Это текст «Холода».
Улыбнулась и вышла
Рано утром 25 декабря 2014 года — в четыре часа утра, когда было еще темно, — 18-летняя Катя Кузьмина отправилась на пробежку на стадион неподалеку от многоквартирного дома в Старом Осколе, куда она с семьей за полгода до этого переехала из охваченного войной Луганска. Девушка часто засиживалась в интернете допоздна, переписываясь со знакомыми, — и на этот раз, видимо, решила развеяться перед сном, хотя регулярно бегом не занималась. Ее мать, Алена Кузьмина, узнала об этих упражнениях через несколько часов — когда дочь рассказывала о пробежке кому-то по телефону.
— Я ей говорю: «Катя, ты с ума сошла? Тебя сейчас какой-нибудь маньяк увидит, куда-нибудь денет, я тебя никогда не найду!» — рассказывает Алена Кузьмина. — Я тогда эту фразу ляпнула накануне прямо.
Позже вечером, когда родители Кузьминой уже собирались спать, Катя завела с матерью разговор о планах на Новый год. Друзья звали ее отмечать праздник в Луганске — обещали, что встретят на границе и поселят у себя. Алена же не соглашалась отпускать дочь — 31 декабря ее гражданский муж Евгений отмечал день рождения, и она предложила Кате отметить оба праздника с семьей, а потом уже поехать к друзьям.
Разговор закончился, когда Кате кто-то позвонил — и она, накинув верхнюю одежду, пошла разговаривать по телефону в подъезд, чтобы не мешать матери и отчиму, которые уже укладывались спать.
— Я ей еще замечание сделала: мол, Кать, что ты по подъезду ходить надеваешь новую курточку? — вспоминает Алена. — Она махнула рукой, улыбнулась и вышла.
Около пяти утра Алена Кузьмина проснулась и обнаружила, что Кати в квартире нет, а ее постель не тронута. В комнате отчима, где девушка постелила себе в ту ночь, чтобы мать не дергала ее просьбами выйти из интернета и пойти спать, работал телевизор — его Катя перед сном должна была отключить. В розетку было воткнуто зарядное устройство, которое она всегда брала с собой, потому что ее телефон быстро разряжался.
— Она курила, скрывала это, но я пыталась всегда ее поймать, — рассказывает Алена. — Я решила, что она вышла покурить или поговорить с кем-то по телефону, чтобы не будить меня. Думаю, сейчас позвоню, она поймет, что я проснулась и увидела, что ее нет, сразу прибежит.
Когда Алена позвонила Кате, кто-то поднял трубку — но за этим последовали десять секунд тишины, резкий скрежет и короткие гудки. «Мне тогда очень страшно стало, — вспоминает Кузьмина. — Я поняла, что что-то случилось, что это не Катя, но тут же решила от себя эти мысли убрать». С тех пор она свою дочь так и не видела — ни живой, ни мертвой.
«Это же полицейский, он тебя защищать будет»
В Луганске Алена Кузьмина работала учительницей младших классов. Катя училась в той же школе, хотела поступать в хореографическое училище — но отбор туда был чересчур строгий, и после 11-го класса она пошла учиться на парикмахера. По словам матери, дочь любила быть в центре внимания, собирала вокруг себя людей, легко мирила поссорившихся друзей и заводила новые знакомства. Эффектная внешность — длинные темные волосы, пухлые губы, точеная фигура — помогала в этом.
Правда, после переезда семьи в Россию многое изменилось. Кузьминым было тяжело в незнакомом городе, денег иногда не хватало даже на еду. Алена начала ссориться с мужем и даже думала переехать в другую квартиру вместе с дочерью (жили они у родственников Евгения): «Я потеряна была. У меня была своего рода депрессия. С мужем все непонятно, а тут я вижу, что я [еще и] Катю теряю в плане психологическом».
Кате тоже стало сложнее. Поначалу, как говорили потом ее близкие и знакомые, она вела в Старом Осколе даже более свободный образ жизни, чем до того в Луганске, — знакомилась с мужчинами в интернете и уходила гулять с ними до утра, допоздна танцевала в клубах, встречалась параллельно с несколькими парнями. Однако за неделю до исчезновения девушка стала реже выходить из дома, а потом и вовсе сообщила, что хочет в Луганск, к друзьям. Алена Кузьмина решила, что кто-то мог обидеть Катю, — но сама девушка об этом ничего не рассказывала и на попытки матери выяснить, что случилось, не реагировала. Уже после исчезновения дочери Алена изучила ее переписку и выяснила, что Катю в Осколе могли изнасиловать.
Вскоре после переезда в новый город девушка познакомилась с Татьяной (свою фамилию она просила не указывать) — студенткой, которая иногда приезжала из Саратова в Старый Оскол, в котором жила до поступления в вуз. Они подружились, стали вместе ходить в клубы и знакомиться с молодыми людьми. Однажды Татьяна и Катя отправились в гости к двум новым знакомым — и один из них, оставшись с Катей наедине, изнасиловал ее. Та кричала и звала на помощь, но Татьяна, находившаяся с другим мужчиной в соседней комнате, не реагировала. Все это Алена Кузьмина узнала из переписок дочери в социальных сетях — сама Катя ничего не рассказывала матери о том, что с ней произошло. Алена Кузьмина утверждает, что, узнав о случившемся, обратилась в полицию: там провели проверку, но не обнаружили доказательств преступления. Татьяна сказала «Холоду», что Катя действительно была недовольна новым знакомым (по какой причине, она вспомнить не смогла), но ни о каком изнасиловании, по ее словам, речи не шло.
Так или иначе, по словам Алены, после этой истории подруги не прекратили общаться и продолжали вместе ходить по клубам. А в конце ноября Катя принесла домой белую розу — и сказала матери, что ее подарил «мент один во дворе, — я ему нравлюсь». Алена даже обрадовалась этой новости: «Кать, ну дружи, это же полицейский, он тебя защищать везде будет». Но дочь отмахнулась: «Мам, ну он… Такой».
«Празднует с друзьями, не переживайте»
Сейчас Алене Кузьминой 44 года. У нее темные волосы медного оттенка, аккуратный макияж и прямая осанка. Она продает бижутерию в одном из торговых центров Старого Оскола, а в остальное время пытается найти дочь — с помощью волонтерских групп, которые сама и организовала. Теперь они ищут и других пропавших в регионе. На стенах квартиры, которую Алена снимает, — она находится в семи минутах ходьбы от дома, где они жили с Катей, — расклеены полицейские ориентировки, фотографии дочери и карты города, на которых отмечены места, где проводились поиски. «Елена Викторовна — кремень. Коня на скаку остановит — это про нее писали», — говорит адвокат Юрий Шевяков, который представлял интересы Кузьминой в суде.
Вскоре после исчезновения дочери Алена разошлась с мужем. Мать Кати сразу поняла, что с дочерью что-то случилось; Евгений же был уверен, что девушка уехала развлекаться к кому-то в гости и просто не хочет звонить матери. Таких людей было много — в группе «Молодежь Оскола», где разместили объявление о пропаже девушки, тоже писали, что она «где-то веселится» и скоро вернется. Похожим образом отреагировали и полицейские, к которым 26 декабря 2014 года Кузьмина пришла с заявлением о пропаже дочери: «Да она же Новый год уже празднует где-то с друзьями, не переживайте».
В итоге детализацию звонков дочери Алене удалось получить только через пять дней — при этом, как утверждает Кузьмина, все это время полицейские даже не опрашивали никого из знакомых Кати. На то, чтобы оперативники пришли к Кузьминым домой, потребовалось еще три дня — и жалоба на бездействие по телефону доверия МВД. 5 января девушку начали разыскивать официально; 14 января возбудили уголовное дело по статье «убийство». Биллинги, которые позволяют отследить местонахождение телефона, изучили и вовсе только к 19 января — они показали, что Катя точно не уходила далеко от своего дома. Камеры наружного наблюдения полицейские решили проверить только спустя пять месяцев после исчезновения девушки — когда все декабрьские записи были уже давно стерты.
Тогда Алена начала заниматься поисками сама. «Я рыла, я копала, я писала людям, я ходила, — рассказывает она. — Я встречалась, записывала разговоры на диктофон, знакомилась со всеми подряд, чтобы что-то выяснить. В переписке [дочери в соцсетях нашла] всех обидчиков: а кто это, а где это, а откуда это. Вот накануне ее исчезновения, 25 декабря, был звонок в семь утра, Катя не ответила. Этот человек [полицией] не отработан. Я об этом узнала. Я даже когда делала этот обзвон, представлялась сотрудником полиции».
У Алены было несколько версий произошедшего. По одной из них, Катю мог похитить мужчина, который незадолго до того ее изнасиловал. По другой — причастен был 25-летний Андрей Киугель, с которым Катя на тот момент встречалась. Киугель работал охранником в клубе «Садко» в городе Губкин неподалеку от Старого Оскола — из переписки дочери Алена узнала, что Катя хотела работать в этом клубе танцовщицей go-go. Знакомые девушки позже рассказали Кузьминой, что она даже успела один раз выступить в заведении. С Киугелем Катя созванивалась ночью 26 декабря, незадолго до того, как ее телефон отключился, — как сообщил на допросе сам охранник, она сказала, что сидит дома и не может уснуть.
Спустя две недели после исчезновения Кати знакомая Алены создала группу во «ВКонтакте» для поиска девушки. Она же организовала первые поиски и призывала подписчиков расклеивать по городу листовки. Через группу Кузьмина даже обратилась к дочери и напрямую — надеясь на то, что та жива и почему-то не приходит домой. «Любимая моя доченька Катюшка! Очень надеюсь, что ты прочтешь это письмо, — писала она. — Хочу сказать тебе, что ни в чем тебя не виню. Мы все приходим в этот мир, чтобы совершать свои личные ошибки и меняться! И я люблю тебя такой, какая ты есть! Ты мне очень нужна! Я не представляю своей дальнейшей жизни без тебя! У нас с тобой наступил момент в жизни, когда можно все начать с чистого листа! Я очень тебя жду, поиски не прекращаются ни на один день!».
О пропаже Кузьминой быстро начала писать и местная пресса. Скоро об этой истории говорил весь город. Так прошли зима, весна и лето. К концу октября у полиции по-прежнему не было ни свидетелей, ни версий исчезновения девушки — и тогда Алена начала публиковать в соцсетях свои версии.
Несколько раз полиция и следователи шли по ложному следу. В ноябре 2015 года Алену начали шантажировать неизвестные. Они писали и звонили ей, утверждая, что Катя у них, и требовали 100 тысяч рублей. В полиции в итоге выяснили, что абонент зарегистрирован в Кемеровской области, — и объяснили Кузьминой, что подобным шантажом обычно занимаются заключенные.
Еще через два месяца, в день рождения Кати, Кузьмина получила новое сообщение — на этот раз из города Торез, расположенного на территории самопровозглашенной Донецкой народной республики (ДНР). Неизвестные потребовали за освобождение Кати полмиллиона рублей. Кузьмина настаивала на том, чтобы передать деньги из рук в руки, и потребовала показать ей фото дочери, но шантажисты в ответ на это заявили, что уже продали Катю. Когда неизвестные отказались встречаться лично, Кузьмина поняла, что это мошенники.
А в 2016 году знакомая Кузьминых сообщила, что видела Катю в одном из притонов Нальчика. По словам женщины, пропавшую девушку «кололи наркотиками, и у нее были забинтованы руки». Сотрудники Следственного комитета собирались искать Катю в Нальчике, но позже знакомая Кузьминых заявила, что ошиблась.
«Боялась, что ты Катю убил»
Из детализации звонков Кати и ее переписок в соцсетях быстро стало понятно, что в ночь на 26 декабря ее приглашал в гости 23-летний сотрудник ДПС Михаил Саплинов, живший в соседнем доме, — тот самый «мент», что подарил девушке розу. Кузьмина поначалу не хотела верить в причастность полицейского к исчезновению дочери. Сам Саплинов заявлял, что Катя не откликнулась на его приглашение и в гости к нему не пришла. Однако следствие отрабатывало в том числе и эту версию — Саплинов проходил по делу об убийстве в качестве свидетеля.
В том, что Саплинов может иметь отношение к исчезновению Кати, Кузьмину убеждали и участники курского отделения «Лизы Алерт», с которыми она тогда общалась: по словам Алены, у них была целая теория о том, как именно Саплинов мог убить ее дочь и вывезти тело так, чтобы никто этого не заметил. Летом 2015 года, встретив полицейского во дворе, Кузьмина наконец решилась с ним поговорить.
— Он говорит: «А я вас давно ждал», — вспоминает сейчас тот разговор Алена. — «Я боялась к тебе прийти». «А почему боялись?». Мол, [он] такой белый и пушистый. Я говорю: «Потому что я боялась, что ты Катю убил». «Как я ее мог убить?». Я повторяю слова, которые мне говорили — что через окно вынес [тело] на ту сторону дома, а там стадион, ни свидетелей, ничего. Он говорит: «Да ну, у меня на окнах решетки и вообще окно поломано там, оно плохо открывается». Я говорю: «Ну смотри, я за тобой смотрю, слежу». Он: «Да пожалуйста, смотрите, я вообще ни при чем».
Чуть позже, в августе 2015 года, вспоминает Алена, сотрудники МВД предложили ей провести с Саплиновым «следственный эксперимент». Она должна была назначить ему встречу и попросить его рассказать, где находится ее дочь. Оперативники предложили Кузьминой соврать, что ей приснился сон, в котором дочь на вопрос, где она, ответила: «Миша знает».
Михаил пришел на встречу — и, глядя Кузьминой в глаза, сказал, что не знает, где Катя. Никаких свидетельств этого следственного эксперимента не сохранилось — Кузьмина не подписывала никаких бумаг, а диктофонную запись разговора, по утверждению женщины, удалили сотрудники МВД; при этом встречу позже упоминал в письме и сам Михаил Саплинов.
Расследование продолжало буксовать. По словам Алены, его постоянно приостанавливали — но она писала жалобы в Следственный комитет и МВД, и следствие возобновлялось. В конце концов Алена записалась на прием к главе СК Александру Бастрыкину.
— И тогда мне звонит этот [начальник отделения по розыску УМВД Старого Оскола Владимир] Мальцев и говорит: «А что ты такого сделала, что в городе кипиш такой? Всем [объявляют] выговора, изъяли оперативные материалы дела», — вспоминает Кузьмина.
После этого, в сентябре 2016 года, дело об убийстве Кати передали в Следственный комитет Белгородской области в первый отдел по расследованию особо важных дел.
А еще через два месяца в Старом Осколе пропала 25-летняя Наталья Малахова. Последний раз ее видели в том же микрорайоне, где жили Кузьмины, — она поехала в гости к уже бывшему сотруднику ДПС Михаилу Саплинову. В начале 2015 года он ушел из правоохранительных органов и устроился на работу на Оскольский электрометаллургический комбинат.
«Запусти их, у них дочь пропала»
20 ноября 2016 года Алене Кузьминой позвонила знакомая и сказала, что в ее домофон звонят люди, которые хотят с ней поговорить: «Они к тебе не могут достучаться, дверь открыть. Запусти их, у них дочь пропала». Алена уже видела, что район обыскивают полицейские с собаками, — и даже повесила в группе поиска Кати во «ВКонтакте» ориентировку на незнакомую девушку.
В квартиру Кузьминой поднялась Ирина Крюкова с мужем. В тот день они расклеивали по району листовки с фотографией дочери, которая перестала выходить на связь три дня назад, и спрашивали у прохожих, не видели ли они. Одна из местных жительниц посоветовала ей пообщаться с Аленой.
— Почему вы ее здесь ищете? — спросила Кузьмина.
— Она здесь пропала.
— Где здесь?
— Макаренко, 13, квартира 94.
— В смысле — 94? Вы знаете, что это квартира Саплинова?
Саплинова гости знали, но о том, что он мог быть связан с пропажей другой девушки, ничего не слышали. По словам Алены Кузьминой, именно она сообщила об этом не только Ирине Крюковой, но и следователям, которые занимались делом ее дочери.
Матери девушек, как оказалось, были знакомы заочно — через бывших мужей. Андрея Крюкова, который был женат на Ирине до 2006 года, даже успели заподозрить в причастности к исчезновении Кати Кузьминой. Крюков общался с отчимом Кати, приходил к семье в гости и иногда оставался на ночь — в частности, в новогоднюю ночь 2015 года он заснул на той самой постели, куда в ночь исчезновения должна была лечь Катя; именно найденные позднее на постельном белье мужские волосы стали основанием для его проверки. В телефоне Крюкова даже нашли старые, снятые еще в Луганске фото Кати Кузьминой — однако мать девушки объясняет это тем, что дочь просто вставляла свою карту памяти в старый телефон Крюкова, который тот одолжил Алене. Следователи также выяснили, что бывший муж бил Ирину Крюкову, иногда подсматривал за падчерицей — Натальей Малаховой, — когда она мылась, и снимал ее на видео, когда она спала. Впрочем, как утверждали в группе в поддержку Михаила Саплинова, ничего из этого в уголовное дело в итоге не попало.
В день знакомства с Аленой мать Натальи Малаховой заходила и к самому Саплинову. Тот, по ее воспоминаниям, ел палку колбасы и суетился, объясняя, что у него в квартире идет ремонт. Он подтвердил, что Малахова действительно была у него в гостях (также в квартире был его друг — Андрей Бобрышев), но сказал, что утром он вызвал ей такси и девушка уехала домой. Когда таксиста нашли и допросили, тот сказал, что действительно приезжал в 7 утра к дому, где живет Саплинов, но пассажирка к нему так и не вышла.
Через восемь дней после исчезновения Натальи Малаховой Саплинова задержали по подозрению в причастности к ее исчезновению. А на следующий день показания в полиции давал Андрей Бобрышев. Он рассказал, что 17 ноября ушел домой от друга в три часа ночи. А когда вечером следующего дня снова пришел к нему в квартиру, увидел труп Малаховой, который лежал за креслом.
«У меня снесло крышу»
— Это было 24 ноября 2016 года. Утром я проснулся от того, что мне показалось, что воет сирена. Выглянул на кухне в окно — вокруг дома суетились какие-то люди. Когда я вышел на улицу, я увидел, что стоят милицейские машины, стоит машина Следственного комитета и очень много народа, — вспоминает 55-летний Юрий Саплинов день задержания своего сына Михаила.
Бывший сотрудник ДПС в тот момент жил с родителями и младшим братом в их доме в селе Федосеевка — в 10 километрах от Старого Оскола. С обыском в дом приходили дважды. Забрали две машины — «Волгу» и «Ниву», — всю технику и гладкоствольное ружье.
На допросах Саплинов быстро начал давать показания — и во всем сознался, написав две явки с повинной. Он рассказал, что познакомился с Катей Кузьминой, когда работал в дорожной полиции: девушка ехала со знакомыми в машине, которую Саплинов остановил. Он запомнил, как ее зовут, нашел в соцсетях — и обнаружил, что Катя живет в соседнем доме. Полицейский дважды ходил с ней в кафе, а при последней встрече во дворе подарил белую розу, — и Катя поцеловала его в щеку.
В день убийства Саплинов вечером позвал к себе друзей — они пили пиво и курили кальян. Девушка, с которой тогда жил полицейский, ушла на работу в ночную смену, и Саплинов стал писать Кате, уговаривая ее прийти в гости. Та ответила, что придет, если не уснет. По словам Саплинова, он хотел заняться с девушкой сексом — но «только с согласия последней».
В полтретьего ночи Саплинов еще раз позвонил Кате — и та все же пришла к нему в квартиру. Они общались два часа, а потом Кузьминой позвонил ее молодой человек Андрей Киугель, и она ушла в другую комнату разговаривать с ним по телефону. Вернувшись, она сообщила Саплинову, что идет домой. Тому это не понравилось — и когда Катя вышла в коридор за курткой, он попытался обнять и поцеловать ее. Катя оттолкнула Саплинова и ударила его коленом в пах.
— Я ощутил сильную боль и потерял самоконтроль, — объяснял Саплинов на допросе. — У меня снесло крышу.
Он схватил девушку за шею и с силой сдавил ее — Катя даже не успела закричать. Саплинов не отпускал ее, пока она не обмякла. После убийства полицейский, по его словам, выбежал на улицу: он не знал, что ему делать. Рядом с домом он заметил два мусорных бака; во дворе никого не было — и он решил выбросить тело и вещи девушки туда. Когда он закидывал мусорными мешками труп, к нему подошел пьяный мужчина и попросил закурить. Он не понял, что сосед делает во дворе. Еще через несколько минут, когда Саплинов избавлялся от вещей девушки, на телефон Кати позвонила мама — и он случайно принял вызов: это были те самые десять секунд тишины, которые услышала Алена Кузьмина.
Повесив трубку, Саплинов разобрал и выбросил телефон.
«Был раздражен, что она не отвечает мне симпатией»
25-летнюю Наталью Малахову в день убийства Саплинов увидел впервые — но она была знакома с его лучшим другом Андреем Бобрышевым: они познакомились на вечеринке, флиртовали и даже хотели уехать с нее вместе, однако Наталью не отпустил брат Владислав. Позже об этом случае он рассказал полиции.
Малахова, по словам близких, была очень ответственной девушкой — почти никогда не опаздывала на работу и каждое утро будила в школу 15-летнего брата Даниила. Родные Натальи вспоминают ее как добрую, заботливую и доверчивую девушку.
— Только сейчас, после всего этого, я начал понимать, что она для меня делала как для брата. У меня мать с отцом развелись, некогда было матери меня воспитывать. Сестра сидела со мной, уроки, бывало, делала. Хотя в ее возрасте девчонки с пацанами обычно гуляют. Но она была рядом, — рассказывает Даниил, который по-прежнему надеется, что его сестра жива. — Мы, [когда вместе жили], стали больше разговаривать вообще о жизни, у кого как день прошел. Там больше разговор за меня шел. Чтобы я хорошим человеком стал, чтобы я как-то [лучше] себя вел.
Наталья, красивая девушка с копной длинных черных волос, вышла замуж в 19 лет, — однако брак продлился всего восемь месяцев. Как рассказывала потом Ирина Крюкова, после развода ее дочь пыталась покончить с собой и некоторое время злоупотребляла алкоголем — но затем почти полностью бросила пить. Однако к 25 годам, по словам подруги Малаховой, она снова начала выпивать и упоминать в разговорах с друзьями мысли о суициде. А еще — о переезде в Москву: от жизни в Старом Осколе Наталья устала.
Жила Малахова осенью 2016 года с подругой — Евгенией Иволгиной. Вечером 17 ноября они договорились вместе выпить после работы: купили водку, яблочный сок и четыре бутылки пива и пошли домой. Уже ночью Наталья, которая переписывалась с Бобрышевым, сказала, что поедет в гости. Такси ей вызвали мужчины; с собой у девушки был только мобильный телефон и 200 рублей. Около часа ночи Иволгина сбросила подруге «маячок» с просьбой перезвонить. Вместо Малаховой позвонил Бобрышев — и начал зазывать в гости и ее, но девушка отказалась. Пока они разговаривали, на заднем фоне Иволгина слышала веселый голос Натальи.
Компания пила пиво и курила кальян. Около трех часов ночи Бобрышев засобирался домой. Позже он рассказывал, что ему хотелось выспаться: с утра в одном из отделов полиции Белгорода проходили соревнования по мини-футболу, в которых он участвовал. К этому времени Малахова уже уснула у Саплинова на диване; Бобрышев пытался ее растолкать — но она сказала, что домой ехать не хочет.
Когда Бобрышев ушел, Саплинов позвонил своей девушке. На допросе он пояснил: после разговора с ней «на него что-то нашло», и он вернулся в комнату, где спала Малахова.
Саплинов стащил с девушки колготки и нижнее белье. Он включил камеру на телефоне и стал снимать, как раздевает гостью и вводит ей пальцы во влагалище. Все это время девушка не просыпалась. Через некоторое время Саплинов снова подошел к спящей Малаховой.
— У меня снесло крышу, и я начал к ней приставать, — рассказывал он на допросе. — Она сперва ответила на мои действия взаимностью и через некоторое время назвала меня Андреем. Я на это ответил, что я не Андрей. Услышав это, Малахова начала сопротивляться. Я очень сильно разозлился, был раздражен, что она не отвечает мне симпатией. Меня переклинило.
Саплинов взял с комода в коридоре скотч, связал им руки девушки и заклеил ей рот, обмотав голову скотчем. Потом он отвел ее в спальню, толкнул на кровать, снял одежду и изнасиловал. После этого мужчина решил снять девушку на видео и потребовал сделать ему минет; она подчинилась, а затем сказала, что больше этого делать не будет. После этого Саплинов еще раз изнасиловал Малахову и выключил камеру.
Через некоторое время полицейский снова начал приставать к гостье. К этому моменту Наталья уже протрезвела и начала сопротивляться. Это разозлило мужчину — он сел на Малахову сверху и задушил ее. Потом завернул тело в старое покрывало и убрал его за кресло в гостиной, прикрыв вещами и коробками. А затем вызвал с телефона убитой такси.
Утром Саплинов выбросил одежду Натальи в мусорный бак у дома, выкинул ее телефон и поехал по делам — сначала забрал брата с тренировки, потом заехал к родителям. Вечером, когда Саплинов был уже дома, он снова позвал в гости Бобрышева — покурить кальян. По словам Саплинова, спрятанный за креслом труп его друг, работавший участковым, не заметил. Когда Бобрышев ушел, Саплинов подогнал свою машину под окно квартиры и через общий балкон первого этажа погрузил в багажник завернутое в покрывало тело девушки.
Саплинов несколько раз менял свои показания о произошедшем. При задержании он рассказал, что выбросил тело Натальи Малаховой в мусорный контейнер в микрорайоне Заречье. Потом — что закопал тело девушки по пути в Федосеевку, по левую сторону от реки Оскол. Вскоре бывший полицейский отказался и от этих показаний, заявив, что дал их под пытками, и начал настаивать на том, что не убивал девушек. Отрицать он начал и изнасилование Малаховой: теперь он утверждал, что связывание скотчем было элементом ролевой игры, а получившееся видео они с Натальей якобы даже посмотрели вместе, — но девушке оно не понравилось, и он удалил ролики с телефона.
«Время вышло»
На допросах Саплинов говорил, что никому не рассказывал об убийстве Малаховой. Его лучший друг Бобрышев изложил полицейским другую версию событий.
— Он был чем-то взволнован, что-то его беспокоило, — рассказывал он на допросе через восемь дней после исчезновения Натальи. — Саплинов сказал, что примерно в 6:30 [утра] произошел несчастный случай с Малаховой в его квартире. Я спросил, что случилось, на что Саплинов сказал, что Малахова направилась в ванную, после чего он услышал звук падения, подошел к Малаховой и увидел, что она не подает признаков жизни. Саплинов пояснил, что испугался ответственности, не стал звонить в полицию и скорую и спрятал труп за креслом в зале. Я сказал, что надо звонить в полицию, Саплинов сказал, что «время вышло» и он знает, что делать, и я должен ему помочь.
Андрей Бобрышев сообщил полицейским, что испугался своего лучшего друга и подчинился.
На видео допроса (его Алена Кузьмина получила, когда знакомилась со всеми материалами дела после завершения следствия) 25 ноября 2016 года Бобрышев, который в тот момент еще проходил по делу свидетелем, держится расслабленно и даже несколько вальяжно. Он рассказывает, что передал Саплинову тело девушки через окно, — как оказалось, никаких решеток на нем не было, — чтобы тот положил его в багажник своей «Нивы».
Суд над Саплиновым начался 19 декабря. Через три недели суд присяжных — на нем настояла защита обвиняемого — приговорил его к пожизненному заключению за изнасилование и два убийства. Присяжные единогласно признали, что Саплинов убил Наталью Малахову и что он не заслуживает снисхождения; восемь из двенадцати присяжных признали мужчину виновным и в убийстве Кати Кузьминой. Кроме того, суд обязал его выплатить четыре миллиона рублей моральной компенсации матерям убитых девушек. По словам адвоката Юрия Шевякова, денег Ирина и Алена не ждут: многомиллионную компенсацию они запросили, чтобы Саплинов не смог освободиться по УДО (одним из условий условно-досрочного освобождения является полная или частичная выплата ущерба — прим. «Холода»). Сейчас бывший полицейский находится в колонии «Полярная сова» в поселке Харп на Ямале.
В декабре 2016 года был арестован и Андрей Бобрышев — его обвинили в том, что он насиловал Наталью Малахову вместе с Саплиновым, а затем скрыл преступление. Позднее Бобрышев, как и его друг, отказался от своих показаний — и заявил, что тем вечером он просто покурил с ним кальян и ушел, ничего не заметив. Бобрышев провел 11 месяцев в СИЗО, после чего был освобожден под подписку о невыезде. Следствию не удалось доказать ни того, что он участвовал в изнасиловании Малаховой, ни того, что он понимал, что Саплинов убил девушку. В итоге бывший участковый отделался обвинениями в халатности — он не сообщил в правоохранительные органы о смерти девушки и помог спрятать тело. Его приговорили к 10 месяцам общественных работ и удержанию 15% процентов от зарплаты, но сразу освободили от наказания: срок давности по делу о халатности истек за 11 дней до оглашения приговора. Из российского бюджета Бобрышеву выплатили компенсацию в 425 тысяч рублей — за незаконное уголовное преследование.
«Если это не изнасилование, то как оно должно выглядеть?»
— Никто не верил, [что Саплинова посадят]. «Его присяжные оправдают. Нету тела — нету дела». Это стереотип, — рассказывает адвокат матерей пропавших девушек Юрий Шевяков. — А я не мог понять в свою очередь: убил человека, спрятал, и что теперь, судить не надо, он априори невиновен? Или как? Мы пытались этот стереотип рушить. Кто только ни писал: «У меня дядя — прокурор, тетя — адвокат, все говорят, что не дадут ему пожизненное». И потом, когда пожизненное дали, я думаю: «Ну молодцы, дяди ваши, тети, экстрасенсы».
Тел девушек действительно так и не нашли. Однако, как говорит замруководителя первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК по Белгородской области Тарас Михайлов, занимавшийся делом Саплинова, доказательств виновности бывшего полицейского было более чем достаточно — биллинги, экспертизы, установленные связи между ним и убитыми, показания свидетелей, которые подтверждают, что Малахова была в квартире Саплинова.
Михайлов рассказывает, что в деле не было ни одного свидетеля, который подтвердил бы причастность Саплинова к исчезновению Кати Кузьминой. В его квартире не обнаружили ни вещей, ни биологических следов девушки. Телефонные биллинги, по словам следователя, тоже свидетельство ненадежное — аппараты убитой и предполагаемого убийцы фиксировала одна и та же базовая станция, поскольку они жили в соседних домах. Однако, как поясняет Михайлов, «после преступления их абонентские номера больше не [взаимодействовали]» — и это косвенно указывает на то, что Саплинов знал о смерти девушки, а потому больше не пытался с ней связаться. Кроме того, в тот период, когда Кузьмина была у Саплинова в гостях, ни она, ни он никому сами не звонили и не писали — поскольку, по версии следствия, общались между собой.
С делом Натальи Малаховой следствию было чуть проще — эпителий девушки и самого Саплинова были обнаружены на простыне в спальне. Впрочем, больше никаких следов Натальи в квартире не нашли, как и в машине «Нива», в которой бывший полицейский, согласно его исходным показаниям, перевозил труп. Михайлов объясняет это тем, что «смерть [наступила] в результате асфиксии, что и подразумевает отсутствие каких-либо вещественных следов».
Помимо Иволгиной, которая разговаривала с Бобрышевым, когда тот был вместе с Натальей Малаховой, обвинение также опиралось на показания соседки Саплинова Марины Стрелец — та на следующий вечер после пропажи девушки встретила в подъезде сначала Саплинова, который стоял на общем балконе первого этажа (он сообщил ей, что везет родственникам линолеум, спрыгнул вниз, сел в машину и уехал), а потом Бобрышева, который выходил из квартиры друга. Согласно показаниям самого Бобрышева, линолеум Саплинов забирал, чтобы накрыть им тело Малаховой.
Михайлов продолжает: подтвердили вину Саплинова и судмедэксперты — изучив показания Саплинова (от которых он позднее отказался), они заключили, что девушки действительно могли умереть в тех обстоятельствах, которые он описывал. «Человек, который никогда в жизни не совершал деяния, связанные с удушением, никогда не даст четкие и ключевые ответы на вопросы, — объясняет следователь. — А в ходе допросов, когда он в полном объеме признавался в преступлениях, он детально и точно описывал все обстоятельства. Момент наступления смерти, как и при каких обстоятельствах убил девочек, сколько времени ему понадобилось на это, потом непосредственно, как наступала смерть, была ли агония и все прочие тонкие моменты, связанные с медициной. Это также ложилось в основу его обвинения».
Видеозаписи с изнасилованием Малаховой Саплинов со своего телефона действительно удалил — однако следствию удалось их восстановить. Эксперты изучили три ролика: на одном было видно, как мобильный телефон устанавливают на штатив; на втором — как со спящей Натальи снимают колготки и белье; на третьем — как девушку насилуют, — и пришли к выводу, что снят в них именно Михаил Саплинов.
В суде ролики показывали присяжным на большом экране. «Причем показали… Большой экран, первые кадры они как раз там самые страшненькие, — вспоминает Алена Кузьмина. — Колонки, звук плохой. Прокурор такой: „Не-не. Нормальные колонки принесите“. Принесли. И заново второй раз вот это вот все… Короче, жесть».
Защитник Саплинова, пытаясь доказать, что на видео ролевая игра, предлагал сравнить кадры с несколькими порно-роликами, — однако, как потом рассказывал адвокат Кузьминой Юрий Шевяков, после демонстрации записей Саплинов, до того много улыбавшийся, заметно сник. «Видео с Наташей Малаховой — самое жесткое и дикое из всех, которые мне доводилось видеть, — добавлял Шевяков. — Я задавал Саплинову, а потом и присяжным вопрос: „Если это не изнасилование, то как оно должно выглядеть, по вашему мнению?“».
Следователь Михайлов считает, что Саплинов дважды отзывал свои признательные показания из-за давления отца, бывшего сотрудника МВД. «[Саплинову сказали], что, если он будет сотрудничать со следствием, то очень сильно пострадает авторитет его семьи, а именно отца, — утверждает сотрудник СК. — Что члены его семьи от него откажутся и не будут с ним поддерживать какое-либо общение в дальнейшем». Сам Саплинов во время одного из допросов объяснял, что отказаться от показаний и заявить о побоях его убедил адвокат Денис Хомяков.
«Это ролевая игра, давай снимайся»
— Подсудимый, приговор понятен вам? — спрашивал Саплинова 13 февраля 2018 года судья Белгородского областного суда Игорь Чаплыгин.
— Нет.
— Что непонятно?
— Все непонятно.
Когда судья сказал, что Михаил Саплинов приговорен к пожизненному сроку, Алена Кузьмина и Ирина Крюкова зааплодировали. Сам осужденный отреагировал на приговор безэмоционально: он стоял в спортивном костюме, скрестив руки, и молча смотрел в пол. В день приговора в зале суда включили видеосъемку.
— Чтоб ты сгнил! Это ролевая игра, давай снимайся, — крикнула осужденному Кузьмина. Сейчас она признается, что поначалу вообще не хотела идти в суд, пока не отыщут тело дочери.
— Я очень хотела, чтобы по Кате [присяжные] сказали, что нет, [не убивал]. И чтобы Катю дальше искать живой, — объясняет Алена. — Я до последнего не верила, что она погибла. Поэтому я боялась, что полиция подсунет мне какой-либо труп и скажет, что это Катя, поставит в ситуацию, когда я не смогу сказать «нет», и мне придется подписать документы. [Так было], пока я не познакомилась с Юрием Алексеевичем [Шевяковым], пока я не начала сотрудничать с отделом Следственного комитета, где мне рассказали и показали, как что доказывается«.
Юрий Шевяков, Алена Кузьмина и Ирина Крюкова. Фото: соцсети
Жители Старого Оскола в соцсетях бурно поздравляли Алену и Ирину с приговором Саплинову. Подписчики группы, посвященной поискам Кати, писали: если бы не Алена и ее активная позиция, суда над бывшим полицейским могло бы и не быть. Жители Оскола все это время устраивали автопробеги, пикеты и даже организовали митинг, чтобы привлечь внимание к исчезновению Кати и Наташи. Кузьмина проводила в группе флешмобы, публиковала конспекты и аудиозаписи заседаний, на которых рассматривалось дело Саплинова, призывала подписчиков группы ходить в суд вместе с ней и Ириной Крюковой. А в 2019 году в одном из районов города появился билборд с фотографиями Наташи и Кати — и хэштегом #ониненайдены.
Впрочем, были и те, кого деятельность Кузьминой раздражала: однажды недоброжелатели расклеили на фасаде дома, где она раньше жила с Катей, листовки с ее фотографией и фразой «Чемодан — вокзал — Луганск».
Пока останки девушек не найдены, они обе находятся в федеральном розыске. Чиновники показывали Кузьминой, как работает система по утилизации отходов: она абсолютно автоматизирована, поэтому трупы девушки в контейнерах заметить никто не мог, а отходы на свалке засыпают несколькими слоями земли.
«На суде такого типа видео тоже показали. Следственный комитет сделал съемку, и перед присяжными была показана работа полигона, — объясняет Кузьмина. — И вот тогда у меня чуть истерика не началась, я приложила очень много усилий, чтобы сдержаться. Это был переломный момент для меня, я поверила в мусорку тогда».
Впрочем, теперь Кузьмина снова сомневается в том, что тела ее дочери и Натальи Малаховой навсегда погребены на свалке. Надежду матерям дает одно из признаний Саплинова, в котором он упомянул, что закопал тело Натальи. Организованные Кузьминой группы волонтеров продолжают работать в Старом Осколе и за городом.
Алена хочет добиться того, чтобы к Михаилу Саплинову в колонию направили психолога-криминалиста. Кузьмина уверена, что он сможет вытянуть из осужденного правду о том, где спрятано тело ее дочери. Сотрудники МВД посоветовали ей поехать в Москву и обратиться в Федеральную службу исполнения наказаний (ФСИН). Чтобы привлечь внимание, Алена Кузьмина и Ирина Крюкова собираются отправиться в Москву и встать в пикет у зданий Следственного комитета и Генпрокуратуры.
— Попикетируем и потребуем! — уверенно заявляет Кузьмина.
«Никто и слова плохого не сказал»
Михаил Саплинов очень любит футбол. На его странице во «ВКонтакте» множество фотографий, где счастливый молодой человек в спортивной форме позирует с медалями, грамотами и кубками.
Именно благодаря спорту Саплинов-младший попал в МВД. Его отец Юрий Саплинов в течение 17 лет работал в Старом Осколе участковым — а после ухода на пенсию в 2010 году стал заниматься спортом вместе с начальником местного управления МВД Владимиром Деревлевым. По словам Саплинова-старшего, Деревлев заметил его сына на одном из футбольных матчей, в котором тот участвовал, и позвал служить — а заодно играть в футбол за команду городской милиции.
Матери пропавших девушек уверены, что именно эти отношения стали причиной того, что дело о пропаже Кати Кузьминой почти не расследовалось, Саплинов проходил по нему только свидетелем, а первый обыск в квартире сотрудника ДПС провели только в марте 2015 года, почти через три месяца после исчезновения Кати. По заявлению женщин Следственный комитет даже проводил проверку — но никаких злоупотреблений не обнаружил.
Родители Михаила Саплинова отрицают его виновность. Они уверены, что их сын дал признательные показания из-за того, что его избивали. По словам Юрия Саплинова, били его сына еще до задержания — когда допрашивали в рамках дела об исчезновении Кате Кузьминой.
— Я приходил к ним тогда, [говорю]: «Вы что творите?» [Они]: «А что ты хотел?», — вспоминает Саплинов-старший. — Ты сотрудник полиции и подымаешь руку на своего же сотрудника! «Ну, это работа у нас такая».
Адвокат Михаила Саплинова Денис Хомяков рассказывал, что его подзащитного били и в СИЗО: он утверждал, что видел у него гематомы на тыльной стороне бедер. Тогда во ФСИН ответили, что не обнаружили у Саплинова следов побоев. Заявлял о побоях в полиции и друг Саплинова — Андрей Бобрышев. В ответ на это следователь на судебном заседании подчеркнул, что жалобы бывшего участкового «являются надуманными».
Михаил Саплинов давал признательные показания дважды: оба раза при адвокатах по назначению. И дважды отказывался от показаний, когда в дело входили его адвокаты по соглашению. Когда дело рассматривалось в суде, Саплинов также отрицал свою вину и заявлял, что не знает, где находятся тела девушек.
Юрий и Людмила Саплиновы записали часовое обращение, в котором объясняют, что обвинения против их сына безосновательны. На сайте Change.org они опубликовано их обращение, в котором они просят покончить с несправедливостью и перестать издеваться над невиновным. В заявлении подчеркивается: Екатерина Кузьмина и Наталья Малахова вели фривольный образ жизни и общались со множеством мужчин — а о Михаиле «никто и слова плохого не сказал».
«Работа не проводилась, доказательств по этому делу нет. Я просто как сотрудник бывший, — хотя бывших не бывает, говорят, — ушедший на пенсию… Я так скажу: если человек говорит „А“ и сознается в преступлении, в любом, он рассказывает всегда все. То есть он идет на сотрудничество с милицией, чтобы получить для себя максимальную выгоду — минимальный срок. Здесь же получилось все наоборот», — говорит Юрий Саплинов. По его версии, то, что Михаил не рассказал о местонахождении тел, — еще одно свидетельство его невиновности.
Не верят родители Саплинова и в то, что их сын насиловал Наталью Малахову: они тоже называют происходящее на видео ролевой игрой. Эту позицию разделяет и их младший сын Александр: в группе поддержки брата во «ВКонтакте» он написал, что девушка на видео не сопротивляется, — а значит, это не насилие. (Согласно исследованиям, временный «паралич» переживают до 88% жертв изнасилования).
Алена Кузьмина и Ирина Крюкова рассказали «Холоду», что летом 2018 года пытались встретиться с родителями Саплинова и поговорить с ними. Но те на контакт не пошли. Саплиновы обвиняют Алену Кузьмину в травле и распространении слухов о том, что Юрий Саплинов помогал сыну скрывать тело.
Алена Кузьмина действительно рассказала о такой версии в разговоре с «Холодом». По ее словам, она изучила биллинги Михаила от 26 и 27 декабря 2014 года (то есть в следующие два дня после убийства Кати): он выехал за город и дважды на полчаса останавливался на двух разных пустырях, где выключал телефон. Неподалеку от одного из этих мест находился его отец — он тогда работал егерем и был на новогоднем корпоративе. Алена вспоминает, что Михаила Саплинов отрицал эту версию, объясняя, что он должен был забрать отца и отвезти домой.
Петицию в поддержку Михаила Саплинова подписали больше пяти тысяч человек. Ее создала жительница Иркутска Анастасия Зайцева, администратор группы «Михаил Саплинов за справедливость» во «ВКонтакте». На нее подписаны почти 1400 человек, которые активно обсуждают дело Саплинова и выдвигают свои версии случившегося. Адвокат Саплинова Денис Хомяков, его младший брат Александр, а также адвокат Бобрышева Александр Панюшов подробно отвечали в группе на несколько сотен вопросов о следствии, которые присылали подписчики.
Анастасия Зайцева, которая несколько раз созванивалась с родителями Саплинова по скайпу (с «Холодом» она говорить отказалась), в своих постах сравнивает дело Саплинова с делом Виктора Коэна — жителя Владивостока, которого в 2014 году задержали по подозрению в убийстве его бывшей девушки. Коэн признался в убийстве и сожжении тела; затем заявил, что эти признания были выбиты под пытками (сотрудников полиции, работавших над этим делом, неоднократно обвиняли в избиениях арестованных). Тело предположительно убитой девушки так и не нашли, а ее родители верят, что она жива; Коэн же получил 10 лет колонии. Зайцева, которая активно комментировала публикации в группе «Антикоэны», теперь активно пишет о деле Саплинова. Она не исключает, что Кузьмина и Малахова живы, и публично призывает их вернуться домой.
В 2018 году в группе Зайцевой появилось письмо от Михаила Саплинова. В нем он поблагодарил всех, кто его поддерживает: «Верю в то, что скоро все встанет на свои места и справедливость восторжествует, несмотря ни на что».
Еще через год по иску Крюковой и Кузьминой суд на три года лишил адвокатского статуса бывшего защитника Михаила Саплинова Дениса Хомякова. Женщины доказали, что Хомяков публиковал в той же самой группе «ВКонтакте» материалы дела, которые содержали данные о частной жизни их дочерей. Хомяков свою вину не признал.
Юрий и Людмила Саплиновы по-прежнему надеются, что дело пересмотрят.
— Останется нам одно: приехать с женой на Красную площадь, написать большой плакат, облить бензином и поджечь, может, тогда вы услышите нас, — говорит Саплинов. — Я написал президенту такое письмо. Прямо такое. Я говорю открыто, не стесняясь.
«Я не могу этот город покинуть»
«Когда Вы мне сказали, что видели во сне Катю, которая Вам сообщила, что я знаю, что произошло, у меня внутри все оборвалось, но я был настолько тщеславен и эгоистичен, что не стал говорить Вам правду. Понимаю, моим поступкам нет оправдания. Сейчас я мало что могу. Но надеюсь, что мое письмо поможет Вам найти Вашу дочь и наказать виновного. Искренне раскаиваюсь, Михаил Саплинов».
Это отрывок из письма, которое Алена Кузьмина получила от осужденного за убийство ее дочери летом 2019 года. Она сама инициировала с ним переписку: написала письмо от имени Кати, приложила фотографию дочери и попросила рассказать, где находится ее тело. В еще одно письмо Кузьмина с Крюковой вложили образец ходатайства о помиловании, которое они отправят президенту, если Михаил назовет место, где закопаны тела девушек.
В своем ответе Саплинов написал, что на самом деле обеих девушек убил не он, а Андрей Бобрышев, который «сбил его с хорошего пути и втянул в весь этот ужас». Согласно письму, Наталью Малахову они насиловали вместе. Саплинов заявил, что Бобрышева покрывает его влиятельный родственник в МВД, — и даже обратился к директору ФСБ Александру Бортникову с просьбой допросить его снова с использованием гипноза и сыворотки правды (у ФСБ нет полномочий для расследования дела об убийстве девушек).
Андрей Бобрышев не ответил на вопросы «Холода». Его девушка назвала обвинения Саплинова «полным бредом». Сама Кузьмина считает, что убийства Михаил и Андрей вполне могли совершить и вдвоем, но доказать это уже невозможно: ни биллинги, ни детализацию звонков и переписок Бобрышева в момент предположительного убийства Кати уже не изучить.
«Я много лет лгал всем, включая себя, зная в глубине души, что я насильник и убийца, я пытался скрывать это, продолжая обманывать всех вокруг. Я не знаю, как я докатился до этого и почему это случилось со мной, но отвергать очевидное бессмысленно, — продолжает в письме Алене Саплинов. — Эта тюрьма, в которой я сейчас нахожусь, заставляет взглянуть на все по-новому и в первую очередь объясняет тебе, кем ты являешься на самом деле. Много лет я носил все это в себе и так сжился со всем этим, что сам, показалось, стал верить в свое вранье».
Родители Михаила Саплинова же не верят в то, что письма Кузьминой писал их сын, — по их словам, он никогда не использовал такие слова и обороты. В колонию к Саплинову иногда приезжают сотрудники МВД, которые пытаются добиться от него информации о местонахождении тел девушек; Юрий Саплинов говорит, что однажды они взяли его с собой, — чтобы оказать давление на его сына. Тот, впрочем, в присутствии отца ничего нового говорить не стал и заявил, что все вопросы надо задавать Бобрышеву, — а про письма, по словам Саплинова-старшего, якобы сказал, что написал их «под диктовку».
Алена Кузьмина уже решила, что, если останки Кати удастся найти, она захоронит их в Луганской области, ближе к дому, где она ее растила. Правда сама она, по ее словам, остаться в Украине уже не сможет, — да и из Старого Оскола ей, наверное, придется уехать.
— Я тут зубная боль, — объясняет Кузьмина. — Мне кажется, из-за [моей] мании преследования, — что, когда [дело] закроется, когда все будет решено, меня где-нибудь хлопнут тут, и все, — мне нужно будет начинать свою жизнь в каком-нибудь другом городе. В каком, я еще не решила. А если не найдем Катю, то я не могу этот город покинуть. Потому что здесь душа моей дочери.
Софья Вольянова, «Холод»
