Юрист и правозащитница Мария Чащилова столкнулась с кибербуллингом весной 2020 года, когда решила публично поддержать своего друга. С Владимиром Воронцовым, основателем паблика «Омбудсмен полиции», она была знакома по работе. Когда на Владимира возбудили уголовное дело, Мария вышла с одиночным пикетом к зданию Следственного комитета. Ее сфотографировали с плакатом, и именно этот снимок был опубликован на стене «Омбудсмена полиции» вместе с небольшим сопроводительным текстом.
Негативные комментарии к посту стали появляться практически сразу. Его разместили днем, а уже к вечеру под ним было 200-300 сообщений. «Я не поняла, что происходит, потому что я не очень частый пользователь ВКонтакте. Начали поступать какие-то сообщения, заявки в друзья. Писали, что я какая-то распутная женщина, “ш***а” и еще разные оскорбления. Такие же примерно сообщения поступали в личку», – вспоминает Мария.
Такую реакцию вызвал исключительно пост девушки. Во время флешмоба в поддержку Воронцова слова поддержки публиковали многие люди, и ее текст ничем не выделялся. По мнению Чащиловой, поводом могли послужить ее подписка как бывшего сотрудника полиции и правозащитницы или же попросту миловидная внешность.
Сообщения с оскорблениями приходили по 10-15 раз в час во всех социальных сетях и мессенджерах. Имя и фамилия Марии не были скрыты – возможно, именно по ним удалось пробить ее номер через сотрудников органов, поэтому на телефон тоже начали писать и звонить. Пришлось закрыть страницу ВКонтакте и блокировать номера, чтобы как-то от этого избавиться.
«Я не была готова к такой реакции, – говорит Мария. Я вообще думала, что это безобидный пост поддержки. Как петицию подписать. Ну то есть я ничего по сути не сделала, но это в огромном количестве и масштабно началось. Было и пять-шесть сообщений с конкретными угрозами. “Я тебя найду. Я тебе вспорю брюхо, тварь” писали. Или “Я подарю тебе веревку с мылом, чтобы ты сама вздернулась”. Причем писали без предыстории, без диалога, без каких-то противостояний в комментариях. Я почти никому не отвечала».
Так продолжалось на протяжении двух недель. Если первые три дня сообщения приходили в режиме нон-стоп, и телефон разряжался каждый час, то постепенно их становилось все меньше. Мария говорит, что этот опыт сильно не повлиял на нее, поскольку она привыкла работать с негативом. Но конечно, было неприятно, к тому же происходящее очень отвлекало от дел. Спустя несколько месяцев девушка попросила администраторов паблика заблокировать пользователей, в комментариях которых содержались откровенные угрозы.
Невидимые агрессоры
Кибербуллинг – это травля с использованием интернет-технологий. Она может затронуть любого человека вне зависимости от возраста, гендера, социального статуса и других характеристик. Согласно данным Mail.ru Group, с онлайн-агрессией сталкивается больше половины пользователей рунета. Чаще всего это разовые негативные комментарии, осуждение действий других людей и троллинг. Кибербуллинг может приводить к суицидам и суицидальным попыткам.
Особое опасение вызывает кибербуллинг среди детей и подростков. Опрос Высшей школы экономики показал, что 72% российских школьников пострадало от травли в интернете или участвовало в ней. А 39% опрошенных были и жертвами, и агрессорами. Такая смена ролей связана с желанием выместить агрессию на ком-то более слабом, отмечается в другом исследовании НИУ ВШЭ.
Мировая статистика говорит, что по количеству вовлеченных в кибербуллинг школьников Россия занимает пятое место среди 25 стран, в которых проводился опрос. Объектами травли в сети становились 49% детей в возрасте от 8 до 17 лет. При этом только 11% российских школ имеют официальную политику, направленную на борьбу с онлайн-буллингом, сообщается в том же исследовании для компании Microsoft.
Психологиня и координаторка стажерской программы «ИНГО. Кризисный центр для женщин» Хана Корчемная называет кибербуллинг формой насилия, обязательно рассчитанной на аудиторию, которая воспринимает унижение другого человека с удовольствием. И обидчик уверен, что эта аудитория его поддержит и что объект травли не сможет дать отпор. Главное его отличие от оффлайн-травли – пострадавшие обычно не знают агрессоров лично, а ущерб репутации человека может быть гораздо больше.
«Это еще больше усиливает беспокойство. Потому что чем меньше мы знаем, тем больше тревожимся. Начинаются всевозможные домыслы, множатся страхи . Возникает ощущение, что тебя ненавидит весь мир. Плюс для травли могут использовать фейковые аккаунты, что тоже дезориентирует пострадавших, – говорит Корчемная. К тому же, онлайн-травля распространяется очень быстро».
Видов кибербуллинга множество. Они отличаются по проявлениям, целям, способам давления. Так, проект «Телефон доверия» выделяет десять видов онлайн-травли в отношении детей (но они также применимы и к взрослым людям):
- исключение – бойкот во всех кругах общения в интернете;
- домогательство – постоянная умышленная травля, оскорбления и угрозы, присылаемые в личные сообщения;
- аутинг – разглашение личной информации о человеке с целью унизить его;
- киберсталкинг – попытки взрослых людей договориться с детьми о встрече с целью сексуальной эксплуатации, в другом значении – использование интернета для преследования и/или домогательств;
- фрейпинг – публикация нежелательного контента от лица другого человека, когда обидчик завладевает его интернет-аккаунтом;
- использование поддельных профилей – травля с фейковых аккаунтов;
- диссинг – передача или публикация порочащей информации;
- обман – буллер обманом завоевывает доверие ребенка, пытается выведать у него личную/интимную информацию и опубликовать ее в сети;
- троллинг – намеренная провокация с использованием оскорблений, ненормативной лексики;
- кетфишинг – создание поддельной страницы, аналогичной странице человека, и использование ее для мошеннических целей.
Признаки кибербуллинга рассматривают прежде всего в отношении детей и подростков, защитить которых могут только взрослые. Каждый случай индивидуален, однако общими признаками травли в интернете может быть то, что ребенок удаляет свои страницы в социальных сетях, избегает общения с одноклассниками и друзьями, перестает использовать гаджеты или, наоборот, использует их чаще обычного и нервничает после каждого сообщения.
Кибербуллинг может дополняться оффлайн-буллингом в учебных заведениях, что делает ребенка вдвойне уязвимым. Но если травлю в школе могут заметить другие ученики и учителя, то оскорбительные сообщения в мессенджере увидит только сам человек. От такого буллинга физически невозможно спрятаться, и пострадавший будет практически постоянно находиться наедине с негативной информацией.
В большинстве стран отсутствует законодательная база, направленная на борьбу с кибербуллингом. В Южной Корее существует законопроект, принятый после самоубийства кей-поп исполнительницы Солли (ее затравили в интернете). В США связанные с этим дела регулируются различными правовыми актами на уровне штатов, а в Германии наказуемы отдельные стороны кибербуллинга (можно получить до 10 лет). В России есть только законопроект о борьбе с преследованием в сети.
Помимо законодательных инициатив, сами социальные сети разрабатывают инструменты для борьбы с кибербуллингом. Большинство из них позволяют жаловаться на обидчиков, после чего их могут заблокировать. Также есть возможность полностью настроить приватность профиля, запретить отмечать себя на фото и в записях. В частности, у инстаграма есть алгоритм, распознающий оскорбления. Перед отправкой такого комментария пользователь получит вопрос о том, действительно, ли он хочет опубликовать сообщение. Имеется и функция теневого бана, позволяющая делать комментарии невидимыми для всех, кроме самого агрессора.
Виртуальный секс и одиночество
Интернет появился в жизни А., когда они перешли в 5 класс (Герой идентифицирует себя как небинарных квир-персону и использует местоимение «они» – «Насилию.нет».). У школьника не было друзей, поэтому почти все свободное время проходило в сети. После запроса «с кем общаться в интернете» пятиклассник наткнулись на анонимные чаты и видеорулетки. Так в жизни 11-летних А. возник «вирт» – виртуальный секс.
«В этих видеочатах часто сидели люди, жаждущие сексуального общения, а у меня бушевали гормоны, и я хотели взрослой жизни. Как-то раз один пользователь попросил показать грудь. Я были не против и сделали это. Ко мне в чат заходили разные люди, и мне были приятны их комплименты про мою внешность. Так продолжалось несколько месяцев, и с некоторыми из пользователей мы перешли в скайп, чтобы переписываться уже напрямую», – рассказывает А.
Будущий буллер был одним из тех, кто пригласил А. в скайп. Незнакомец представился красивым именем, а на аватарке стояло фото смазливого брюнета. Сначала переписка шла на нейтральные темы: о погоде и школе, но после начались откровенные вопросы. Собеседник попросил показать себя, хотя сам видеосвязь не включал. Говорил, что у него сломана веб-камера.
Школьнику нравилось внимание незнакомца, и через пару недель они перешли к мастурбации. Собеседник просил, чтобы А. было видно целиком, в том числе половые органы. Они занимались виртуальным сексом в отсутствии родителей: отец работал допоздна, а мама была с младшим братом. Однажды буллер написал, что у него есть интимные фотографии А. и что эти снимки увидят родственники и друзья во ВКонтакте, если пятиклассник не будет выполнять его требования.
«Мне было страшно. Я почувствовали, что нахожусь во власти этого человека и никак не могу повлиять на ситуацию. Я продолжили посылать ему новые фотографии, записывать видео втайне от родителей, прячась в туалете. Он требовал, чтобы фото и видео приходили к нему немедленно, как он напишет. Я постоянно чувствовали тревогу, потому что не знали, когда он захочет новую порцию моих снимков», – делится А.
Буллер шантажировал школьника около полугода и сам прекратил общение. Написав сообщение с извинениями, он удалил свой профиль, после чего А. даже расплакались от счастья. Они до сих пор не знают, догадывались ли об этом родители. Ситуация всплыла в памяти А. всего пару лет назад (сейчас герою 21 год) – после прочтения статьи о кибербуллинге. Потребовалось время, чтобы принять этот опыт и перестать винить себя за случившееся.
Как поддержать и куда обратиться за помощью
Основное последствие любой травли, в том числе в интернете – это изоляция на нескольких уровнях, объясняет Корчемная. Это и социальная изоляция, когда человек вынужден скрывать профили в соцсетях, боится публиковать информацию о себе в сети, фотографироваться и ходить на публичные мероприятия. И эмоциональная, когда пострадавшей или пострадавшему труднее доверять людям, открываться им и рассказывать свою историю.
Существует и когнитивная изоляция, при которой человек не знает, где получить помощь. Как последствие травли это проявляется в том, что пострадавший боится ее искать, поскольку любой канал коммуникации кажется небезопасным. Может быть страшно задавать вопросы о своей ситуации в личных сообщениях, в том числе при общении со специалистами. Важно, что это не единственный вариант развития событий, и человек может иначе реагировать на травлю, но в любом случае потребуется поддержка.
«Такому человеку обычно очень одиноко, и часто пострадавшим кажется, что они все это заслужили на самом деле. И один из ключевых моментов [для восстановления] – дать себе возможность в безопасном месте, с близким человеком или психологом хоть немного поделиться чувствами, выплеснуть обиду, гнев, страх», – комментирует Корчемная.
Поддержкой будут слова, что друзья или подруги остаются на стороне пострадавшего человека. Что несмотря на большое количество хейта в сети, отношение друзей и подруг от этого не изменится и что в произошедшем нет его вины, советует Корчемная. Она добавляет, что поиски причин случившегося бессмысленны, хотя часто хочется понять, в чем была «ошибка».
Также важно уважать право на приватность. Группа поддержки может быть очень полезна на одном из этапов реабилитации, но сразу после травли человеку и так достаточно публичности. Поэтому не стоит вести его туда силой. В первые дни более значимой становится именно дружеская поддержка, и поддерживающим людям нужно дать понять, что человек может говорить с ними открыто, откровенно.
«Кажется, что это какие-то очень простые, очевиднейшие вещи. Но когда человек сталкивается с травлей, это все-таки погружение в большое одиночество и сомнение в своем достоинстве, даже если обычно человек уверен в себе, – продолжает она. – Еще можно помочь контактами психолога или кризисного центра».
В России нет проектов, занимающихся непосредственно помощью пострадавшим от онлайн-травли. Однако это одно из направлений работы антибуллинговой программы для школ «Травли.нет». Психологическую помощь подросткам, столкнувшимся с любыми трудностями (не только буллингом), оказывают в проектах «Твоя территория онлайн», «Помощь рядом». Женщины, столкнувшиеся с таким видом травли, могут обратиться в местный кризисный центр за психологической помощью и поддержкой. В частности, в Санкт-Петербурге есть «ИНГО. Кризисный центр для женщин», а в Москве – ГБУ «Кризисный центр помощи женщинам и детям».
