Журналистка «Насилию.нет» Анна Ромащенко съездила в Киев и попыталась разобраться с тем, что же происходит с новым законом о домашнем насилии в Украине. Комментарии по данному вопросу дали эксперты из разных сфер жизни общества.
Коротко о новом законе нам рассказала юристка Елена Зайцева:
Закон был подписан еще в декабре 2017, нормы о домашнем насилии появятся в Уголовном кодексе Украины только в январе 2019 года. Именно с этого времени можно будет говорить, что домашнее насилие в Украине – криминализировано. Сейчас же, домашнему насилию посвящена статья 173-2 Кодекса Украины об административных правонарушениях. Несомненно, многие активистки и организации приложили немало усилий к тому, чтоб произошли указанные изменения.
В полицию ежегодно поступает огромное количество заявлений о домашнем насилии: 85 648 дел в 2016 и 93 594 в 2017.
Плюсом данного закона является сама криминализация домашнего насилия, поскольку этот вид преступления не может считаться незначительным правонарушением и регулироваться наряду с мелким хулиганством. Несомненно, полезной задумкой являются дополнительные инструменты защиты жертв домашнего насилия:
- запретные предписания,
- создание горячих линий,
- сбор статистики,
- расширение термина домашнее насилие,
- большая защита детей, даже если они просто свидетели насилия.
Среди минусов – отсутствие необходимых для реализации норм подзаконных актов, некоторые противоречия в терминологии, практические проблемы, касающиеся изоляции преступника и его реабилитации, несогласованность разных норм, которые касаются домашнего насилия.
Согласно новым нормам, совершение преступления даже по отношению к лицу, с которым у преступника близкие отношения тоже определяется как домашнее насилие и тоже отягощающее обстоятельство (речь не строго о семейных отношениях).
Теперь в Уголовном кодексе для «обидчика» будет предусмотрено наказание от 100 часов общественных работ до 2 лет лишения свободы.
Также наказание усиливается, если преступление произошло при ребенке. Однако, если ребенок не осознавал, что происходит преступление, либо стал свидетелем случайно, то есть риск, что отягощающим обстоятельством – присутствие ребенка не станет.
«Система механизма»
Участие полиции теперь становится частичным. Полиция – это лишь часть алгоритма. Часть не имеет полного эффекта без общего взаимодействия с другими структурами, без цикла, без работы других организаций.
Вызов о насилии неизменно поступает в полицию. Именно благодаря закону, у полиции появились новые полномочия, которые в разы упрощают работу:
- полицейский может проанализировать риски,
- выписать ордер на десять дней,
- а также выдворить насильника из квартиры, вне зависимости от того, кто является собственником квартиры.
В Швеции есть «запрещающие предписания» с 1988 года. Если выдается ограничительное предписание, то надевается браслет на ногу, и, соответственно, пострадавшей выдается датчик, по которому она может отслеживать приближение агрессора, и полиция тоже видит его перемещения.
В будущем, надеюсь, такое будет и в Украине, но, мне кажется, если прям сейчас это ввести, то у нас половина страны будет ходить в браслетах.
Раньше полицейский не имел права без разрешения даже зайти в квартиру. Сейчас же можно: сначала просим пострадавшую выйти на лестничную площадку, оцениваем риски, а уже дальше заходим в квартиру, по закону теперь нет риска превышения служебных полномочий.
Сама эта схема не имеет значения, если полицейский не информирует пострадавшую о дальнейшем алгоритме. Цель - не просто выдворить агрессора, дальнейшие 10 дней даны на то, чтобы жертва могла обратиться в бесплатную юридическую помощь, это тоже предусмотрено по закону, пострадавшая имеет право не просто на консультацию, а на бесплатную помощь государственного адвоката, на представительство в суде, в том числе.
Плюс за эти десять дней нужно найти временное жилье. Если нет возможности жить у родственников или у друзей, то можно обратиться в приюты временного проживания. Раньше, когда не было такого механизма, мы, как полицейские, приезжали ночью и не знали, куда деть пострадавшую. Тогда на плечи полиции ложилась задача – поиск ночлега. А куда мы могли ее отвезти ночью? В больницу, но больница, естественно, не принимала, если жертва была «недостаточно» избита, если не было опасных для жизни травм. Поэтому в новом законе прописано про активное участие системы здравоохранения в этом процессе.
По стандарту должно быть одно такое место – для пострадавших от домашнего насилия – на 10.000 населения. Эти места секретные, о них не знает и полиция, как правило, помещение туда происходит через социальные службы по запросу пострадавших, чтобы как раз-таки агрессоры не могли найти, где живет жертва.
Дальше подключается суд. Юристы помогают составить правильное исковое заявление на алименты, раздел имущества, определения места жительства детей, сейчас предусмотрен иск на возмещение убытков, которые женщина понесла в следствии домашнего насилия.
Появился еще один новый механизм – ограничительное предписание, он дается уже от месяца до полугода. Там более расширенный перечень запретов: контактировать через третьих лиц с пострадавшими, видеть ребенка, приближаться к месту работы, учебы, месту жительства на определенное расстояние. Нарушение – это уже криминальная ответственность.
«Программы реабилитации»
Проводится оценка потребностей, исходя из них придумывается программа для пострадавшей. Но, эта программа, как правило, не имеет эффекта, если продолжается контакт с агрессором. Мы исходили из исследований, которые говорят, что, чтобы войти в нормальный жизненный ритм, вернуться в социальную жизнь – необходимо минимум полгода. Пострадавшей помогают найти работу, оказывают психологическую помощь и так далее.
А параллельно с этим, суд автоматически отправляет агрессора на коррекционную программу, но она тоже не имеет эффекта, если продолжается контакт с жертвой, именно для этого суд выдает ограничительное предписание. Агрессор обязан пройти эту программу. На основе оценки рисков она и составляется. Эксперты пытаются понять причину агрессии, истоки насилия. Программа основана на индивидуальном опыте работы с клиентом, длится от месяца до года. Задача не в том, чтобы наказать человека или убрать его из социума, Наоборот: нам нужно вернуть человека в общество. Цель – не посадить, не наказать, а показать другой путь – жизнь без насилия. Привлечение к криминальной ответственности не помогает решить проблемы, не помогает снизить количество преступлений. Именно это мы сейчас и объясняем полицейским, что цель – не оградить на время, а запустить механизм, чтобы жизнь вернулась в нормальное русло.
Полицейский обязан на вызове составить с пострадавшей план безопасности: сделать копию ключей и документов, спрятать их в надежном месте, чтобы быстро найти их в случае опасности, переписать номера телефонов (агрессоры нередко забирают у жертв телефоны). Договориться с соседями, чтобы они вызывали полицию, если услышат крики и шум из вашего дом. Договориться про кодовое слово, чтоб родственники понимали, если оно сказано – нужно вызвать полицию. Что нужно изначально знать место, где можно укрыться. Постараться не находиться с агрессором в пространстве, где много острых предметов, кухня, например. Такой буклет с подробной инструкцией полицейский будет выдавать пострадавшей.
«Всего лишь 10% от общего количества»
В этом году было 110.923 тысяч обращений в полицию по вопросам домашнего насилия, по нашим подсчетам, это всего лишь десять процентов от общего количества преступлений, проблема в том, что особую роль играет менталитет, а у нас в нем, к сожалению, высокая терпимость к насилию. Как правило, чаще звонят из городов, а в сельской местности вообще существует мнение, что домашнее насилие – это нормальное явление, оно воспринимается как: бьет, значит любит.
Некоторые, манипулируя статистикой, говорят, что полиция работает плохо, так как вырос уровень преступности в этой сфере, для меня наоборот рост – показатель хорошей работы полиции, показатель того, что люди начинают доверять, а явление становится менее латентным, выводится на поверхность, и у нас появляется возможность начинать с ним бороться.
Плохой показатель – это рост уже повторных вызовов. Значит, что мы как-то не так отреагировали. Задача - действительно найти причину и бороться с причиной.
За прошлый год из пятидесяти девяти тысяч вызовов лишь девять тысяч были переданы операторами как домашнее насилие, а остальные – переквалифицированы в «драку» или «сообщение информационного характера». А это, естественно, приводило к неэффективной работе полиции.
«Есть сигнал – есть реакция»
Не все женщины понимают, что что-то, из того, что с ними происходит – это вид насилия, например, муж запрещает выходить на работу, общаться с близкими, с родственниками, постепенно разрушая их социальные связи, приводя к зависимости от себя. Немногие это понимают, а потом это перерастает в физическое насилие, и чем дальше, тем сложнее разрушить круг насилия. Чем раньше это выявляется, тем больше возможностей, тем легче предупредить и исправить положение. Нужно объяснить, если что-то идет против вашей воли, то это насилие. Если вас вынуждают принимать наркотики, алкоголь – это насилие. И об этом тоже нужно сообщать, терпеть – нельзя.
Поэтому будем проводить информационные кампании в общественном транспорте, в СМИ, чтобы люди лучше понимали суть проблемы и сразу сигнализировали.
Сегодня ко мне приходила женщина, которая уже в разводе, но проживает в квартире, купленной в браке с бывшим супругом. Он часто приходит, принуждает ее к сексуальному контакту и так далее. Я ей объяснил, что об это надо заявлять, потому что механизм работает только тогда, когда есть сигналы.
«Не наказывать, а защищать»
Нужно ломать стереотип, что полиция – это карательный орган. К нам приходят новые полицейские, у них изначально стереотип, что полицейский должен наказать. Сейчас мы пытаемся расширять горизонты, чтобы они мыслили шире. Что, как раз, не в «каре» смысл, а в построении диалога.
На самом деле, и полицейских сейчас обучаю, что гендер – это более широкое понятие, нежели биологическое, это, по сути, как раз о социальных ролях. «Новобранцам» для примера рисую схему, говорю: «Давайте, ассоциации со словом женщина», они говорят: плохой водитель, слабые и пошло-поехало. Про мужчину же, что он принимает решения, воюет, и так далее, а после спрашиваю: «Вы видели когда-нибудь мужчину плохого водителя?», они отвечают: да, я вычеркиваю, видели слабых мужчин, вычеркиваю, а сильных женщин видели – видели. И остается, по сути, разница только по полу, а все остальное – стереотипы.
Сейчас чистый лист бумаги, и мы можем создать новую систему. Чтобы не было истории про взять справку о том, что надо взять справку.
Мария Дмитриева, модератор феминистического сообщества, состоит в общественном совете при социальной политики по вопросам предотвращения домашнего насилия
«До и после»
Вопрос домашнего насилия перешел на законодательный уровень в 2001 году.
В принятом тексте закона фигурировало «виктимное поведение»: участковый был обязан выносить предупреждение жертвам, чтобы они больше так себя не вели. Женские организации добились того, чтобы этот пункт из закона убрали.
В те годы, насколько мне известно, кризисных центров было крайне мало, а жертв отправляли в центры для людей, попавших в сложные жизненные ситуации: например, вышедших из тюрьмы, потерявших жилье и так далее. Не любая женщина, пережившая насилие, согласится туда идти. Например, мужчина после отсидки может и не знать, какая у него форма туберкулеза, поэтому часто пострадавшие отказывались там оставаться. В муниципальных кризисных центрах часто были сложные условия приема, например, только до 35 лет, нельзя с детьми старше трех, нельзя без прописки, нельзя алкозависимым и наркозависимым, где-то вообще требовалось направление от участкового. В одном из таких центров работала моя подруга, к ним пришла женщина, муж которой порвал документы. И женщину – развернули, она пошла с детьми в ночь. Подвижки в этом плане тоже есть, но их недостаточно.
У «ЛаСтрады» есть горячая линия по вопросам противодействия домашнему насилию и насилию против детей, раньше она работала только в будние дни и в рабочее время. Сейчас же она работает 24 часа в сутки. Их статистика обращений дополняет официальную статистику по домашнему насилию.
Все механизмы, которые создавались в тот период, создавались на грантовые деньги, то есть часто грант заканчивался – и программа, соответственно, тоже. Проводились тренинги для милиции, для судей – но это редко входило в институциональную память этих учреждений.
«Надежда на лучшее»
Но сейчас реформа полиции дает надежду на лучшее. По канадскому образцу была разработана пилотная программа «ПОЛИНА» по обучению полицейских работать с ситуациями домашнего насилия. Это вообще очень интересные проект, они отправляют на вызов и мужчину, и женщину, то есть пока мужчина-полицейский разговаривает или держит агрессора, женщина разговаривает с пострадавшей.
Также профилактикой домашнего насилия у нас занимаются, кроме полиции, социальные службы, общественные организации: «ЛаСтрада», международные организации, в частности, «Фонд народонаселения ООН». При поддержке Фонда народонаселения НПО «Общественное здоровье», которая занималась, среди прочего, реабилитацией бездомных девушек, после начала войны на Востоке организовали выездные бригады в составе психолога, гинеколога и социального работника. Эти бригады ездили по районам Луганской и Донецкой областей и помогали пережившим насилие, давали информацию, рекомендации, куда ехать; такая модель выездных бригад была признана успешной, её будут внедрять и в других регионах.
Статистику по домашнему насилию собирают параллельно в полиции и в Министерстве социальной политики – с момента вступления в силу закона по домашнему насилию в 2001 году. К сожалению, эта статистика практически отсутствует в открытом доступе.
В 2016 году мне нужно было написать обзор по положению женщины в Украине, и я начала искать статистику, которую видела раньше – но, например, статистики по количеству случаев домашнего насилия в открытом доступе не было. Мне было известно, что в течение 2001-2010 годов среднее количество женщин, погибших от рук партнёра, колебалось в районе тысячи человек в год. Это те смерти, которые судом признаны, как смерти в результате домашнего насилия. То есть доведение до самоубийства не считалось, смерть из-за травм – тоже. Так что, точных цифр по женщинам, погибшим в результате домашнего насилия и вследствие его, никто не знает. По изнасилованиям на сайте Генпрокуратуры я нашла данные за 2015 год: 540 изнасилований на 8000 убийств. И это говорит лишь о том, что жертвы изнасилования в полицию не обращаются. Раньше ежегодный отчёт по ситуации с правами человека, который публиковала Украинская Хельсинская группа, включал раздел по правах женщин, но в последние годы этого раздела в их отчёте нет. Зимой Министерство внутренних дел опубликовало свежую цифру – за 2017 год в Украине от рук партнёров или бывших партнёров погибли 600 женщин. Это последние данные, которыми я владею.
«Медленно, но верно»
Украина подписала Стамбульскую конвенцию и уже несколько лет как должна была её ратифицировать, но этому противодействует Совет церквей: они пишут депутатам письма, что этот документ угрожает «украинской семье» и подвергает опасности детей, что все это «гнилые западные ценности». Они говорили, что мы «разрушаем традиционные ценности, лезем в чужой дом». В итоге народные депутаты потребовали убрать слово «гендер» из международного документа, у церкви почему-то это слово ассоциируется с однополыми браками. Возникает вопрос: почему в светском государстве церковь имеет такое влияние на законы? Даже в медицинские ВУЗы приходят монахини и рассказывают, что аборт – грех. В общем, строят свой православный Талибан. Хотя, по последним статистическим данным, лишь 35 процентов населения страны – верующие. Еще меня смущают священники, которые, по идее, должны жертву поддерживать и помогать, она к ним приходит на исповедь, а они ей говорят: «Это твое испытание, терпи!».
Так что в обществе все, конечно, движется, но медленно, осведомленность общества о проблеме в целом выросла, но, на мой взгляд, отношение к мужчинам-насильникам не изменилось, все еще не является предосудительным общаться с ними после содеянного, с ними не перестают «дружить». Надеюсь, что в будущем это изменится.
Нужно много времени, чтобы сломать стереотип, что насилие – это стыдно, потому что, мне кажется, не каждая женщина готова рассказывать об этом полиции.
Автор: Анна Ромащенко
