Как считали
Команда проекта «Алгоритм света» изучила приговоры по первым трем частям статьи 111 УК РФ с 2011 по 2022 годы — о причинении тяжкого вреда здоровью, которое не повлекло смерть потерпевшего. Эту статью выбрали неслучайно: причинение тяжкого вреда здоровью намного сложнее скрыть по сравнению с побоями или причинением легкого вреда здоровью, и поэтому большинство возбужденных дел доходят до суда. «Сложно не обратиться за помощью в больницу с ножевым ранением или аналогичными травмами», — поясняет «Черте» юрист Консорциума женских НПО Татьяна Белова.
Всего таких приговоров в открытом доступе оказалось 156 509, из них 91 852 были вынесены в особом порядке и содержали мало деталей. Поэтому исследовательницы сконцентрировались на анализе 64 657 приговоров, вынесенных в общем порядке.
При анализе учитывали потерпевших женщин и мужчин. «Мы впервые проводим такой сравнительный анализ потерпевших (ранее нас критиковали за то, что мы не учитываем мужчин), впервые смотрим и на мужчин-потерпевших тоже», — отмечает одна из создательниц алгоритма, программистка Светлана Жучкова.
Под «домашним» и «партнерским насилием» исследовательницы решили учитывать не только официальное понятие семейно-бытового насилия, но и насилие от незарегистрированных партнеров, бывших партнеров и близких родственников.
Большинство обвиняемых женщин заявляли о самообороне
Абсолютное большинство причинивших тяжкий вред — мужчины: число обвиненных женщин составило 12 361, обвиняемых мужчин — 52 296. Причем жертвами мужской агрессии оказались почти в равной пропорции и мужчины — 81%, и женщины — 82%.
79% подсудимых женщин сказали на суде, что защищались от насилия. Для сравнения, в делах, где мужчина причинил тяжкий вред здоровью женщины, только 17% из них заявляли о самозащите. У большинства женщин был шанс добиться переквалификации дела на самооборону, но таких случаев практически не было.
Среди потерпевших женщин 43% пострадали от домашнего насилия. В большинстве случаев домашнего насилия обвиняемыми были мужья или партнеры — 82%. На остальных родственников приходится всего 18% обвинений.
«Данные говорят нам, что в отношении мужчин со стороны партнеров и родственников также применяется насилие, однако в гораздо более скромных масштабах [16%], чем в случаях с женщинами», — отмечает Светлана Жучкова.
«Аморальность» или «противоправность действий» потерпевших: гендерный дисбаланс
В большинстве дел суд учитывал «аморальность» или «противоправность действий» потерпевших, и здесь также выявили гендерную разницу.
Противоправность или аморальность поведения потерпевшего могут учитываться судьей в качестве смягчения наказания. Противоправное поведение ― это, например, насилие, издевательство, тяжкое оскорбление, психологическое давление со стороны потерпевшего. С аморальным сложнее ― оно трактуется как нарушение потерпевшим моральных норм и правил поведения в обществе, и эта оценка чаще всего отдается на откуп судье.
Когда женщина обвинялась в причинении тяжкого вреда здоровью мужчине, в 43% дел суд признавал его противоправное поведение. Однако, когда обвиняемым был мужчина противоправное поведение пострадавшей фиксировалось в два раза реже — в 23% дел. При этом пол судьи не сказывается на отношении к потерпевшему.
В указанные проценты вошли только те дела, которые рассматривались без учета механизма «особого порядка» — то есть те, где были сведения о контексте ситуации. Таких приговоров было меньше половины, поэтому настоящая цифра может оказаться выше.
Особый порядок: женщины заявляют о защите в три раза реже
До июля 2020 года уголовные дела о тяжком вреде здоровью могли рассматриваться в особом порядке — то есть без проведения полноценного судебного разбирательства и с гарантией, что срок, который дадут человеку, не будет превышать две трети от максимально возможного срока.
«Особый порядок — простая процедура с точки зрения следователей и судей. Это проще, дешевле, быстрее. Этот механизм серьезно экономит время системы, ведь при особом порядке можно не оценивать фактические обстоятельства. Обвиняемый со всем согласен, приговор короткий. В большинстве случаев женщине это преподносится так: “Ты же ударила его, ты с этим согласна, ну так и нечего тут разбираться, пиши признание»», — поясняет руководительница Центра защиты пострадавших от домашнего насилия, адвокат Мари Давтян.
Выяснилось, что в 59% случаев (в 91852 дел из 156509) обвиняемые шли на особый порядок. Женщины — чаще: в 70% случаев (в 23141 дел из 32776). Все описание обстоятельств в таких приговорах сводится к одному-двум предложениям, без упоминания характера взаимоотношений между обвиняемым и потерпевшим, без описания обстоятельств совершения преступления и обстоятельств, которые преступлению предшествовали.
Несмотря на то, что при рассмотрении дел в общем порядке 79% женщин заявляли, что они защищались, суды учитывали эти обстоятельства только в 43% случаев (и даже в этих случаях суды не находили оснований для переквалификации дел).
При рассмотрении дела в особом порядке о самообороне заявляли уже менее 28% — в 7%. Исследовательницы пришли к выводу, что это было связано именно со «сделкой» с судом.
«Система правосудия экономит свое время на обвиняемых женщинах, не принимая во внимание и не оценивая тот факт, что они защищались от насилия со стороны потерпевшего. Этот вывод не был основной целью нашего исследования, но стал его важным результатом. Если посмотреть статистику по делам, где включен особый порядок, доля подсудимых женщин, заявивших о защите, уменьшается в три раза — с 79% до 28%. При этом для мужчин разница не столь существенна — 17% при исключении особого порядка, и 9% — если его учитывать. В итоге мы видим, что система правосудия игнорирует ситуацию насилия в отношении обвиняемых женщин, в том числе ситуацию домашнего насилия, что подтверждают приговоры, принятые в особом упрощенном порядке», — поясняет Мари Давтян.
Сами обвиняемые не знают, какие именно факторы важны для правильной квалификации, а следователи и судьи при особом порядке годами игнорировали ситуацию домашнего насилия. «Как это выглядит со стороны обвиняемой: на лицо то, что она причинила вред другому человеку, следователи предлагают наиболее хороший для неё вариант, а именно рассмотрение дела в особом порядке, и пострадавший на это согласен. Во всей этой процедуре не находятся места для того, чтобы выяснить, что послужило причиной. Если бы изначально ситуацию домашнего насилия воспринимали как важный фактор, ей бы изначально задавали этот вопрос. А здесь получается, что нет вопросов — нет ответа», — говорит Татьяна Белова.
Что делать
Ситуация с домашним насилием в России будет только ухудшаться, если не принять меры, считают правозащитники. Во-первых, люди, которые участвуют в военных действиях, будут со временем переживать ПТСР, что, по данным многочисленным международных исследований, отражается на безопасности окружающих. Во-вторых, почти два года назад Россия перестала быть стороной Европейской конвенции о защите прав человека, и россиянки утратили возможность добиться справедливости хотя бы в Европейском суде по правам человека.
При этом в России по-прежнему нет понятия «домашнее насилие» на законодательном уровне — вместо него используют «семейно-бытовое насилие», поэтому понять масштабы проблемы трудно. В статистике МВД, прокуратуры и Уполномоченного по правам человека нет понятия насилия, совершенного бывшими партнерами, но при этом, например, есть со стороны соседей.
Эксперты Консорциума женских НПО считают, что позволить посмотреть на домашнее насилие как на опасную ситуацию следователям, прокурорам и судьям могут помочь исследования и методические рекомендации.
«Самое важное в работе следователя — провести надлежащую проверку, надлежащее расследование. Но если расследовать только момент нанесения удара ножом, то судья впоследствии и вынесет приговор по ст. 111 УК. А если расследовать всю историю от начала до конца, указывая на систематическое применение потерпевшим насилия, назначить потерпевшей все необходимые экспертизы, допросить ее по всем важным для квалификации обстоятельствам, то суд также сможет взглянуть на ситуацию под другим углом. Иначе как суду оценить опасность для женщины, если у него нет ни одного медицинского документа, нет показаний свидетелей? Да, это в два раза больше работы для следствия — не только расследование поступка женщины, но и расследование поступков мужчины. Значительно проще взять признание у женщины и закончить на этом», — объясняет Мари Давтян.
Эксперты считают, что изменить ситуацию может только совокупность факторов:
- Принять пакет законов для предотвращения и пресечения насилия в отношении женщин с четким определением домашнего насилия;
- Гарантировать пострадавшим от насилия незамедлительный доступ к средствам возмещения ущерба и защиты, а также обеспечить привлечение обидчиков к уголовной ответственности и адекватное наказание виновных;
- Обеспечить обязательную профессиональную подготовку судей, прокуроров, сотрудников полиции и других правоохранительных органов по вопросам строгого соблюдения положений уголовного законодательства, касающихся насилия в отношении женщин;
- Обеспечить поддержку женщинам пострадавшим от насилия, в том числе сексуализированного, путем создания убежищ и приютов в городских и сельских местностях. И расширить сотрудничество с неправительственными организациями, оказывающими помощь пострадавшим;
- Собрать статистические данные о бытовом и сексуализированном насилии, дифференцированные по полу, возрасту, гражданству и характеру отношений между пострадавшими и правонарушителями;
- Незамедлительно ввести защитные механизмы, например, охранный или запретительный ордер для пострадавших, столкнувшихся с непосредственной угрозой;
- Ввести протоколы оценки рисков для жертв домашнего насилия, которые ранее МВД отказалось внедрять.
