Женщина — это птица, которая не осмеливается жить без клетки.
Мигель Анхель Астуриас
Беатрис выбирала дорогу.
Плитки тротуара мелькали под ногами так быстро, что Клара не успевала разглядеть их узора. Шнурки развязались, но остановиться Беатрис не позволяла.
Девочка споткнулась. Её ладошка выскользнула из руки матери, ледяной и влажной.
— Ай!
Клара села на корточки и подула на царапину на коленке.
— Вставай.
Мать глядела на неё, нахмурив брови.
— Больно!
— Надо было смотреть под ноги.
Девочка поднялась и прихрамывая пошла за мамой.
Вечер застал их в дороге. Загорались окна. Клара тянула маму вниз, назад. Надеялась, что если они будут идти долго, он заснёт, их не дождавшись. А утром всё будет по-другому. Всё самое плохое происходит ночью.
— Почему мы не остались на пирог у Эмилины?
— Если он обзванивал всех, чтобы узнать, где мы, значит проигрался. Потому и вернулся раньше. Ты же знаешь, он не любит, когда нам хорошо, если ему плохо. Было бы хуже, если б остались.
— И так будет плохо.
Ветер гонял по асфальту страницы газет, обмакивал их в лужи. Клара, подволакивая ножку, произнесла:
— Мама, пожалуйста, иди чуть тише.
Но Беатрис вдруг резко остановилась и поглядела в чужие горящие окна.
— Здесь я снимала комнату, когда была студенткой, — сказала. — Интересно, жива ли ещё хозяйка? Нам хорошо жилось вместе. Замечательное было время. После занятий я бегала для неё по магазинам, пока она пекла бисквиты к чаю. Всегда заваривала крепкий, чтобы посидеть подольше. Комнату сдавала за бесценок, лишь для того, чтобы было с кем поговорить под вечер. Всю жизнь летала… двадцать пять лет стюардессой…
— У неё не было мужа?
— Нет.
— Почему?
Беатрис пожала плечами.
— Помню, как-то спросила её: «Отчего ты не вышла замуж, если была такой красивой?». Она ответила: «Только трусихам нужна синица. Лучше журавль. Где он — там интересно».
Клара увидела, как чья-то тень дотронулась до лица её мамы.
— Давай зайдём к ней! — загорелась девочка.
Ей страшно захотелось попасть по ту сторону окна, где поят крепким чаем и пекут бисквиты; где нет ни ударов, ни криков, и все до одной ночи тихо. Беатрис взяла дочь за руку и потянула дальше. Клара вырвала свою ладошку.
— Мама, я не хочу домой. Мне страшно. Поедем в деревню? Поможем бабушке выкопать все грядки. А за водой я сама буду бегать в колодец. Мне она нравится больше чем та, что из-под крана. Или давай вернёмся к Эмилине, останемся у неё на ночь? Только, пожалуйста, домой не надо.
Беатрис молча шагала.
Они были совсем близко к дому, когда Клара взмолилась снова:
— Пожалуйста, давай уедем. Пожалуйста, пожалуйста!
— Нельзя, он будет злиться.
— Пусть злится. Давай сделаем так, чтобы больше его не видеть.
— Надо вернуться. У меня в миске под полотенцем замешено тесто. В раковине гора посуды. В синем пальто в боковом кармане спрятаны деньги…
Они остановились перед дверью.
— Только трусихам нужна синица. Только трусихам… — процедила сквозь зубы Клара, пока Беатрис дрожащей рукой искала ключи в сумке.
Автор: Мария Фариса
Рассказ вошёл в сборник “Лучше журавль”
