В ноябре 2024 года в одной из небольших галерей современного искусства Санкт-Петербурга открылась выставка фотографа Родиона Атаулина. В первом зале — черно-белые снимки российских городов после начала войны: много людей в военной форме, призывники, люди с потерянным взглядом. От депрессивных черно-белых кадров многим становится не по себе.
В другом зале настроение совершенно иное. На стенах висят цветные фотографии, сделанные летом 2024 года — это время Атаулин называет «летом любви». Внимание привлекает напечатанная на крупном листе фотография рыжей девушки, снятая в полупрофиль во время прогулки в лесу. Это возлюбленная Родиона Лилия Судакова. Выставка художника открылась спустя всего несколько дней после того, как их разлучили: 25 октября по новому приговору девушка получила семь лет колонии, ее задержали в зале суда.
Родион и Лилия познакомились в апреле 2024 года. Тогда Атаулин организовал фотоклуб, а Судакова была одной из тех, кто в него записался. «Когда мы обсуждали фотографии, она задавала очень тонкие и правильные вопросы. Я понял, что это очень интересный человек», — вспоминает Родион. В середине июня мужчина предложил ей встретиться, и с тех пор они не расставались.
К первому свиданию Родион уже знал историю Лилии — он читал о последнем на тот момент приговоре: в мае 2024 года, спустя два с половиной года после того, как Лилия вышла из СИЗО, суд назначил ейчетыреДзержинский районный суд Санкт-Петербурга переквалифицировал обвинение Судаковой с убийства на умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть, и назначил ей четыре года условно. года условно. Мужчину это не смутило: «Во время первой встречи она сразу мне сказала, что сидела. Я сказал, что знаю. Ну и все». Родион вспоминает, что они с Лилей сразу открыто обсудили, какие отношения они хотят, чего ждут друг от друга и проговорили личные границы.
До встречи с Лилией Родион был женат, у него есть десятилетняя дочь. В семье были конфликты, отношения с бывшей женой сохранить не удалось — мужчина отчасти винит себя в этом и говорит, что не хотел повторять этот негативный опыт. Встретив Лилию, он вновь поверил в долгие и серьезные отношения: «Она очень чуткий и хрупкий человек, и мне очень нравилось постепенно выстраивать отношения. И, как поется в песне Башлачева, если кто-то «чувствовал случайный укол», мы не отдалялись, а говорили друг другу об этом».
Родион рассказывает, что несмотря на все, что Лилии пришлось пережить, ко многим вещам она относится с юмором: «На первых порах я мог случайно пошутить про тюрьму, но она легко к этому отнеслась. Она как-то ответила мне на тюремном жаргоне, снизила весь этот пафос».
Говоря о Лилии, Родион чаще всего использует слова «тонкая», «трепетная» и «красивая», а еще называет ее «инопланетянкой», которую не интересуют деньги или дорогие машины. Лилии больше нравится наблюдать за природой, поэтому они вместе с Родионом часто ходили в лес собирать грибы, фотографировать друг друга и записывать окружающие звуки. Еще Лилия любит читать и заниматься керамикой — во время разговора Родион пьет чай из причудливой кружки, которую Лилия сделала сама.
«Лето любви» Лилии и Родиона омрачало осознание — ее уголовное дело так и не закончено. Адвокат Ольга Карачева, защищавшая Лилию, пыталась полностью добиться отмены обвинительного приговора, в то время как сторона обвинения настаивала на более жестком наказании. «Грядет пиздец и ты ничего не можешь с этим сделать, — описывает свои эмоции Родион, — Я это чувство в первый раз испытывал. Как в кино про апокалипсис: идет волна после метеорита, и люди стоят и смотрят на красоту — а куда бежать?». В конце июля пара уже ездила на суды по обжалованию приговора вместе: «Я везу ее на суд, и она такая: «Надо собрать вещи на всякий случай». Но мы ничего не собирали», — рассказывает Родион. Тогда они не верили, что дело может закончиться новым сроком.
Постепенно тревога нарастала. Родион вспоминает, как Лиля готовила его к самому худшему сценарию: описывала, что нужно будет сделать, как они будут поддерживать связь. Во время одного из заседаний мужчина сидел в своей машине и ждал, когда Лилия и ее адвокат Ольга Карачева выйдут из здания суда: «Заиграла песня ДДТ «Беда». А мне и так плохо. Я понял, что я не хочу быть героем этого романа, и вообще не хочу быть героем. Я хочу простой жизни».
Из-за неопределенности и тревоги за будущее Лилия не могла найти работу: уже после ареста Родион нашел на ее ноутбуке множество незакрытых вкладок с вакансиями. В то же время он предлагал ей на время отложить поиски: «Я говорил ей: «Лучше накопи силы, подумай о том, чем ты хочешь заниматься».
Так Родион и Лилия придумали сделать паблик о фотографии. Они даже написали контент-план на первое время и придумали позиционирование — хотели представлять себя именно как пару фотографов и все делать вместе.
Эти планы пришлось перенести — после третьего заседания суда 25 октября Лилию приговорили к семи годам колонии. На этот раз к суду пара уже подготовилась: в посте на своей странице в инстаграме Родион позирует с тазиком для стирки вещей, который он передал Лилии в СИЗО. В день суда он написал:
«Вот так все буднично — забрали любимого человека. Мы выпили кофе в 8 утра, она попрощалась с котом, и поехали в суд. <…> Перед сном смотрели Вуди Аллена «Убийство в Манхеттене» и думали, какие они беспечные в своем Нью-Йорке…
Мы косвенно понимали, что сегодня будет, и она выбрала идти и пройти все это до конца, а не бегать».
«Я себя ругал и корил, что ее не сберег, — вспоминает первые дни после приговора Родион, — Она как-то сказала: «Не отдавай меня», а я сказал: «Я тебя не отдам»». Отчаяние сменилось злостью — на суд, на адвоката, на всю систему в целом. Но постепенно с этими эмоциями удалось справиться: сейчас он старается никого не винить.
В последний раз Родион видел Лилию в зале суда, когда судья зачитала приговор: в свиданиях ему отказывают, потому что он не родственник. Связь пара поддерживает через «ФСИН-письмо»: Родион отправляет сообщения через онлайн-портал каждые два-три дня. За дополнительные тридцать рублей к письму можно приложить одну фотографию, так что иногда он отправляет сразу несколько писем, чтобы к каждому можно было приложить по снимку: «Фотографирую для нее наш парк, первые льдинки на лужах, кота. Кусочки жизни, которых она лишена».
Как только Родион узнал, в каком СИЗО находится Лилия, он стал собирать передачи: чтобы передать девушке продукты, ему иногда приходится часами обновлять электронную запись или приезжать рано утром и стоять в живой очереди. За месяц с приговора визиты к окошку следственного изолятора стали рутиной: «Сегодня не приняли хурму. Зеленый чай передавать нельзя, можно только черный. Можно передать шесть цветных карандашей, а раньше можно было только три».
За все посещения СИЗО Родион не встречал других молодых мужчин, которые приезжали бы с передачами — в основном о заключенных заботятся женщины. Но его не беспокоят гендерные стереотипы: «Мне все равно, кто как к этому относится. Однажды я собирал ягоды в лесу, и встретил женщин. И они такие: «Ты че, ягоды собираешь? Вот прикол, мужик — и собирает ягоды». Я не думал, что и тут могу провалиться».
Родион признается, что после приговора 25 октября получил много поддержки не только от друзей и близких, но и от незнакомых людей. «Одна девушка мне сказала: «Родион, я тебе сочувствую. Сейчас кто только не сидит». Она хотела поддержать, но это не особо утешает» Но самый жесткий вопрос ему задала мама, которая так и не успела познакомиться с Лилией, хоть и видела девушку несколько раз во время прогулок по району.
«На следующий день после приговора я вез маму на дачу. Я сказал: «Помнишь, я с девушкой гулял? Ее вчера посадили». Мама спросила: «И что, ты будешь ее ждать?» — «Ну да». — «Вот интересно, раньше женщины ждали, а сейчас мужчины». Я ответил: «Ну да, мам, феминизм победил»».
Родион признается, что стал менее инфантильным с тех пор, как встретил Лилию. «Она мне на многое открыла глаза, показала мне жизнь, как она есть. При этом она поделилась со мной своей радостью: я всю жизнь копался в прошлом, а она всегда про будущее». Родион уверен, что ни семь, ни даже четыре года ждать ее из колонии не придется: он верит, что Лилию оправдают весной следующего года. Так он описывает их будущую встречу в одном из постов:
«Представил, как ее забираю, как она садится рядом со мной на пассажирском, держит мою руку
— Куда-то хочешь заехать?
— Поехали домой
И мы едем. Фонари ритмично отражаются в стекле, освещают ее: руки, грудь, шею, глаза, руки, грудь, шею, глаза… Все как обычно, но наконец-то по-другому. Она смотрит в окно, а я, в любой возможный момент, на нее».
