Недавнее выступление резидента Comedy Club Павла Воли, которое он посвятил феминизму и секс-просветительнице Татьяне Никоновой, вызвало волну негодования в соцсетях. Комика упрекнули в агрессивных выпадах по отношению к блогерше и феминизму в целом, а также посетовали на то, что зал отреагировал на них с одобрением. По просьбе «Ленты.ру» художница, арт-активистка, феминистка, преподавательница и куратор Дарья Серенко разобрала это и другие выступления российских стендаперов и объяснила, что не так с шутками про насилие и домогательства.
Так вышло, что я, как и многие из нас, росла на отечественном телевизионном юморе. Каждый вечер в сетке вещания находилась передача, вокруг которой в маленькой однокомнатной квартире собиралась отдохнуть вся моя семья. Мужчины, переодетые в женщин, шутили про женские хитрость и логику, комики (хотя тогда скорее «юмористы») разыгрывали сцены из российской семейной жизни. Доступный досуг для десятков тысяч людей, у многих из которых не было денег провести его иначе.
Крупным планом показывали хохочущий полный зал, смеялись мои родители, училась смеяться и я. Когда я чего-то не понимала, мне тут же объясняли очередную незатейливую игру слов или неловкий сюжет из взрослого мира. Помню, что некоторые шутки расхватывались на цитаты и повторялись на семейных торжествах.
Эти эпизоды из детства очень хорошо иллюстрируют, как мы обучаемся комическому: наблюдаем, над чем смеются другие люди и как это для них работает, пытаемся уловить что-то в воздухе, а потом начинаем и сами шутить. Наверное, чтобы осознать нечто как «смешное», нужно сначала посмотреть, что считают «смешным» другие люди. От нашего окружения меняются и наши шутки, а от шуток, как и от любых наших слов, может меняться социальная реальность, в которой мы живем. В результате известного американского эксперимента 2008 года выяснилось, что после прослушивания сексистского стендапа денежная сумма, которую мужчины готовы были пожертвовать женским благотворительным организациям, помогающим, например, жертвам домашнего и сексуального насилия, сильно сокращалась.
Исследование, проведенное испанскими психологами, показало, что группа мужчин, прослушавших в ходе эксперимента большое количество сексистских анекдотов, оказалась толерантнее к физическому насилию над женщиной, чем те, кто слушал другие шутки.
Лет семь назад я, как и все, думала, что не все так страшно, опираясь на золотое правило: «не нравится — не смотри». Да, шутят глупо, жестоко и плохо, но что теперь, шутить запрещать? Конечно, нет. Сегодня я предлагаю не запрещать, а критиковать: давно стоит присмотреться поближе к нашему родному комическому.
Под сексистскими подразумеваются шутки, закрепляющие негативные стереотипы о женщинах или намеренно обесценивающие глобальные и замалчиваемые проблемы (например, сексуального и домашнего насилия). Но речь пойдет не о тех, кто шутит подобные шутки в компании родных и друзей, а о тех, кто, используя свой медийный ресурс, производит их, транслирует на огромную аудиторию и зарабатывает на этом деньги.
Отмахнуться от них невозможно: еду ли я в такси, возвращаюсь ли домой к родителям, делаю ли неудачный запрос на YouTube — поп-звезды русскоязычного юмора и их юмористические проекты атакуют меня. Они снимаются в кино и снимают кино, открывают свое радио, становятся телеведущими и даже президентами, а в последнее время еще и пытаются «шутить» про моих знакомых и подруг.
Пару недель назад известный комик Павел Воля решил высмеять феминистку и секс-просветительницу Татьяну Никонову. Поводом для «шутки» стала фотография Татьяны с вибратором, так как она в своем Instagram делает обзоры секс-игрушек. Павел выставил эти фотографии на миллионную аудиторию, сопровождая их своим комментарием-пожеланием: чтобы Татьяне прислали «такой гигантский член, чтобы тест-драйв превратился в краш-тест».
В переводе с шуточного на нешуточный: этот человек пожелал незнакомой женщине, чтобы ей, по всей видимости, разорвало вагину. Возможно, комику сложно принять мысль, что женщине для хорошего секса не обязательно необходим мужчина. И его вряд ли беспокоит, что после его выступления и карт-бланша на агрессивные выпады Татьяне начали угрожать в соцсетях, и ей стало небезопасно выходить из дома. Но чего ни сделаешь ради плохого стендапа.
В другом своем выступлении о ненужности феминизма Павел Воля сказал парадоксальную фразу: «У нас в России не может быть феминизма. Мы, мужчины, все вам, женщины, разрешаем!» Но, видимо, разрешение на пользование вибраторами Павел пока нам не дал.
Если вбивать в Google-строке «камеди клаб про женщин», Google сразу выдает палитру: «камеди клаб про женскую логику», «камеди клаб про женский мозг», «камеди клаб про жирных женщин», «про женщин за рулем» и тому подобное.
Я посмотрела около 40 разных видео. Шутки про разного рода насилие над женщинами, как оказалось, одни из любимых шуток выходцев Comedy Club. Есть и более конкретные варианты: «камеди клаб про домогательства», «камеди клаб про изнасилование на чемпионате мира». В общем, знакомьтесь: Comedy Club — и весь спектр гендерных проблем, с которыми сталкивается женщина в современной России. Как же здесь освещены эти проблемы?
Начнем с просмотра видео, которое называется «Идеальная женщина». Один мужчина рассказывает другому, что появилось новое приложение, которое так и называется «Идеальная женщина». Это как Uber, только к тебе приезжает не машина, а женщина твоей мечты. Они вызывают такую женщину. Женщина сочетает в себе все: она красивая и покорная, со всем соглашается, прекрасно готовит, не только не ругается за разбросанные носки, но и поддерживает интересы своих мужчин и разбирается в том, в чем женщине разбираться как бы не принято: в футболе, машинах и так далее. Еще она хранит верность, но разрешает спать со своими подругами, обещая подобрать подходящих.
Оба мужчины в восторге, они делают ей предложение и начинают спорить, кому она достанется. Дело доходит до драки. В этот момент идеальная женщина встает между ними и говорит следующее: «Милый, не бей его, бей лучше меня! Только не по лицу, а по ногам, тогда дадут только административку!»
Зал смеется и хлопает. Авторы только что мимоходом аккуратно составили инструкцию по «безопасной эксплуатации» женщин: «Как бить, чтобы не сесть». И это в России, где проблема домашнего насилия стоит очень остро: в стране нет закона о домашнем насилии, побои выведены из УК, а женщины умирают от рук тиранов, заявляя в полицию до этого несколько раз, но полиция часто не реагирует на их вызовы. В России, где «шуточная» фраза участкового «Да вы не волнуйтесь, убьет — мы труп приедем, опишем» в ответ на звонок избиваемой женщины оказалась реальностью: через несколько часов женщины не стало.
Получается, что идеальная женщина для мужчин-персонажей — это та женщина, которую можно бить, и она еще сама вам подскажет, как сделать эту ситуацию безопасной для бьющего.
Следующее видео называлось «Изнасилование во время чемпионата мира по футболу». Сюжет такой: жертва изнасилования приходит в полицию, чтобы составить заявление. Изнасилованную женщину играет актер-мужчина, который растягивает слова и ведет себя максимально манерно. Героиня мечтательно вздыхает, вспоминая своего насильника, говорит, какие у него были прекрасные глаза и волосы, параллельно рассказывая, как она сопротивлялась происходящему. Они вместе с полицейским составляют фоторобот — и на изображении появляется Криштиану Роналду.
«Когда это произошло? — Вчера. — Почему вы только сейчас пришли? — Праздновала».
То есть зритель должен понять, что либо она врет о насилии и проецирует свои желания (в глазах комиков каждая женщина хочет секса с Роналду: там появляется подруга героини, которая жалеет, что в темном переулке была не она), либо ее все-таки изнасиловали, но для нее это был потрясающий сексуальный опыт.
Жертву насилия играет мужчина: чтобы максимально снизить уровень возможной эмпатии, превратив все в фарс и карнавал. Так происходит отчуждение реального насилия от женского тела, которое могло ему подвергнуться.
Все эти шутки происходят на фоне огромного количества замалчиваемых женщинами историй, на фоне виктимблейминга (когда ответственность за преступление переносится на жертву преступника — «сама виновата»), на фоне тотального неверия и обесценивания — «ну, подумаешь, насилуют, расслабься и получай удовольствие».
Кроме того, изнасилование до сих пор считается многими «сексом», хотя, казалось бы, очевидно, что секс должен быть основан на принципе обоюдного согласия и это не какое-то абстрактное утверждение: право на секс без принуждения и сексуальное здоровье входят в понятия сексуального здоровья и зафиксированы ВОЗ.
В такой же сценке происходит романтизация изнасилования: как будто женщины мечтают о том, чтобы с ними произошло подобное. Такие стереотипы воспринимаются многими как аксиома, и это влияет на жизнь конкретных живых женщин, которые никому никогда не рассказывают, что с ними произошло (а то вдруг она сама хотела, а вдруг сама виновата, а вдруг она просто «шлюха»), а мужчины, которым ничего за это не было, продолжают насиловать снова и снова.
Многие люди в свою очередь продолжают шутить шутки про изнасилования, даже не подозревая, что среди тех, кто слышат эти шутки, есть реальные изнасилованные, и им не смешно. Я вообще не уверена, знают ли такие шутники, что мы чувствуем в эти моменты.
Понятно, что часто за всей этой культурой изнасилования стоит элементарная фактическая безграмотность: для шутящих эти проблемы абстрактны, а изнасилованные женщины — предельно дегуманизированы. Многие не знают об изнасилованиях даже самого главного факта: по разным данным, около 60 процентов всех изнасилований совершаются знакомыми жертвы — мужьями, партнерами, родственниками, друзьями, а не маньяками в темных переулках.
Третий пример — это видео «О домогательствах» комика Незлобина (тоже на одной из платформ Comedy Club). Оно начинается с передразнивания женщин, которые в рамках движения #MeToo и #янебоюсьсказать рассказывали о случаях домогательств и попыток насилия в свой адрес.
«Хочу сделать заявление — меня домогались», — драматическим шепотом говорит Незлобин, держа маску возле лица. Далее следует эмоциональный монолог про то, как женщины придают слишком большое значение домогательствам и все драматизируют.
Комик сравнивает реальные нежелательные прикосновения к женскому телу (например, к гениталиям) с просмотром фильма: он говорит, что, если так рассуждать, то его с телеэкрана в детстве домогалась Шерон Стоун.
Однако больше всего Незлобина удивляет правило добровольного согласия на секс, которое сформулировано как «Нет — значит, нет». Процитирую: «Как это так, если девушка один раз сказала тебе «нет» — то ты, значит, должен отстать от нее? Да если бы это работало в мои студенческие времена, то у меня бы секса вообще не было».
Правильно ли можно понять, что из этой фразы нам можно делать вывод о том, что герой Незлобина (или сам Незлобин?) занимался «сексом» с девушками, несмотря на их несогласие?
Единственный сегмент комедийного шоу-бизнеса, где женщины шутят как будто бы от своего лица, — это Comedy Woman, субпроект Comedy Club. Коммерческая ставка проекта как раз и сделана на то, что в центре внимания в нем находятся женщины, которые смеются, в основном, над женщинами.
Включаем ролик про приставания на работе (это 2017 год, в разгаре обсуждение движения #MeToo): по сюжету актерская женская труппа, чтобы не «отставать от Запада», просит мужскую группу начать домогаться к ним. Один из мужчин подходит и изо всех сил бьет женщину по ягодицам: она «в восторге» и просит еще.
Этот скетч полностью обесценивает проблему домогательств на рабочих местах и транслирует нам, что женщины придумывают ее сами. И не только придумывают, но и воплощают в реальность руками мужчин, получая, на самом деле, от этого удовольствие. А так как скетч поставлен женщинами в женском шоу, то такой взгляд на харрасмент оказывается дополнительно легитимизирован («женщинам-то виднее»).
В другом видео про поругавшихся в самолете женщин героини оскорбляют друг друга по нарастающей. «Женщины могут поругаться где угодно из-за чего угодно», — сообщается в описании видео. Они перебирают недостатки внешности друг друга, целясь в болевые точки.
Так культивируется стереотип о «женщинах-змеях», готовых истерично сцепиться по любому поводу, не способных договориться друг с другом. Женская конкуренция постоянно поощряется обществом (кто красивее, кто лучшая жена и мать), мы с детства слышим, что «женской дружбы не существует», а о страшных «женских коллективах» слагают легенды. Все это только способствует демонизации женщин и всего женского.
В скетче «Неудавшаяся свадьба» дочь приходит в больницу к матери, которая оказалась там из-за избиения подвыпившим зятем.
«Это кто вас так? — Зять. — А за что? — За компанию».
Далее мы узнаем, что им же избиты еще несколько человек. Домашнее насилие в очередной раз вводится в повседневность российской семьи как нечто само собой разумеющееся, как неизбежная и обыкновенная жизнь. Домашний насильник не расплачивается за свои дела высмеиванием и маргинализацией, наоборот, он находится в сильной позиции, прикрытой принципом «все так живут». Правда, за всем этим практически не видно, что так не только живут, но и умирают.
Участницы Comedy Woman шутят по тем же правилам, что и мужчины: высмеять женское, отгородиться от него, как от чего-то некачественного, второсортного и уязвимого. Это называется интериоризированная (или внутренняя) мизогиния: когда женщины начинают ненавидеть других женщин, перестают идентифицировать себя с ними, чтобы повысить свой статус («я не такая женщина, я не она»). Часто это вынужденная мера: чтобы тебя считывали и уважали в мире мужчин, ты должна высмеять себя как женщину и стать «своим парнем».
Comedy Woman — это тот случай, когда исключение только закрепляет правило, потому что исключением и не является. Оскорбительные шутки про женщин от женщин поощряют такой тип юмора, закрепляя мужской взгляд как нормативный и разумный.
Женское «нет» все еще воспринимается многими мужчинами как кокетство, как «да». И за этим невосприятием женского «нет» стоит огромное количество страшных историй. Пока еще мало кто из мужчин понимает, что, полагаясь на свою интерпретацию происходящего, они могли совершить насильственное действие.
«Вы нас провоцируете, женщины», — продолжает комик, снимая с мужчин ответственность за эту ложную интерпретацию. А этой ответственности вокруг и так нет. Продолжая смеяться над женщинами, которые осмелились рассказать свою историю, мы только закрепляем мнение, что ничего страшного не происходит. Посмотрели друг на друга, посмеялись, разошлись, уверившись, что нам показалось. Раз все вокруг смеются, наверное, все в порядке.
Однако исследования говорят нам, что поддерживание подобной культуры влияет на качество жизни реальных людей и на закрепление негативных образов и стереотипов. Да, подобные шутки про изнасилование нормализуют ситуацию изнасилования. Да, подобные шутки про женские способности и женское предназначение влияют на восприятие женщин в обществе.
За этими первыми попавшимися номерами стоит мизогиния — ненависть, неприязнь, укоренившееся предубеждение по отношению к женщинам. Я уверена, что комики стали бы отрицать это (и, возможно, искренне) и уверять меня в любви ко всем женщинам мира, а меня обвинять в том, что я и такие девушки, как я, просто не понимаем шуток и у нас чувства юмора нет (кстати, способности женщины к восприятию шуток, да и вообще умственные способности женщин у таких шутников достаточно часто подвергаются сомнению — про это тоже можно найти несколько видео).
Но интересны даже не мотивы шутящих (я готова поверить, что все это для них «добрый безобидный юмор»), а их позиция на сцене: она максимально безопасная. Они шутят про женщин, про геев, про мигрантов, но они почти не шутят про себя — обеспеченных молодых мужчин, чаще всего, белых и гетеросексуальных. Они в максимально выгодном положении — положении хозяина сцены, олицетворяющего собой норму, любое отклонение от которой заслуживает очередной стереотипной шутки. А шутить, будучи нормой, с позиции более сильного и привилегированного, шутить над теми, кто в нее не вписался, — это легко и безопасно. Каждый из этих комиков стоит перед нами, совсем не веселыми и не находчивыми, обижающимися на шутки, в своем сценическом костюме, состоящем целиком и полностью из белого пальто.
Культура стендапа огромна и прекрасна. Можно найти большое количество примеров (и в России тоже) комиков и комикесс, которые шутят смешно и без сексизма на тему межгендерных отношений, шутят про особенности социализации мужчин и женщин, выступают со сложными темами, используя свой медийный ресурс, чтобы доносить ту или иную полезную информацию.
Юмор может быть другим — и этому можно учиться, как и любому навыку. Есть комики, для которых нет запретных тем, но которые умеют на любую из них высказываться без дискриминационных тезисов: Джеймс Акастер, Джейн Киркман, Билл Бэйли, Ханна Гэдсби, Саймон Амстелл, Сара Милликан. А из российских молодых комиков я могу посоветовать посмотреть Александра Долгополова: он несколько раз поднимал в своих стендапах тему негативных стереотипов и сексизма. И делал это смешно.
Текст: Дарья Серенко, Лента.ру
