Все знали, что я русский, подходили и благодарили
Решение переехать в Украину было совместным. Перед тем, как принять решение мы обсуждали все плюсы переезда в Киев. Начиная с климата и заканчивая работой. Мне было проще переехать, так как я работал удаленно. И в отличие от жены, мог «перевезти» свою работу. Она очень не хотела уезжать в Россию, потому что была привязана к семье и друзьям, а у меня на тот момент лучший друг жил в Краснодаре и в Томск приезжал редко. К тому же от томской погоды меня каждый февраль накрывало и появлялось желание жить в более теплом климате. Мы с женой сделали таблицу, где писали плюсы и минусы Томска и Киева. У Киева было больше плюсов.
Когда я переехал в Киев, меня поразило, сколько в городе русскоговорящих. Хотя, когда я переезжал, мне говорили, ты там по-русски не разговаривай, типа, мало ли что. А по факту Киев наполовину русскоязычный город. Точнее был таким, сейчас ситуация, конечно, меняется. Многие люди, которые ранее не говорили на украинском, переходят на него из принципа.
Потом Киев — это столица, а Томск, как не крути, провинция. У Томска в сравнении только один плюс. Я был удивлен слабым мобильным интернетом в Киеве. А в Томске интернет активно развивался тогда же, когда и в Москве и Питере. Но Киев более легкий город в плане атмосферы. Тут много уличных музыкантов и популярна культура кофе. Кофе можно купить кофе на каждом шагу, в отличие от Томска.
После переезда в Киев, я сразу завел на ютубе канал «Русский в Украине». Хотел показать россиянам, прежде всего своим соотечественникам, что Украина совсем не такая, какой ее показывают по телевидению. Первыми моими городами были Львов и Мукачево, мы туда ездили к родственникам жены. Я снял видео на экшен-камеру, смонтировал и выложил видео на ютуб. Постепенно алгоритм стал показывать мои ролики именно украинцам. И люди почему-то стали смотреть и приглашать в гости. В своих роликах я пытался дать честные оценки городов с точки зрения благоустройства. Даже смог на что-то повлиять. Где-то зебру нарисовали, что-то отремонтировали.
С конца 2017 года и до осени 2021 года мы сняли 57 городов. И скажу, что люди в городах Украины отличаются в зависимости от региона. В Закарпатье люди ближе к Европе. Они любят больше отдыхать и меньше работать. Магазины закрываются рано, по воскресеньям вообще не работают, как в Европе. Люди, которые живут в Прикарпатье, например, в Львовской или Ивано-Франковской областях, были всегда радикально настроены к россиянам. Еще до войны. Хотя, в том же Ивано-Франковске, когда мы приехали в 2018 году снимать город, меня массово узнавали на улице. Все знали, что я русский, все подходили, благодарили и жали руки. Я был удивлен, потому что думал, что именно в Ивано-Франковске меня будут смотреть меньше всего. Оказалось наоборот. Максимально приятные люди встречались везде.
Осенью прошлого года родилась дочь и мне стало не до путешествий. А потом началась война. Мой канал назывался «Русский в Украине», но оставаться с таким названием я уже не мог, поэтому и переименовал в «Руслан Заплатин».
Нас высшие силы уберегли
Накануне войны, 23 февраля мы как раз вернулись из Макарова. Там живет мама моей жены и ее сестра с ребенком. Ездили как раз день рождения племянницы отмечать. Мы уже знали, что Россия признала ДНР и ЛНР. Но была полная уверенность, что все будет проходить на Донбассе, до нас дело не дойдет. Я ночью мониторил новости, жена с дочкой легли спать. Писали, что атака будет в течении 23-х часов, а потом, что в течении шести. Потом, что уже в 4 утра будут атаковать.
Я решил посидеть до 4 утра, а потом будет видно. В 4 утра ничего не произошло, и в половине пятого я ушел спать. А через полчаса меня разбудила жена, которая сказала, что слышит взрывы. Мы живем в Дарницком районе Киева, и мимо нас идет дорога на Борисполь. По нему и были нанесены первые авиаудары. По многим городам были, но в частности по Киеву, именно Борисполь. Мы хорошо слышали взрывы. И буквально через 10 минут на трассе были огромные пробки: на заправке и на Южном мосту, на выезде из города.
Уехать из Киева в первый же день войны нам не удалось. Стоять с ребенком целый день на руках невозможно. В пробках люди проводили целый день. Знакомые попытались выехать, так они встали на одной станции метро и за два часа проехали половину станции. У нас не было другого выбора, кроме как ждать. В первые дни спускались в бомбоубежища, которым нам служила подземная парковка.
Потом поняли, что это не лучший вариант, потому что мы живем на 15 этаже и с маленьким ребенком постоянно спускаться и подниматься. А лифтом в условиях авиаудара особо не попользуешься. Парковка тогда, не знаю, как сейчас, была не особо оборудована. Мы ребенка клали на шины, чтобы он поспал. Холодно было.
Решение уехать мы приняли на третий день, когда снаряд упал в 10-15 минутах ходьбы от нас. Это был дом, в котором наша подруга сдавала квартиру. Полдома вынесло. Стены остались, но без окон. Второй звонок был, когда мы проснулись в 4 утра от быстрого свиста, побежали с дочкой в коридор, единственное защищенное место, где нет окон, где есть защищенные стены.
И когда побежали туда, то увидели взрыв и огромное зарево. Потом выяснилось, что это был беспилотник, он упал на крышу дома в нашем районе. Кадры этого взрыва тогда облетели весь интернет. После того случая мы приняли решение уезжать. Собрали вещи. Все трассы стояли и мы обходными путями, какими-то улочками, потом селами доехали до Макарова. Я никогда столько сел за один день не видел.
Мы думали, что там будет спокойно. Там и было спокойно первое время, мы даже немного расслабились потому что не было слышно взрывов. Единственное, отголоски взрывов были слышны, когда бомбили нефтяную базу в Василькове. И вместо того, чтобы собрать вещи и поехать куда-то дальше, мы подумали, что тут в безопасности. Ошибались.
На третий день нашего пребывания в Макарове в местном чате написали, что колонна российских танков уже в Липовке (село рядом с Макаровым, — «Черта»). Если смотреть по карте, то идет сначала Андреевка, потом Липовка, потом Макаров. Собраться и выехать было уже невозможно. Липовка находится в пяти минутах от нас. Танки сначала просто ехали, транзитом, чтобы выехать на трассу до Житомира, а когда их на выезде на трассу порешали, россияне стали вести себя более агрессивно. Видимо, был такой приказ, бить куда глаза глядят. Наши знакомые живут около дороги и они видели, как проезжали танки и били, куда им вздумается, специально для запугивания. Им повезло, что по их дому не стреляли.
Потом стали ставить «Грады», чтобы через нас бить по Киеву. Им отвечали. Мы были в самом центре. Танки, «Грады», авиация, беспилотники, С-300. Потом присоединилась пехота, потом диверсионно-разведывательные группы. Связь пропала, отопление пропало. Дом стал остывать, спали в куртках и кофтах, и укрывались одеялами. Подвала в доме не было, мы просто сидели на полу.
Сначала нас было шестеро: я, жена, дочь, теща и сестра жены с ребенком. Потом присоединились родственники из окрестностей Бучи: семья кумовьев сестры моей жены. Они тоже подумали, что в Макарове будет безопаснее. Дети, которые были постарше, воспринимали войну как игру. Когда что-то взрывалось, племянница говорила: «О, круто, сейчас пойду сидеть в коридоре». Мы сначала думали, что это такая защитная реакция у ребенка. Но она себе действительно это все так представляла, и это хорошо.
У нашей же дочери был стресс из-за постоянных взрывов, отсутствия света, так как мы почти не выходили на улицу. После того, как мы уехали из Макарова и какое-то время жили в Закарпатье, дочь ночью резко просыпалась и орала. Жена звонила психологу, он сказал, что так даже лучше: это выход эмоций от стресса.
Интернет в Макарове появлялся на 5-10 минут. Мы даже не знали, под кем находимся. Потом уже выяснилось, что Макаров переходил из рук в руки. Как только появилась связь, в местном чате сразу стали писать, что можно выехать. И что надо бежать, пока есть возможность.
Мы выехали вдесятером, а мама моей жены ехать отказалась. Может быть не верила в то, что это выезд — это безопасно. Мы отвезли маму к семье ее сестры, и она еще три с половиной недели провела в Макарове. Сейчас она уже с нами в Венгрии.
Когда наступило затишье, а это, как правило, час-два максимум, мы собрались за десять минут. На двух машинах. Мы ехали, не зная, что нас ждет. Когда увидели украинский блокпост, то немного стало полегче. На блокпосту нам сказали, что все хорошо, и что вас ждут . Мы отъехали от блокпоста буквально на сто метров, чтобы подождать вторую машину. Ребята прошли блокпост и только мы все собирались отъезжать, как один из парней увидел, что летит истребитель. И [мы сразу дали] по газам. Буквально в этот момент истребитель ударил ракетой по блокпосту. Вторую машину даже подбросило немного. А мы в это время стояли на главной трассе страны Киев-Чоп, и видели за спиной только столб черного дыма. Я думаю, что нас высшие силы уберегли.
Неделю мы жили в Закарпатье, нас там приютил теперь уже хороший друг. Он когда-то помогал моей теще дом строить. Потом, когда воздушные тревоги начались и в Закарпатье, жена сказала, что нам надо ехать дальше, что она не чувствует себя в безопасности. В итоге мы уехали в Венгрию. Нашли через друзей дом в селе, на Балатоне. Можно сказать, сейчас мы на релаксе после пережитого. Пожили там немного, до начала курортного сезона, и перебрались в Черногорию.
99% подписчиков относятся ко мне так же, до войны
Хочется, конечно, вернуться в Украину. Там наши друзья, там наше все. Канал, у меня опять же, об Украине. Я снимал украинские города. Сейчас я снимаю совершенно другой контент, который людям не особо интересен, потому что зрители привыкли смотреть другое. Я не знаю, в какую страну мы вернемся, и вернемся ли вообще. Сохранится ли наш дом? В Киеве спокойно-спокойно, но раз в две недели бывают прилеты. Стреляют-то хаотично. Они говорят, что бьют по каким-то военным объектам, а по факту стреляют в центр [города]. В Одессе была ситуация, когда Минобороны [РФ] сообщило, что ударили по какому-то складу с иностранным оружием, а по факту прилетело в дом знакомого. Его и его семьи не было в Одессе в тот момент, они еще до войны уехали в отпуск в Европу. И там остались. Прилетело в их дом, и тогда погибло несколько человек, в том числе и трехмесячный ребенок.
У меня российское гражданство, у меня остаются в Томске родственники. И нужно к ним ездить. И лучше было приезжать к ним с российским паспортом. Но сейчас для меня мой российский паспорт никакой ценности не имеет. После того, как меня бомбила моя страна, я ей ничем не обязан.
Я продолжаю снимать для своего блога. Но если я три месяца с начала российского вторжения в Украину снимал про войну, то сейчас я вынужден отойти от этой темы — на канал пришло много российских ботов, они обрушили статистику. Если каналы с миллионами подписчиков с этим легко справляются, мне это сделать сложнее. Канал стал проседать, появилось много негатива, поэтому я вернулся к туристическому контенту. Теперь снимаю европейские города. Но боюсь, что и это популярности каналу не принесет. Сейчас канал переживает не лучшие времена в плане заработка. Все украинские компании свернули свою рекламу. Но я продолжаю что-то делать, рассказываю сейчас на канале про нашу жизнь беженскую. Как мы живем, как мы помогаем другим, как обустраиваемся. Отношение ко мне после начала войны у украинской аудитории не поменялось, так как оно формировалось в течении пяти лет. Возможно, какая-то часть отписалась от меня, но 99% подписчиков относятся ко мне так же, как относились и до войны.
Я слежу сейчас за всеми событиями, которые там происходят. Я каждый город знаю досконально, потому что все пешком исходил. Если не по окраинам, то по достопримечательностям точно. Мы приезжали в каждый город и в день проходили по 15 километров. Единственное, что я не успел сделать, запланировал на этот год: посетить Донбасс — Северодонецк, Лисичанск, а оттуда в Харьков еще раз съездить. Так получилось, что те города, которые я хотел посетить в этом году, пострадали больше всех. Увидеть их довоенными, я, к сожалению, не успел.
Среди городов, которые я успел посетить, и которые пострадали от российского вторжения, больше всего жаль Мариуполь. Мариуполь был витриной Донецкой области, подконтрольной Украине. Когда Украина потеряла контроль над так называемыми ДНР и ЛНР, то Мариуполь начали активно развивать. Город стал центром производства. И в том числе, чтобы показать на контрасте, что мы можем сделать и что сделала Россия — какие-то «банановые республики», где нет ни торговых центров, ни банков, ни торговых сетей. Мариуполь был развит, у меня были к нему претензии в плане благоустройства, потому что город был ориентирован на автомобилистов. Там были широкие дороги, заборы. Если придираться в плане урбанистики, то Мариуполь был не идеальным городом. Но за последние годы он много прибавил. Поэтому его особенно жаль.
