У Анны обычная семья, муж и двое детей: сыну одиннадцать лет, дочке восемь. Дети ходят в школу, родители работают, летом семья ездит в отпуск на море. В выходные Анна с мужем и детьми ходит в парк и на речку или ездит в ближайший крупный город — Белгород, где можно погулять по торговому центру и поесть бургеры на фудкорте. Так было до войны.
Семья живет в поселке городского типа с населением меньше 30 тысяч человек. Первый массированный обстрел по их городу произошел 30 декабря 2023 года, когда ВСУ нанесли один из самых мощных ударов по Белгороду на тот момент.
Несколько дней они не могли даже выйти на улицу. Находиться в поселке было очень тяжело и страшно, вспоминает женщина. Через несколько дней, 5 января, она впервые вместе с семьей покинула дом из-за обстрелов и отправилась в в Воронеж.
Анна рассказывает, что организованной эвакуации не было, но многие семьи старались уехать из поселка на новогодние праздники. Сама она отправилась к своей сестре — та сняла квартиру в Воронеже и уехала туда с детьми незадолго до Нового года. Анна уезжала только с детьми, муж в это время оставался дома — не хотел уезжать: «Было тяжело. Ощущение, что бросаешь человека. Хотя он знал, что я очень сильно переживаю, и сам говорил: «Собирайтесь и езжайте. Ты хотя бы успокоишься, и я буду знать, что с вами все в порядке»».
В Воронеже Анна с детьми провела две недели. Вскоре после возвращения домой женщине предложили поработать вожатой в детском лагере в Пензе для детей из Белгородской области. Она согласилась при условии, что ее дочь и сын тоже смогут поехать: «Оставить детей здесь было невозможно». В детском лагере в Пскове семья провела еще месяц.
В середине марта семья вернулась домой, и именно в это время в поселке стало особенно опасно: «Каждый день по три-четыре раза были обстрелы. У моих коллег дома пострадали, у родственников побило машины. Это была неделя какого-то кошмара. Я бы по-другому сказала, но я знаю, что вы записываете». Анна вспоминает, что дни вокруг выборов президента были самыми страшными за все время, сколько идет война.
Тогда ей снова предложили поработать вожатой в лагере, но уже на два месяца. В него попали больше ста человек. В отряде Анны было 35 детей: «Ребята постарше читали новости в телеграме и переживали за своих родителей, которые остались дома. Они подходили ко мне: «А вы видели, а вы слышали, что там…». Но я рада, что у них есть хотя бы этот период, пусть и вне дома, в котором они могут жить свое детство так, как они его должны проживать».
Лето семья провела в родном поселке, а осенью дети Анны пошли в школу. Правда, чтобы собрать их к 1 сентября, пришлось снова ехать в Воронеж — идти в торговый центр в Белгороде женщина побоялась. Раньше семья любила проводить время в Белгороде, но в последние полтора года Анна не берет детей в поездки в город.
Сейчас занятия в школе проходят очно, но учеников разделили на два потока — чтобы в случае обстрелов всем хватило мест в укрытии. Количество уроков сократили с пяти-шести до четырех-пяти, а некоторые дисциплины, например, рисование и музыку преподают дистанционно.
Многие жители поселка перестали отпускать своих детей на улицу: «Мой сын вроде и рад бы выйти погулять, покататься на велосипеде, но не может, потому что лучшего друга мама не пускает. Мы тоже стараемся ограничивать радиус, чтобы они далеко не уходили. Хотя я понимаю, что общаться и дружить нужно». Анна регулярно повторяет детям главное правило безопасности: ни в коем случае не трогать незнакомые предметы.
Анна считает, что ее дети уже достаточно взрослые, чтобы понимать, что происходит — они сами читают новости и обсуждают их в классе. Но полного осознания и страха, как у взрослых, у них еще нет: «Дети спокойно относились и относятся к поездкам. Я тоже стараюсь их не запугивать, говорю: «У нас в поселке мы не могли на елку пойти, а в Воронеже можем». Поэтому для них это было развлечение». При этом для самой Анны жизнь вне дома была испытанием: «Дети катаются с горки, а мне жалко, что дома у себя они не могут это делать».
Женщина старается не проявлять чувства при детях и «максимально держать лицо». «Если сильно громко, то я стараюсь не показывать вид, что мне тоже страшно. Я спокойно объясняю, что я рядом, мы в безопасности. Если мне уж совсем тяжело, то я встану в душ, тихонечко попереживаю, выйду и все, — рассказывает Анна. — Потому что если взрослые начинают впадать панику, то ребенок вообще не понимает, что происходит. Дети всегда должны быть уверены в человеке, который рядом с ними находится. Если он рядом — значит, все будет хорошо».
Анна отмечает, что некоторые родители транслируют детям собственную политическую позицию или интерпретацию новостей. Сама она действует иначе:
«Я своим детям стараюсь не говорить, что кто-то прав, а кто-то нет. Просто вот так случилось. Все, что происходит — плохо, но простые люди в этом не виноваты: ни мы, ни другая сторона. Люди, которые находятся за границей, так же страдают, они переживают то же самое, что и мы. Я стараюсь не воспитывать в детях неприязнь и ненависть к другой стране».
Анна признается, что задумывалась над тем, чтобы уехать из Белгородской области, но муж против: «Он в принципе не готов куда-то переезжать. Возможно, если бы муж не держал меня здесь и не убеждал, что все будет хорошо, я бы давно уехала насовсем. Но тут бросить все невозможно. Тут дом наш, работа и вся жизнь, родители. Уехать, все оставить — я не понимаю, как это сделать».
*имя героини изменено
