно спасти. Ориентир магазин Квартал-Везунчик, зеленая металочерепица (Телеграмм-канал «Эвакуация ЛЕВЫЙ БЕРЕГ»)
Дочь Людмила: Выходила она на связь 5-го числа, но 6-го ее уже не было в сети. С тех пор с ней связи нет.
Она была у себя в доме, за ней в первый же день приезжали люди, тоже местные, предложили ей выехать, но почему-то она не стала выезжать. Они мне сказали: «Мы были у мамы, она отказалась, сказала — я пересижу на чердаке». Это рядом с Олешками, которые затопило, а у нас Голая Пристань, тоже на берегу реки. Они скинули мне видео — было по щиколотку воды, но вода текла как по реке по дороге. Вода поднималась очень быстро, я даже не могла поверить, что она настолько поднимется. Это самонадеянность — ну подойдет вода еще на метр, на два, это же полностью дом взорвали. Эта самонадеянность ее и погубила, мне кажется. Она у меня просто боевой такой человек, и возраст, куда-то ехать, что-то менять в своей жизни очень тяжело ей. Ей 73. Она думала, день-два и все. Она привыкла, там она себя спокойно чувствует, она никому не дает отчет, там все ее.
Человек растил себе цыплят, курей, клубнику и тому подобное. И говорила: «Люда, не переживай, у меня все хорошо, у меня еды нормально, мне всего хватит». Мама у нас затаренная осталась, она бы там, если бы не этот потоп, и нас бы дождалась. Но увы. [Куры утонули]. Там все утонуло. Коты еще были, собак она забрала — люди уезжали, оставили ей двух псов. Котов она могла еще закинуть на чердак, но все-таки уже сколько дней прошло, как эти коты без воды? Не знаю. А собак она точно не закинет на чердак, потому что это надо лезть, не дай бог укусит. Она их просто, наверное, выпустила.
У нас такой городок маленький, у всех есть свои запасы. Но сейчас уже никаких запасов нет, потому что водой это все смыло. Люди мне рассказывали, что, когда не было воды, они ныряли и доставали компот с подвалов. За гуманитарку никто ничего не спрашивал, я даже не знаю. Я смотрела видео с Железного Порта, куда эвакуировали людей — их там чем-то кормят, что-то раздают. Я просто рассматривала внимательно — а вдруг она там? В Гопрах [Голой Пристани] я вообще не знаю.
Там [на ее улице] никого вообще не осталось. Она осталась одна. Я в Польше, родственников у нас там нет. Есть в Украине, они бы ее забрали, если бы была такая возможность — забрать через Украину. Но возможности такой не очень дают, это игра в карты — выйдешь ты живой или нет. Вот я выехала с двумя детьми, нам повезло, а других расстреляли. Она хотела на правую сторону, там сестры мои, ее дочки.
Соседи каким-то чудом уехали в гости [до прорыва] и вернуться уже не смогли. Но у соседей висит камера и они каким-то образом увидели по камере, что вода подходила. Они мне сказали, что по затопило окна. У нее дом одноэтажный. Через какой-то период времени камера уже не работала.
Потом я просила еще других людей доехать туда, их не пропустили, потому что они не МЧСники. У нас еще были третьи люди, которые поехали, посмотрели чердак — на чердаке никого не было. Это обычные наши местные люди, которые хотели помогать. Они сказали, что местных не пропускают, только МЧС России имеет право эвакуировать людей. Вплоть до того, что [им угрожали, что] будут расстреливать. Еще и не у каждого лодка есть, там же не то чтобы по колено воды, там такое течение устроилось по городу, там разруха полная, повымывало дороги, некоторые дома просто не выдерживали. Самое главное, чтобы хотя бы куда-то эвакуировали.
В МЧС звонили каждый день, просили эвакуировать, называли адрес — в списках на следующий день ее нет. Мы опять подаем заявку. Так мы это делали в МЧС три дня и безрезультатно, никто так нам ничего и не сказал.
Я надеюсь, что все нормально, но хотелось бы услышаться. Там просто сейчас ни связи, ни света, ничего. Ищу выход на нее, никто мне из местных не отвечает, что ее кто-то видел. Известно, что вроде бы ее эвакуировали на ближайшую точку, к которой не подошла вода в городе. Это сказали люди, которые там сейчас находятся — лично мне написали, я их знаю. Но они своими глазами не видели. Просто была информация, что ее эвакуировали на улицу Горького, где суша, там люди принимали людей, которые пострадали. Но по сей день нету связи. Вот это настораживает. Но думаю, все нормально. Однозначно. Конечно, где-то на заднем фоне есть плохие моменты, но я до последнего надеюсь, что просто будет информация, что она на месте и я своего знакомого попрошу, он проедет по Гопрам, ее заберет и отвезет в Скадовск (город в 60 километрах от Голой Пристани, не подвергшийся наводнению — «Черта»). Там куча домов брошенных, можно заселить ее.
Если бы хотя бы на тот период ужаса, который там произошел, не обстреливали и дали бы людям выбор — ехать на правый или на левый берег, и было бы движение [организовано] по реке спокойно, то очень много бы людей выехали на правый (не оккупированный войсками РФ — «Черта»). И моя мама в том числе ехала бы на правый, потому что у нее там дети. Но даже на этот период времени спокойствия нет.
Я видела видео — там были русские МЧСники, просто их очень мало, а людей очень много. И мне кажется, в такой ситуации от помощи тех же самых людей не надо было отказываться. Смысл в том, чтобы спасти всех.
«Может быть, он со страха потерял память»
«Допоможіть знайти дідуся, Корнієнко Микола, 1942р, знаходився Корсунка, дачний кооператив набережна 3!! Будь ласка хто знає куди євакуйовували людей звідті напишіть»Помогите найти дедушку, Корниенко Николай, 1942г, находился Корсунка, дачный кооператив набережная 3!! Пожалуйста кто знает куда эвакуировали людей оттуда напишите (Viber-чат «Нова Каховка»)
Невестка Маргарита: Ему 81. Было такое, что он начинает падать, координация движений нарушена. Бывало, что сидели вместе, и он начинает спрашивать у своей дочери: «А как твоя фамилия?» Она говорит: «А твоя как?» Он говорил, что Марченко, хотя на самом деле у него Корниенко фамилия, а Марченко — это его двоюродные братья и сестры. Может быть, он со страха потерял память, а может быть, он как Марченко подписывается. Хотя я смотрела все списки [эвакуированных], Марченко там тоже нет.
Он жил один. Знакомые, друзья, соседи — со всеми общался. У него было свое хозяйство, куры, живность. Пенсию он получал. Огород у него был. Ни на что не жаловался, не нуждался.
Там были обстрелы, [до разрушения плотины, с начала войны] они окапывались возле Корсунки в лесах. Туда привозили людей, у которых в телефоне что-то нашли не то, заставляли окапываться (речь идет о похищенных на оккупированных территориях мирных жителях — «Черта»). Установки стояли. Было громко, какие-то прилеты были. Он не уехал, потому что он не оставит свой дом. Он вложил туда свои силы, свое здоровье. Никто не хочет оставлять нажитое и куда-то непонятно куда уезжать.
В первый же день, когда заехала русская армия, они сразу захватили ГЭС. Сразу [мы] стали в оккупации. Чуть ли не с первых дней пошел слух, что ГЭС заминирована. Никто не думал, что это все всерьез.
У него был дом самый первый от Днепра, от берега. Шагов пятнадцать — и уже речка. Там все затопило. По самую крышу там сейчас вода. Сейчас, конечно, она идет на спад, и сейчас я не знаю как там что, но по началу дом практически под водой находился. Буквально за полчаса это все накрыло водой, тем более первый дом от речки, там течение было хорошее.
Соседи сказали, что они не смогли залезть и вытащить его документы из дома, потому что уже было все затоплено. Поэтому он еще остался без документов. Он сразу их не взял. У него дом затоплен полностью. Там стены попадают, там потолок упадет, столько оно простояло в сырости. Там надо будет делать капитальный ремонт. Я смотрю видео — участки, на которых начинает спадать вода. Там посносило несущие стены, потолок упал, двери вываливаются от влаги.
Соседи сказали, что в первый же день, 6-го числа, в первой половине дня его снимали с крыши и эвакуировали. Куда-то увезли, а куда — по сей день никто не знает. С соседями связи после того не было. Непонятно, кто его эвакуировал и куда. Сейчас, в данный момент, я не знаю, где он. Те номера, которые дают, те списки, которые дают, обзваниваем — нигде по фамилии его нет. Поэтому мы фотографию выкладываем [в группы в соцсетях]. Может, кто-то по фотографии его узнает.
Понятное дело, что они [МЧС] успокаивают, что люди еще прибывают, списки еще неполные. Может быть еще неделю они будут прибывать и где-то в списках он найдется. В Геническ в поликлинику [эвакуируют], там в приемном покое размещают людей. В Скадовск тоже возят людей, там пункт какой-то есть у них. Но я туда не дозвонилась, просто говорят «номер не существует». К волонтерам тоже обращалась, оставляла заявку в Телеграмме на спасение с воды, но пока мне тоже ответа никакого не пришло. Я не знаю, как это все действует, просто я уже цепляюсь за все, что можно.
Может кто-то забрал домой, может, кто-то им дал какую-то гостиницу переночевать, все может быть, поэтому поиски не заканчиваются, будем дальше искать.
