Медицина
В России к беременной женщине часто относятся как к священному сосуду, с которого нужно сдувать пылинки. Мне это не нравилось, когда я была беременной. Да, иногда раздражало, что не уступают место, но я боролась с собой. Гораздо сильнее раздражало, когда насильно усаживали. Те, кто был беременной, знают, как тяжело потом встать, потому что живот мешает шевелиться. Если нужно проехать две станции, проще отказаться, но люди настаивают.
В системе здравоохранения отношение другое. Многие сталкиваются с жестокостью и пренебрежительным отношением в государственных женских консультациях, где наблюдаются все беременные. Обращение на «ты», унижения — это повсеместно.
То же практикуется и в роддомах. В России сложно обеспечить себе роды без риска для психического благополучия. Нужно много денег. Даже если заключить контракт на роды, доступный только самым привилегированным женщинам, нет гарантии, что их не унизят и что все пройдет классно и без лишних вмешательств.
Российское здравоохранение редко учитывает потребности роженицы. Ее воспринимают как тело, из которого нужно достать ребенка. Совсем редкость — когда женщине объясняют, что происходит и какие манипуляции с ней проводят.
Важно понимать, что роды — это сложный опыт, который сильно влияет на женщину. От того, как они прошли, зависят ее ментальное благополучие и состояние ребенка.
У этого типа насилия есть названия — «карательная гинекология» или «акушерская агрессия». Это распространенный феномен, который изучают социологи и другие ученые. Но в России с ним ничего не делают, поэтому многие женщины после родов остаются травмированными не только физически, но и психологически.
Пару лет назад во «ВКонтакте» был флешмоб «Насилие в родах», похожий на «Я не боюсь сказать». Те истории было очень страшно и стыдно читать.
Столкнувшись с хамством и унижением в женской консультации, я захотела изучить это явление и пошла брать интервью у главного гинеколога Москвы Александра Коноплянникова. Он говорил, что такого феномена не существует и что жалобы женщин не соответствуют действительности, а потом и вовсе отказался продолжать разговор. Это хорошо показывает отношение людей, наделенных властью, к происходящему: они считают, что бабы все придумали. Мне горько от этого.
С этим явлением борются только самоотверженные люди, как правило, женщины с ограниченными ресурсами, которые пытаются хотя бы распространить информацию о том, что происходит и как можно себе помочь.
Дома с ребенком
Затем наступает «декретный отпуск». Это то время, которое в России почему-то считают реальным отпуском, как будто мать родила ребенка, привезла его домой и давай отдыхать. Многие мужчины в России попрекают своих женщин, говоря: «Я устал, а ты ничего не делаешь, с ребенком сидишь, подумаешь».
На самом деле это очень сложный период. Есть женщины, талантливые в материнстве, и им комфортно, но, по-моему, их меньшинство. Во-первых, обычно декрет связан с чудовищной социальной изоляцией, потому что ты всегда наедине с ребенком; во-вторых, с огромной ответственностью, потому что от тебя зависит благополучие беспомощного человека, к которому не прилагается инструкция.
У кого-то есть бабушки и другие помогающие родственники, но у большинства их нет. Есть риторика, что, мол, раньше женщины рожали в поле, а у вас подгузники, мультиварки, чего вы ноете? Но тогда люди жили большими семьями, и женщинам помогали родственники, соседи и друзья. Сейчас многие матери остаются одни.
Повезло, если у женщины есть партнер или муж, но, как правило, он приходит с работы уставший и хочет борща. А она хочет повеситься.
Дискриминацию материнства можно проследить даже на уровне архитектуры. Москва не приспособлена для детских колясок. Многие дома даже не оснащены лифтами. Я помню, зимой нужно было одеть ребенка, одеться самой, усадить его в огромную тяжеленную коляску и вытащить ее из подъезда. На улице я уже была выжата настолько, что ничего не хотелось. Потом нужно было идти в магазин, где продавщицы обязательно говорили, что ребенок холодно одет, купить еды и тащить это все домой.
Огромное количество женщин в России живут наедине с этим каждый день. Это тяжело и физически, и морально. Страшно даже просто выйти с ребенком на улицу, потому что ты все время думаешь, заорет он или нет, застрянет ли коляска в снегу, кто тебе тогда поможет, удасться ли втащить ее обратно.
Ужасно обидно, когда хочешь кофе, потому что не спишь неделями, но не можешь зайти ни в одну кофейню, потому что там нет пандуса или двойная дверь, которую нельзя преодолеть с коляской. Единственное, что ты можешь — дойти до детской площадки.
И ты задумываешься, почему среда так недружелюбна к человеку, который размножился на благо страны. Что творится в других городах, страшно представить.
Работа
Следующая проблема встречает матерей, когда они решают вернуться на работу. В законодательстве прописано, что рабочие места должны быть закреплены за женщинами, когда они уходят в декрет, но на практике это почти не соблюдается. Работодатели находят способы не брать их обратно.
Моя читательница работала на хорошей должности и ушла в декрет. Через полтора года вернулась, и ей предложили должность с зарплатой в три раза меньше. Она вышла на эту работу, потому что ей нужны были деньги.
Проблема еще в том, что наличие детей, скорее всего, закроет много карьерных дверей. Работодатели говорят: «А кто будет на больничном сидеть, когда ребенок заболеет?» Они предполагают, что ты будешь неэффективным работником.
На самом деле женщина с ребенком, как правило, более организована, чем все остальные. Чтобы вырастить из человека, которому ноль месяцев, человека, которому хотя бы полгода, требуется невероятный уровень собранности. Материнство прокачивает огромное количество навыков, которые не прокачивает ничто другое.
От этого страдают не только матери, но и женщины, у которых просто есть матка. Однажды какой-то мужчина написал пост о том, что он искал маркетолога, нашел потрясающего кандидата, но поскольку она в детородном возрасте и может уйти в декрет, он ее не взял.
Я подумала «Какой негодяй!» и спросила у читательниц, сталкивались ли они с подобным. Мне пришло больше 200 писем. Оказалось, что это повсеместная проблема.
Одна из таких руководительниц сказала: «Вы трахаетесь, а мне платить». То есть даже не все знают, что декретные выплаты, которых они так боятся, выплачивает государство. Бывает, что их сначала выплачивает работодатель, но потом, если с документами все в порядке, расходы покроет фонд социального страхования. Декретные выплаты формируются из наших налогов.
Реклама
Теперь я покажу примеры того, как матерей показывают в российской рекламе.
Этот плакат висит на улицах Москвы лет 15. Подразумевается, что вязать спицами — это почему-то плохо и что родители виноваты в том, что ребенок проводит время с няней. Можно было изобразить счастливую семью, которая веселится в мыльных пузырях, но почему-то социальная реклама упрекает и обесценивает.
Я не против того, чтобы мой сын был в няню, потому что она прекрасная. Я уверена, что няни, которых нанимают другие родители, тоже соответствуют их представлениям о хорошем. А виноватить людей за то, что они нанимают няню, чтобы заработать ребенку на творожок или отдохнуть — это странно. Нанимать няню — это нормально! То, что ребенок что-то перенимает от няни — тоже нормально.
Мне неловко за тех, кто придумал и утвердил этот плакат. Мне кажется, что никакая женщина, посмотрев на него, не почувствует поддержку.
Тут раньше было написано: «Твоему ребенку стыдно за маму?». То есть утверждалось, что женщина с детьми должна выглядеть определенным образом и это влияет на детей. Плакат рекламировал сеть фитнес-клубов с помощью шейминга. Такого много, но когда это касается матерей, меня особенно корежит.
Глянцевые журналы любят такие подборки. Если вы введете в поисковике «похудела после родов», выпадет миллиард новостей. Меня особенно поразила заметка про какую-то голливудскую звезду, где было написано, что она прячет располневшую фигуру под широкой одеждой. Я проверила, и оказалось, что после ее родов прошло 17 дней. Хочется спросить у женщины, написавшей это, в каком виде она сама бы вышла с грудным ребенком на улицу зимой и что она до и после этого ела.
Почему-то глянцевые издания России постоянно пишут о королевской семье. Когда Меган Маркл вышла к прессе через два дня после родов, в комментариях у российского Cosmo творился адский треш. Писали: «Господи, какая она жирная! Помните, какая Кейт Миддлтон была худая и стройная? А эта распустилась. Как ей не стыдно с таким животом фотографироваться?» Потом я посмотрела, что происходит в зарубежном глянце, а там сотни тысяч комментариев с поздравлениями и сердечками.
Вот, еще пример. В этой заметке смешно описано, какие именно складочки, где появились и почему у нее животик до сих пор виден. И такого очень много.
Мой сын — ровесник дочки Брэдли Купера и Ирины Шейк, поэтому я наблюдала за трансформацией тела Ирины Шейк и что об этом пишет российский глянец. Через месяц после рождения наших с Ириной детей она красиво позировала на надувном круге в голубом бассейне под палящим голливудским солнцем. А я, утирая брызжущие во все стороны молоко и не чистив зубы четыре дня, смотрела на это и читала подписи из серии «Ирина Шейк уже хорошо выглядит, а ты…». А я просто думала, как бы мне не сдохнуть. Это ужасно обидно. Так быть не должно.
Я помню, вышла из дома, когда сыну было месяца три, и на моей двери висела эта листовка. Меня это взбесило, потому что папа с сыном едят пиццу, мама — салат, и все светятся от счастья. Стоит ли говорить, что салат редко делает меня такой счастливой в отличие от пиццы? Даже в меню модных кафе есть разделы «для пап», где пиво и стейки, и «для мам» — там сплошные салаты. Доколе это будет продолжаться? Женщина может есть что хочет, особенно если это женщина с ребенком.
Еще вспомнила рекламу соевого молока. Там женщина с дочкой пьют его, и написано что-то типа «бережем фигуру с раннего возраста, с трех лет».
Тут женщина улыбается, у нее крепкий здоровый малыш, все хорошо. Видно ли, что у нее нет времени на себя? Нет, она выглядит ухоженной, здоровой и веселой. Но поскольку мы в России, нам скажут, что женщина выглядит плохо, поэтому мы с ней должны бежать в спортзал.
Да, в российской массовой культуре принято считать, что женским телам после родов требуется восстановление. Меня удивляет, что общество одновременно требует от тебя родить ребенка и при этом выглядеть так, будто бы этого не было.
Однажды, выбирая наборы готовой еды, я обнаружила предложение для тех, кто хочет похудеть после родов. Там был ежедневный рацион на 900 калорий. Это меньше, чем нужно любому человеку, а кормящая мать тратит в среднем на 500 калорий больше обычного. Я подумала, что женщина, заказавшая себе это, быстро бы умерла.
Тут женщинам предлагают восстановить речь после декрета. Создательница этих курсов говорит: «Девочки, давайте честно, мы отупели. Я вам помогу снова начать формулировать мысли так, чтобы заинтересовать мужа». И ничего, женщина зарабатывает: курсы стоят по 15 тысяч, клиенток много.
Общение
Меня бесит обращение «мамочка». Не люблю, когда женщин называет мамочками, мамами, мамашами кто-то, кроме их детей, и никому не разрешаю называть себя так. Почему это плохо? Потому что женщину с детьми в России рассматривают как биологическую функцию. Ты размножилась — теперь ты мамочка.
А ничего, что я, помимо этого, журналистка и зовут меня Настя? К людям не обращаются, называя их профессию. «Эй, журналистка!» же не говорят? К людям не обращаются, называя длину их ног или форму зубов, но почему-то определяют по признаку материнства. Мне кажется, это уничижительно звучит. Я хочу, чтобы меня уважали, в том числе как человека, который родил ребенка.
Последнее, о чем я хочу сказать: женщины с детьми часто становятся объектами дискриминации, когда люди дают им советы. Почему-то многие лучше тебя знают, сколько шапочек на ребенке должно быть. Тебе постоянно объясняют, что и как ты должна делать со своим младенцем, в том числе без запроса.
Это ужасно влияет на женщин, особенно тех, кому непросто справляться с материнством, но они стараются делать это хорошо. У всех разные представления об уходе за ребенком. Важно не давать советов без запроса, потому что они могут быть болезненными и поступать в форме, подразумевающей, что женщина ничего не понимает и не может дать младенцу то, что ему нужно.
Это меня задевало, но я не могла найти правильных слов и только огрызалась. Потом стала объяснять, что не принимаю непрошенных советов и оценок того, какая я мать. Важно это проговаривать, хотя бывает, что на это вообще нет ресурса. Так мы снизим уровень токсичности, и, возможно, люди в следующий раз подумают прежде, чем подбегать и говорить, что ребенок без носочков. Хотелось бы, чтобы к матерям относились с бОльшим уважением, потому что они живут в неблагоприятной среде и ежедневно преодолевают кучу препятствий, о которых неизвестно людям без детей.
Вопросы из зала
Часть вопросов и ответов мы не опубликовали, потому что они были слишком личными.
— Чем обычно заканчиваются такие беседы? Агрессия бывает?
— Наверное, бывает, но я, как правило, ухожу к этому моменту. Однажды врач модной клиники про меня сказал: «Ой, какая тревожная мамочка у нас». А я, на минуточку, плачу за прием 15 тысяч рублей, которые заработала своим трудом. У меня забрало упало на глаза, и я пояснила ему, что это неприемлемо. Надо отдать врачу должное — он спокойно меня выслушал. Не знаю, изменилось ли его отношение и позволяет ли он себе такие высказывания в адрес других женщин, но я рада, что все высказала.
А если к вам на улице подходит сумасшедшая бабушка, лучший способ — делать ноги. Еще на них хорошо действует, если немножко прикрикнуть.
— Как связаны подобное отношение к женщинам и послеродовая депрессия?
— У меня есть сестра-близнец. Ее сын на три месяца старше моего. Она пережила тяжелую послеродовую депрессию с суицидальными намерениями. Я на последних месяцах беременности не только работала, но и сидела с ее сыном, пока она лежала в психиатрической клинике. Я всерьез опасалась за ее жизнь, потому что сестра уже говорила, какую табуретку выбрала, чтобы с нее было удобно спрыгнуть с балкона.
Она пролежала в клинике полгода, потом еще полтора лечилась и в итоге вышла из этого чудовищного опыта королевой, написав книгу о послеродовой депрессии. Сейчас она делает проект «Бережно к себе», который помогает женщинам с похожими ментальными нарушениями.
Случай с Людмилой Соколовой, которая выбросилась из окна с двумя детьми, меня поразил в том числе потому, что это близкая мне история. В Москве есть способы получить помощь, но она о них не знала. Она пыталась спасти себя и своих детей, четыре раза звонила в скорую, но никто не помог.
Я уверена, что это — следствие системы дискриминации матерей и отсутствия психологической помощи после родов. На Западе педиатры предложат женщине заполнить опросник на депрессию и каждую неделю будут спрашивать о ее самочувствии. Им известно, сколько жизней по всему миру ежегодно уносят послеродовые расстройства настроения и как они сейчас распространены.
У нас же патронажные медсестры дай бог на тебя не наорут. В России нет системной борьбы с послеродовой депрессией, и из-за этого возникают трагедии.
Мне чудовищно жаль эту женщину, и я все-таки не понимаю, куда смотрел ее муж. Я тоже была в положении, когда в понедельник он уходит на работу, и тебе предстоят пять дней в одиночестве. Я прямо чувствую то отчаяние, которое охватывало ее.
Всем кажется, что женщины должны светиться счастьем материнства, но это подходит не всем и ничья не биологическая обязанность. Важно это понимать.
— Насколько реально ходить с детьми в общественные места?
Я разговаривала с чудесной женщиной, которая решила покормить грудью ребенка в Третьяковке, а ее выгнали оттуда. Она реагировала на ситуацию максимально корректно, и меня это поразило, потому что на ее месте я бы взбесилась.
Однажды мы с сыном пришли в Пушкинский, когда ему было меньше полугода. Я подошла к тетеньке и спросила, где у них комната матери и ребенка, потому что хотела покормить его. Она осмотрела меня с ног до головы, сделала лицо куриной жопкой и сказала: «Это музей для взрослых, у нас нет такой комнаты».
Потом мы пошли в «Гараж», и там модный человек на кассе сказал: «С колясками нельзя». Дальше состоялся прекрасный диалог:
— Почему?
— Нельзя с колясками.
— А причина есть какая-то? Где-то это написано?
— У нас нельзя с колясками, с колясками у нас нельзя, просто нельзя с колясками.
В то же время на ту же выставку мимо проезжала группа людей на инвалидных колясках. Я говорю: «В смысле?». Он снова повторил, что с колясками нельзя.
Прошел год, и мне стали писать новые пиарщики «Гаража»: «Здравствуйте, Настя, мы давно читаем ваши каналы. Пожалуйста, приходите к нам. Мы сделали модную игровую для детей. Проведем экскурсию. Хотим с вами дружить». Я говорю: «Идите ***** [к черту], вы меня с коляской не пустили».
— А что насчет приспособлений для публичного вскармливания?
— У вас есть дети?
— Нет.
— Когда появятся, вы обнаружите, что они отдельные от вас люди со своими представлениями о том, как им есть. Уверяю, редкий ребенок старше трех месяцев станет кормиться прикрытый, потому что ему нравится смотреть по сторонам, а под шарфом жарко и неудобно. Мой сын — активный господин, ему не нравится укрываться.
Я не считаю, что здесь есть нормы приличий, и хочу напомнить, что женская грудь биологией задумана как агрегат для кормления детей, и в ней нет ничего стыдного. Это современная культура, порнография, рекламная индустрия, медиа сделали женскую грудь объектом вожделения для каких-то мужиков. Потребление еды — это естественный процесс. Когда ребенок ест грудное молоко — это то же самое, когда вы обедаете в кафе. В этом нет ничего особенного.
Ни одна женщина, приходя в общественное место с ребенком, не мечтает показать кому-то грудь. Им от этого некомфортно, но от осознания того, что люди тебя осуждают, ста
новится еще хуже. Я понимаю, что кому-то неприятно видеть чужую грудь, но мне кажется, что было бы легче для всех, если бы человек просто отвернулся, желательно не закатывая глаз и не цокая.
Я даже тренировалась: садилась на лавочку в Парке Победы и кормила ребенка. Боялась, что кто-то подойдет и что-нибудь скажет, но это был единственный способ научиться с ним куда-то выходить.
Дети до года могут есть каждые полчаса. Что вы будете делать? Весь год сидеть дома?
Когда я вижу кормящую женщину, я мысленно посылаю ей high five, подмигиваю, улыбаюсь и как-то мимически поддерживаю. Предлагаю всем поступать так же!