«Я скоро умру и хочу знать, что у внучек все хорошо»
С репродуктивным давлением чаще сталкиваются женщины — и начинается оно еще в подростковом возрасте. Многие девочки слышали фразы «не сиди на холодном — детей не будет» и принимали на день рождения пожелания «женского счастья», которое, по мнению социума, заключается исключительно в наличии мужа и детей.
Часто репродуктивное давление оказывают бабушки: переживают, что внучки не замужем — а значит, не пристроены. 28-летняя фармацевтка Катя из Москвы рассказывает, что ее 85-летняя бабушка очень добрая и заботливая: готовит к приезду внучек вкусную еду и даже научилась заказывать такси — «чтобы не волноваться, что мы затемно возвращаемся».
Но в последние годы она стала очень навязчиво переживать за личную жизнь внучек: у Кати нет мужа, а у замужней сестры — детей. «Я же скоро умру и хочу знать, что у внучек все хорошо» — объясняет бабушка.
Чтобы «помочь» Кате, бабушка нашла сваху, которая сразу организовала для девушки несколько свиданий. Катя не стала упираться, раз «для бабушки это важно и она уже заплатила деньги».
Свидания, по словам Кати, оказались «очевидной разводкой», которую даже не пытались как-то это замаскировать: «Назначалась встреча в кафе, мы знакомились, разговаривали 15 минут и расходились, ни цветочка, ни лишней улыбки, ни одной лишней копейки и ни одного лишнего действия». Однако убедить бабушку, что это обман, девушке не удалось. Она продолжала платить свахе: «Вот видишь, сколько встреч! Обязательно найдется».
«Когда я отказалась ходить на эти свидания, бабушка на меня сначала обиделась, а потом перешла к другой тактике. Зарегистрировалась на сайте знакомств и стала от моего имени знакомиться с парнями», — рассказывает Катя.
Из этого ничего не вышло, и бабушка зарегистрировалась в фан-клубе любимой Катиной группы: решила искать жениха по общим интересам. Ей удалось договориться с одним из фанатов о свидании, на которое Катя не пошла. Бабушка обиделась: внучка не ценит ее старания.
Геронтопсихолог Ольга Анчербак объясняет, что в основе такого поведения лежит стремление обезопасить свое потомство. «История, когда бабушка хочет, чтобы внучка вышла замуж — это буквально “я хочу, чтобы мой ребенок не умер, и ему было хорошо”. Ведь раньше женщина, которая не вступала в брак, умирала, потому что не могла себя прокормить. А в послевоенные годы женщины сами впрягались в соху. Эта трансгенерационная травмаПсихологическая травма, сформированная в поколениях членов семьи в результате воздействия травмирующих событий и обстоятельств жизни и переданная потомкам в результате трансгенерационной передачи. еще близко от нас», — говорит Анчербак.
Брачное давление характерно для архаических представлений о мире, где благополучие женщины зависит от мужчины: считается, что жить вместе дешевле и комфортнее, можно больше себе позволить. «Это не о том, чтобы с мужчиной стало лучше, а о том, чтобы не стало хуже».
Здесь могут помочь аргументы, что девушка справляется со своей жизнью самостоятельно: у нее есть работа, жилье, она в состоянии оплачивать коммунальные услуги, покупать продукты — и наличие партнера на это не влияет.
Важно, насколько девушка готова вкладываться, чтобы объяснять это родственникам. Чем старше человек, тем сложнее ему принимать новые концепции. И если ему близка стратегия «рожай деток, пусть сейчас будет тяжело, зато в старости не помрешь с голоду», то объяснить, что мир стал другим, может быть непросто. Как в случае с Катей, у которой намного более стабильное финансовое положение, чем у замужней сестры. Однако бабушка, несмотря на это, воспринимает именно Катю как «неустроенную».
«Рожать детей потому, что так хочет бабушка, я не буду»
Репродуктивное давление может быть связано и с нарциссическими проявлениями — когда человек хочет почувствовать свою значимость: «Принеси мне внуков, я буду хвастаться перед другими бабушками». Здесь девушке важно эмоционально сепарироваться от человека, который на нее давит — как правило, это мама или бабушка.
«Если эмоциональной сепарации не произошло, то, когда мама начинает демонстрировать эмоции и хвататься за сердце: «Мне срочно нужен внук, ты меня не любишь», дочь испытывает чувство вины. В идеале она должна понимать и признавать эмоции матери, но не брать за них ответственность и не винить себя, в том, что ее нежелание рожать ребенка делает маме плохо», — объясняет Ольга Анчербак.
В здоровой ситуации мама признает, что ее ребенок — отдельная личность. Но если у мамы нарциссическое расширениеРасстройство, при котором нарцисс находит свое продолжение в другом человеке. Чаще всего нарциссическим расширением становится ребенок родителя-нарцисса. Человек с нарциссическим расстройством не считает свое расширение отдельной личностью — для него это просто объект, который подчеркивает достоинства и личные качества нарцисса., то она воспринимает своего ребенка как часть самой себя.
В российской традиции, соглашается психолог, автор Telegram-канала «Ложитесь на кушетку» Елизавета Муратова, принято воспринимать детей как свою собственность. «Это отголоски крестьянского сознания: “Если я тебя родила, ты должен жить так, как я хочу”». Ведь когда бабушка или мама просят «родить внуков», вопроса, будет ли при этом счастлива дочь или сын, не стоит. В таком случае логические аргументы вряд ли помогут — придется дистанцироваться.
Бренд-менеджер Эмма выросла в Кабардино-Балкарии, в многодетной семье. Почти сразу после замужества внучки бабушка начала плакать и угрожать, что умрет, если Эмма не родит ей правнуков. Папа тоже иногда с претензией звонил дочери: «У соседей родился уже второй внук, а я должен показывать фотографию твоей собаки?».
«Было тяжело все время ощущать давление и упреки — как будто ты какой-то неправильный. “Почему ты не можешь быть как все” — читалось жирным шрифтом», — вспоминает Эмма.
Она пробовала отмалчиваться, это не помогло: «Если я четко не говорила, что этот разговор мне неприятен, родственники как будто залазили еще глубже и вели себя еще беспардоннее». После работы с психологом, где Эмма училась «выдерживать давление семьи», стала приводить логические тезисы: «Я — отдельный человек и имею право выбирать, когда у меня будут дети». Объясняла: они с мужем хотят детей, просто позже.
В 2023 году, когда Эмме исполнилось 27 лет, бабушка назвала ее эгоистичной и в очередной раз стала давить: почему она не может родить ей правнука? Эмма пригрозила, что прекратит общение с семьей. «Если я не устраиваю вас без правнуков — значит, мы не можем дальше общаться. Я не знаю, как решить вашу проблему, а рожать детей просто потому, что так хочет бабушка, я не буду». После этого прямого давления стало меньше, а Эмма почувствовала уверенность в своей правоте.
«Мама с папой не переживают за тебя – они не видят в тебе отдельного человека»
Психолог Елизавета Муратова отмечает, что репродуктивное давление — это лишь одно из проявлений токсичных отношений внутри семьи, когда родственники не уважают мнение другого.
«Во многих семьях не воспитана культура здоровых границ и понимание, что такое отдельный человек. Репродуктивное давление – это один из симптомов большого процесса, традиционного для нашей страны, когда родители 30-40-летних не видят в них самостоятельных людей со своим мнением, которое можно хотя бы попытаться уважать. Иногда ко мне приходят пациентки: “Мама с папой так меня любят, так за меня переживают, что уже измочалили всю голову”. Они не переживают за тебя — они не видят в тебе отдельного человека».
Когда бестактные вопросы о детях задают друзья — это тоже про отсутствие границ. «Ровно те же друзья говорят: “Тебе не подходит этот парень” или “В этих джинсах тебе не очень”. Они не видят внутри этого тела личность», — уверена Муратова.
34-летняя кондитер Елена (имя изменено) вышла замуж три года назад, после чего они с мужем эмигрировали в Польшу. «В первый год нашего брака меня с каждого угла спрашивали о детях. Жена брата сначала намекала: “Кроватку и коляску можете не покупать, мы вам оставим”, а потом стала спрашивать напрямую. Меня это вымораживало: мы решали вопросы с документами, началась война — было не до детей. Знакомые, с которыми мы давно не общались, могли написать в соцсетях: “Видела сон, что ты беременна. Ты случайно не беременна?”. Даже если и так, почему ты задаешь мне такой вопрос?», — возмущается Елена.
Апогеем стало, когда она выложила свою фотографию, на которую отреагировала знакомая: «Ой, животик немножко торчит — ты что, беременна?». «Меня разорвало: я не могу просто потолстеть? Я ответила резко — и теперь мы с ней не общаемся», — вспоминает девушка.
Она добавляет, что со старшими родственниками ей удалось выстроить границы — и они уже не спрашивают про детей. Но вопросы чужих людей — например, таксистов — иногда выбивают из колеи. «Однажды водитель из Узбекистана начал спрашивать, замужем ли я, сколько мне лет. “Вы планируете детей? Если есть проблемы — надо лечиться”. Елена растерялась и попыталась объяснить мужчине, что сначала надо встать на ноги, чтобы у ребенка было нормальное детство, но он не принял ее аргументы. «Выйдя из такси, я ощущала, словно меня облили говном. Я не сталкивалась с таким давлением достаточно давно, и была в шоке», — вспоминает девушка.
Расспросы чужих людей могут сильно нервировать, объясняет геронтопсихолог Ольга Анчербак, потому что они разрушают ощущение безопасности. «Это отголосок общинного сознания: если кто-то в деревне вел себя неправильно, его изгоняли, и он умирал. Желание соответствовать социуму — это про безопасность».
Психолог Елизавета Муратова считает, что нет смысла стараться донести свою позицию до людей, с которыми у вас базово разные ценности. «Если вы столкнулись с соседкой, которая в очередной раз сует свой нос не в свое дело, то бог дал вам ноги, чтобы развернуться и уйти».
«Для устойчивой взрослой личности со здоровыми границами репродуктивное давление будет ощущаться как некоторая неприятность типа дождливой погоды. И единственным последствием давления для такого человека будет изменение формы коммуникации с теми, кто позволяет себе говорить лишнее. Если даже близкое окружение не понимает слов, можно минимизировать общение», — считает психолог.
«Друзьям было все равно, что мы чувствуем — им было интересно, почему мы не заводим детей»
Вопросы о детях становятся особенно болезненными, когда люди хотят завести детей, но не могут по разным причинам — физиологическим, социальным, экономическим.
«Такое давление может приводить к последствиям вплоть до травматизации психики и влиять на всю последующую жизнь — в том числе на возможность зачатия. В случае давления девушка может испытывать агрессию к окружающим, к ситуации, в которой находится, и даже к самой себе — но не ощущать этого. Ведь «эти люди хотят мне добра, они просто спрашивают». Это опасно, потому что в таком случае девушка не имеет возможности с этой агрессией что-то сделать», — говорит Елизавета Муратова.
Так работают психосоматозы — психогенные заболевания, причиной которых стало сильное или длительное действие отрицательных эмоций. А психосоматический компонент в репродуктивной сфере, особенно у женщин, очень высокий, отмечает психолог.
«Гормональный фон, с которым мы занимаемся сексом, когда может произойти зачатие, принципиально на него влияет. Если женщина во время секса испытывает сильнейшую тревогу, что вдруг опять не получится, шанс на беременность резко снижается из-за высокого уровня тревоги. Такая тревога — частая причина психогенного бесплодия, когда у женщины в организме вроде бы все в порядке, а беременность годами не наступает».
39-летняя стилистка Олеся вышла замуж в 24 года. Через полтора года они с мужем стали планировать детей, но беременность не наступала. Анализы были в норме, и врачи успокоили пару: «Просто надо немного подождать».
Спрашивать Олесю о детях окружающие начали через пять лет брака. «Спрашивали все: друзья, родственники, случайные люди. Я очень нервничала и не знала, что ответить. Я активно ходила по врачам, которые разводили руками и не понимали, почему беременность не наступает».
Олеся стала избегать семьи с детьми, ушла с работы, впала в уныние — могла по три дня не вставать с кровати.
«Я считала себя неполноценной и виноватой в том, что у меня нет детей. Мне очень хотелось поддержки — любой: от мамы, подруг, от кого угодно. Но многим нашим друзьям было все равно, что мы чувствуем, как справляемся. Им было просто интересно, почему мы не заводим детей».
Через восемь лет брака семья решилась на первый протокол ЭКО. «Множество анализов, исследований, гормональные уколы, чувствуешь себя очень нестабильно, но я была счастлива — ведь это был реальный шанс стать мамой». В следующие четыре года Олеся с мужем сделали еще восемь протоколов ЭКО, но беременность так и не наступила.
«Причину моего бесплодия не нашли. Я смирилась с тем, что не смогу иметь детей. Я прошла год терапии, и теперь не так эмоционально реагирую на вопросы о детях, которые мне до сих пор активно задают. Люди, которые с этим никогда не сталкивались, просто не могут понять: как это — не может быть детей? “Возьмите суррогатную мать, попейте вина, расслабьтесь, съездите к Матроне” — и все в таком духе. Пустые фразы, пар изо рта, которые я пережевывала годами».
Сейчас Олеся продолжает посещать психолога, сменила профессию и занимается тем, что ей нравится. На вопросы окружающих, есть ли у нее дети, отвечает: «Нет, но не потому, что я их не хочу, а потому что так сложилась жизнь».
