Вчера Европейский суд по правам человека вынес первое решение о домашнем насилии в России. Это знаковое постановление: ЕСПЧ пришел к выводу, что российские власти не хотят признать серьезность проблемы домашнего насилия и ее масштаб и сочли это проявлением дискриминации в отношении женщин. Адвокат Максим Никонов перевел на русский наиболее важные, по его мнению, фрагменты постановления.
76. Суд должен изучить вопрос о том, выполнили ли национальные власти свои позитивные обязательства по обеспечению защиты лиц, находящихся под их юрисдикцией, от всех форм жестокого обращения, в том числе в тех случаях, когда такое обращение осуществляется частными лицами.
77. Эти позитивные обязательства включают:
(а) обязательство создавать и применять на практике адекватные правовые механизмы, обеспечивающие защиту от жестокого обращения со стороны частных лиц;
(b) обязательство принять разумные меры, чтобы предотвратить реальный и немедленный риск жестокого обращения, о котором власти знали или должны были знать;
© обязательство провести эффективное расследование, когда были выдвинуты утверждения о жестоком обращении.
80. В России нет специального законодательства по борьбе с насилием в семье. Понятие «бытовое насилие» или любой его эквивалент не определено и не упомянуто ни в одной норме в российском законодательстве. Домашнее насилие не является отдельным преступлением ни в Уголовном кодексе, ни в Кодексе об административных правонарушениях. Оно не считается отягчающим обстоятельством любого другого преступления.
81. Суд не может согласиться с утверждением властей Российской Федерации о том, что существующие уголовно-правовые нормы способны адекватно защитить от насилия в семье.
82. Российское законодательство относит дела о причинении лёгкого вреда здоровью [ст.115 УК РФ] и «повторном» нанесении побоев [ст.116.1 УК РФ] к делам частного обвинения. Суд ранее признавал, что эффективная защита конвенционного права на физическую неприкосновенность не требует публичного судебного преследования во всех случаях нападений со стороны частных лиц.
Однако в контексте бытового насилия Суд считает, что возможность возбуждения только частного уголовного преследования недостаточна, поскольку такой порядок требует значительного времени и не может в полной мере служить для предотвращения повторения подобных инцидентов.
Частное обвинение возлагает чрезмерное бремя на жертву семейного насилия по сбору доказательств виновности в соответствии с уголовным стандартом доказывания. Как признало правительство, сбор доказательств представляет собой существенную проблему в случаях, когда жестокое обращение происходит в быту без присутствия свидетелей, а иногда и не оставляет ощутимых следов. Суд согласен с тем, что [сбор доказательств в таких условиях] — это нелегкая задача даже для специально подготовленных сотрудников правоохранительных органов, но эта задача становится подлинно непреодолимой для жертвы, которая должна собирать доказательства самостоятельно, продолжая жить под одной крышей с нападавшим, будучи финансово зависимой на него и опасаясь репрессий с его стороны.
85. Таким образом, Суд считает, что российская правовая база, которая не определяет бытовое насилие как отдельное правонарушение или отягчающий элемент других правонарушений, а также устанавливает минимальный порог тяжести телесных повреждений, необходимый для начала публичного преследования, не соответствует требованиям, заложенным в позитивном обязательстве государства по созданию и эффективному применению правового механизма, наказывающего все формы бытового насилия и обеспечивающего достаточные гарантии для жертв.
88. В подавляющем большинстве государств-членов Совета Европы жертвы бытового насилия могут обратиться за немедленными мерами защиты. Такие меры известны как «запретительные приказы», «охранные приказы» или «охранные ордеры» и направлены на то, чтобы предотвратить повторение бытового насилия и защитить жертву такого насилия, как правило, требуя от правонарушителя покинуть общее место жительства и воздерживаться от общения с жертвой насилия или установления контактов с ней.
89. Россия остается одной из немногих стран-членов, национальное законодательство которых не предоставляет жертвам бытового насилия каких-либо сопоставимых мер защиты.
92. Обязательство проводить эффективное расследование всех актов бытового насилия является важным элементом обязательств государства по статье 3 Конвенции. Чтобы быть эффективным, такое расследование должно быть быстрым и тщательным. Власти должны принять все разумные меры для обеспечения доказательств, касающихся инцидента.
При рассмотрении дел о насилии в семье необходимо проявлять особую осмотрительность и учитывать особый характер насилия в семье. Обязательство государства проводить расследование не будет выполнено, если защита, предоставляемая внутренним законодательством, существует только в теории; прежде всего, она должна эффективно работать на практике, что требует незамедлительного рассмотрения дела без лишних задержек.
94. Реагируя на жалобы заявителя, полиция проводила доследственные проверки, которые неизменно заканчивались отказом в возбуждении уголовного дела. За более чем два года повторяющихся преследований заявителя со стороны С. власти ни разу не возбудили уголовное дело по факту применения или угрозы насилия в отношении заявителя.
96. Как в этом, так и во многих других случаях [применения насилия в нарушение ст.3 Конвенции], нежелание сотрудников полиции оперативно и добросовестно возбуждать уголовное дело и проводить уголовное расследование привело к потере времени, что подорвало возможность получить необходимые доказательства, касающиеся насилия в семье.
97. Суд не убежден в том, что российские власти предприняли какую-либо серьезную попытку установить обстоятельства нападений или расследовать серию актов насилия в семье. Меры, предпринятые властями, сводились к тому, чтобы выслушать версию нападавшего. Полицейские использовали различные тактики, которые позволяли им быстро отрабатывать каждую жалобу. Первая такая тактика заключалась в том, чтобы убедить нападавшего устранить причиненный ущерб. После того, как он заменил разбитое окно машины заявителя и вернул заявителю документы, удостоверяющие личность, и личные вещи, полиция заявила, что не было совершено никакого преступления, как будто ничего не произошло. Другая тактика состояла в том, что сотрудники милиции пытались тривиализировать события, о которых заявитель сообщил им. В частности, покушение на жизнь заявителя путем разрезания тормозного шланга в её автомобиле рассматривалось как дело о незначительном материальном ущербе, и полиция прекратила дело, сославшись на непредставление заявителем оценки ущерба.
98. Сотрудники полиции утверждали, что для установления преступления, связанного с избиением заявителя, необходимо доказательство более, чем одного удара, а угрозы причинения смерти должны быть «реальными и конкретными», чтобы за них можно было привлечь к ответственности.
Суд повторяет, что запрет на жестокое обращение в соответствии со статьей 3 распространяется на все формы насилия в семье без исключения, и каждый такой акт влечет за собой обязательство проводить расследование. Даже один удар может вызвать чувство страха и страдания у жертвы и попытаться сломить ее моральное и физическое сопротивление. Угрозы — это форма психологического насилия, и уязвимая жертва может испытывать страх независимо от объективного характера такого пугающего поведения. Комитет CEDAW указал, что насилие на гендерной почве не обязательно должно включать «прямую и непосредственную угрозу жизни или здоровью жертвы». Это означает, что власти должны всегда делать серьезные попытки выяснить, что произошло, и не должны полагаться на поспешные или необоснованные выводы, чтобы прекратить расследование.
132. По мнению Европейского Суда, отсутствие в России законодательства по борьбе с бытовым насилием и отсутствие каких-либо запретительных или защитных предписаний ясно демонстрируют, что действия властей в настоящем деле не были простым провалом или задержкой в решении проблемы насилия против конкретного заявителя, а являются следствием нежелания властей признать серьезность и масштаб проблемы бытового насилия в России и его дискриминационное воздействие на женщин. Терпя долгие годы атмосферу, способствующую бытовому насилию, российские власти не смогли создать условия для обеспечения реального гендерного равенства, которое позволило бы женщинам жить без страха жестокого обращения или посягательств на их физическую неприкосновенность и пользоваться равными правами.
Текст: Максим Никонов, личная станица фейсбук
