Как считают стоимость насилия?
Насилие дорого для всех. Для пострадавших, для государства и для общества в целом. Подсчет этих затрат — один из инструментов борьбы с насилием. Мировой опыт показывает, что через конкретные численные показатели можно определить финансовый урон от насилия. Полученные данные используются для продвижения программ по профилактике насилия.
«Можно подсчитать прямой и косвенный ущерб от домашнего насилия. К прямому относят все государственные затраты на устранение последствий. Это лечение и реабилитация пострадавших, зарплаты сотрудников полиции, принимающих и рассматривающих заявления о насилии, оплата труда адвокатов, содержание обвиняемых и заключенных в местах лишения свободы», — комментирует Татьяна Сухарева, кандидат экономических наук, президент АНО «Центр правовой помощи и просвещения», председатель МОО «Женский голос».
В зависимости от выбранной методологии также учитываются расходы на транспорт, аренду жилья, переезд, когда пострадавшие скрываются от агрессора, а также затраты на медицину, юридическую и другую помощь.
Косвенный ущерб — это уменьшение ВВП государства из-за потери трудоспособности пострадавших и меньшего количества налоговых отчислений в бюджет. Это происходит как в результате непосредственной травмы, так и при запрете работать со стороны агрессора.
Есть и отложенные последствия. В зависимости от тяжести полученных травм — физических и психологических — может снижаться качество жизни на все последующие годы. Например, посттравматическое расстройство (ПТСР) повышает риск развития депрессии и тревожных расстройств. Помимо негативных симптомов это выливается в сложности с построением межличностных отношений, дальнейшим поиском работы и в целом мешает встраиваться в социум.
«Негативных последствий для психики целый клубок, который очень трудно представить в числах. Тем не менее для нужд экономики здравоохранения существуют усредненные коэффициенты для распространенных заболеваний. Одна из таких метрик — DALYs (disability-adjusted life years), что дословно переводится как “годы жизни, скорректированные из-за нетрудоспособности”», — поясняет гендерная исследовательница Яна Кирей-Ситникова, которая занимается экономикой здравоохранения в Гетеборгском университете (Швеция).
Для обозначения идеального здоровья используется коэффициент DALY weight, который принимается за 0, а показатель смерти — это 1, объясняет Кирей-Ситникова. В этой метрике ПТСР будет равняться 0,11, а оставленная без лечения клиническая депрессия — 0,60, что уже значительно повлияет на жизнь человека. Этот коэффициент с помощью специальной формулы переводят в денежный эквивалент, который включают в общую статистику «стоимости» насилия.
Есть последствия, которые влияют не меньше, но перевести их в денежный эквивалент трудно. Дети, ставшие свидетелями насилия, не только сами могут заработать психологическое расстройство, но и с большой вероятностью усвоят деструктивную модель поведения. А значит, смогут воспроизводить насилие уже в своей будущей семье.
Сколько стоит насилие и почему превенция дешевле?
Партнерское насилие в США, как пишет Institute for Women’s Policy Research, обходится в 9,3 миллиарда долларов (2017). Конкретные результаты зависят от включаемых показателей, выбранной методологии, вида насилия. К тому же в статистике всегда есть погрешности: любая модель — лишь упрощенное отображение экономической действительности.
Согласно исследованию European Institute of Gender Equality (2014), гендерное насилие в отношении женщин обходится Евросоюзу в 226 миллиардов евро в год. Почти половину этой суммы составляет физический и психологический урон для пострадавших, а 30% — затраты на работу полиции, судов и системы здравоохранения. Лишь 3% расходов приходится на функционирование специализированных сервисов: шелтеров, кризисных центров, телефонов доверия, которые в том числе занимаются превенцией. Затраты на реализацию превентивных мер неизвестны, однако в долгосрочной перспективе это выгодно, поскольку государству и обществу не придётся тратить указанные выше суммы на работу с последствиями.
«В социально-ориентированном государстве затраты на борьбу с насилием составляют значительную часть бюджета. Поэтому государство заинтересовано в его предотвращении. В странах с менее развитой социальной политикой всё это ложится на плечи граждан. Государство говорит: это ваши личные/семейные проблемы, разбирайтесь сами», — говорит Яна Кирей-Ситникова и добавляет, что необходимость оплачивать последствия насилия меняет отношение государства к нему.
Что по штрафам?
Согласно отчету «Зоны права», в 2019 году российские суды взыскали с абьюзеров по статье о побоях (6.1.1. КоАП) почти 522,7 миллиона рублей. Средний размер штрафа при этом составил чуть больше пяти тысяч рублей, что не покрывает всех расходов государства на судебные издержки и работу полиции.
Уголовному наказанию за домашнее насилие в 2019 году подверглись 2240 человек. По данным ФСИН, даже на содержание одного человека в СИЗО уходит около 15 тысяч рублей в месяц. Какой урон госбюджету приносит нетрудоспособность пострадавших от насилия по коэффициенту DALY weight, неизвестно.
Оценка эффективности превентивных мер — большая работа, включающая сбор данных и построение экономических моделей. Берутся, как минимум, две ситуации. Когда превентивные меры отсутствуют — это один показатель. Когда программы внедряют и они приводят к какому-то результату — другой. После экономисты сравнивают затраты на реализацию этих мер и полученную выгоду, а именно количество предотвращенных случаев насилия.
Для анализа изменяющихся во времени показателей строится модель Маркова. Она включает несколько состояний, например, «жизнь без насилия», «насилие», «физическая травма», «ПТСР», «смерть». Далее задаются вероятности, которые представляют собой возможность совершения того или иного события, и рассчитываются затраты и выгода за определенный временной промежуток. После сравниваются результаты двух моделей: с программой предотвращения насилия и без нее.
Вместе с тем никакая превентивная программа не устранит насилие полностью. Она лишь снизит его процент. Может случиться и так, что конкретные меры не будут работать, и число случаев насилия только увеличится.
Какие превентивные программы есть сегодня?
Превенция насилия — это комплекс мер, направленных на его предотвращение. Они включают работу в разных направлениях: просветительские программы и тренинги, изменение законодательной сферы, обучение сотрудников полиции, финансовая поддержка уязвимых социальных групп и так далее. В зависимости от того, когда принимаются меры, выделяют первичную (до совершения), вторичную (раннее выявление) и третичную (уменьшение последствий) профилактику насилия.
В США распространены образовательные и просветительские программы, ориентированные на разные возрастные и социальные группы. Большое внимание уделяется работе с детьми и подростками. Это и внедрение принципов гендерного равенства в школах, и тренинги, как строить здоровые отношения. Например, в программе Safe Dates школьников учат договариваться и мирно разрешать конфликты. По тому же принципу проводятся различные тренинги для пар, собирающихся пожениться или ожидающих ребенка.
Отдельно ведется работа с детьми, в семье которых происходит или происходило насилие. В этом случае могут быть эффективны группы поддержки, на которых участники и участницы в безопасной атмосфере усваивают навыки построения ненасильственных отношений. К таким программам относятся, в частности, Expect Respect Support Groups.
Изменение рабочей среды — еще один шаг к предотвращению насилия. Канадские тренинги Make It Our Business направлены на раннее выявление абьюза. Руководителей и менеджеров обучают, как понять, что кто-то из сотрудниц или сотрудников столкнулся с насилием в семье. К тревожным сигналам относят, в частности, постоянные сообщения и звонки от партнера, «проверки», действительно ли человек находится на работе. Заметив что-то подобное, менеджер может поделиться номерами телефонов доверия, контактами организаций, занимающихся предотвращением насилия.
Превенция насилия может происходит и на законодательном уровне. Например, в Бразилии запрет на продажу алкоголя в ночное время помог снизить число убийств женщин на 44%. Статистика показала, что в городе Диадема больше половины преступлений происходило в период с 23.00 до 6.00. Кроме того, многие из них были зафиксированы в районах с высокой концентрацией питейных заведений. Поэтому еще в 2002 году был введен муниципальный запрет на продажу алкоголя после 23 часов. В результате за три года удалось предотвратить более 300 убийств.
Можно ли посчитать стоимость насилия в России?
Метод подсчета стоимости насилия наглядно показывает экономический урон для страны, но у него есть и слабые стороны. Это может быть дорого и сложно реализуемо, особенно в тех ситуациях, когда отсутствует достоверная статистика, как в России. В нее должно входить как количество пострадавших, так и затраты на предотвращение насилие. Отдельная статья расходов — затраты на работу НКО, помогающих пострадавшим от насилия.
В небольших государствах может быть проще проводить такие расчеты, но это зависит не только от количества населения. В частности, влияет социальный контекст — стигматизация насилия мешает пострадавшим обращаться в полицию, помогающие организации и в принципе увидеть проблему. Абьюз, побои и преступления остаются невидимыми.
«Стоимость насилия можно посчитать только в отношении тех случаев, когда возбуждаются уголовные дела, — комментирует Татьяна Сухарева. — Поскольку далеко не каждая пострадавшая подает заявление, а в большинстве ситуаций приходит отказ в возбуждении уголовного дела, то реальную стоимость насилия посчитать невозможно».
Помимо указанных выше затрат берется средняя стоимость юридических, медицинских и других услуг, к которым обращаются пострадавшие. Полученные данные будут экстраполироваться на масштабы всей страны для получения средних показателей. При наличии относительно полной и объективной статистики по насилию, считает Сухарева, подсчетами может заниматься небольшой мониторинговый центр численностью 20-30 человек.
Она полагает, что для изменения ситуации нужно бороться с гендерным неравенством и стигматизацией женского одиночества. Повышение экономической независимости женщин, ликвидация гендерного разрыва в зарплатах и «стеклянного потолка» помогут снизить процент домашнего насилия.
Внедрение превентивных мер зависит и от позиции власти. «Государства руководствуются своей логикой, не всегда связанной с экономической выгодой, — комментирует Кирей-Ситникова. — Например, ведут военные действия вместо того, чтобы вкладывать в здравоохранение и образование для своих граждан. Это вопрос не экономики, а политики, ценностей и приоритетов тех, кто эту политику проводит. Поэтому экономические аргументы это хорошо, но без изменения политического курса вряд ли удастся добиться серьезных изменений».
