«Мне хотелось оспорить его статус»
В сентября 2022 года Дарья обвинила своего друга Мишу в сексуализированном и психологическом насилии и абьюзе. Она рассказала об этом в закрытых историях Инстаграма, которые были доступны только для тех людей, которые лично знали ее и Мишу. По словам Дарьи, она сделала это из-за чувства бессилия, ведь Миша не признавал вину. Все попытки поговорить заканчивались взаимным непониманием — Дарья обвиняла его, а Миша — защищался, от чего оба только сильнее раздражались и избегали друг друга. Через некоторое время она сделала еще одно заявление об абьюзе со стороны Миши — в закрытом эмигрантском чате.
«Я очень сильно разозлилась, что человек за такой долгий период времени ничего совсем не понял, — вспоминает Дарья. — И так как у Миши на тот момент была репутация такого профеминиста, безопасного человека, то мне было очень досадно, что эта репутация существует. Мне хотелось оспорить этот статус, потому что это казалось несправедливым».
Дарья говорит, что после обвинений и заявлений она получила поддержку и валидацию своих чувств. Но в то же время это не принесло ей облегчения.
По ее словам, они с Мишей были близкими друзьями, вместе переезжали из города в город. С 2018 по 2021 год они жили в одной квартире, иногда снимали общую комнату. Поскольку у них было разное финансовое положение, Дарья чувствовала себя в более уязвимом положении и была в определенной степени зависима от Миши в плане жилья. Иногда она занимала у него деньги, но тут же возвращала. Но из-за этого дисбаланса ей было сложнее отстаивать свои границы.
«Мы оба придерживались полиаморного формата отношений. У Миши были ко мне романтические чувства. У меня к нему были только дружеские. Иногда у нас происходили какие-то сексуальные связи. Но для меня всегда важно было отмечать, что мы друзья, а не любовники. Инициатором сексуального контакта намного чаще был Миша. И я не всегда этого хотела. Наши отношения развивались циклично: мы хорошо общались, начинали сближаться, потом, как только я начинала чувствовать, что от меня как будто хотят больше, чем мне нужно, я пыталась уйти на какую-то дистанцию. Но как только я немного расслаблялась, Миша начинал инициировать какое-то сексуальное взаимодействие. У меня было ощущение, что я не свободна и мою жизнь контролируют в плане романтических связей с другими людьми. И в какой-то момент я съехала, хотя мне было очень неудобно и тяжело это делать», — рассказывает Дарья о том периоде отношений с Мишей.
Вроде бы обычная история публичного конфликта, к которым мы все уже привыкли за последние годы. Однако развитие и разрешение этого конфликта оказалось совсем не обычным.
Громкие слова, которые не всегда помогают
Спустя год, в сентябре 2023 года, Дарья публикует новый пост — на этот раз он доступен всем ее подписчикам. В нем говорится, что ситуация с Мишей исчерпана. Они обратились к медиатору и заключили соглашение. Вот некоторые выдержки из него:
- «Миша признал абьюзивные действия со своей стороны в отношении Дарьи. Он подчеркивает, что не имел интенции навредить Дарье, наоборот, хотел ей только хорошего, однако не понимал существенного давления гендерной социализации»
- «Дарья считает, что Миша: извинился достаточно искренне; она получила валидацию своим переживаниям и недовольству»
- «Обе стороны признают, что предыдущий метод решения ситуации (публичный призыв Дарьей Миши к ответственности в соцсетях) был не лучшим. <…> Дарья сожалеет, что Мише было тяжело перенести этот опыт публичный обвинений в сексуализированном насилии. Тем не менее обе стороны признают, что этот шаг побудил Мишу к работе над проблемой, хотя первая его реакция была реакцией защиты и отрицания»
Что произошло? Как им удалось помириться и уладить конфликт?
Для начала нужно сказать, что и Миша, и Дарья признают, что их кейс во многом был уникален — перед тем, как встретиться лично с медиатором и заключить соглашение, они оба проделали определенную работу над собой. Миша, в ответ на публичные обвинения, вместо того, чтобы продолжать защищаться и отрицать свою ответственность, решил разобраться в себе и проблеме. Он обратился в проект «Альтернатива насилию» и прошел терапию. Дарья, в свою очередь, тоже задумалась о правильности своих действий. Она начала изучать культуру отмены и ее эффективность и пришла к выводу, что кэнселлинг часто не решает проблему, а только усугубляет ее.
«В принципе, вынос истории в большое публичное поле, в интернет — это скорее практика, которая еще сильнее эскалирует ситуацию. Потому что она включает часто эмоцию стыда. Тебя все видят. Все видят какие-то обвинения. Какие-то из них могут быть справедливыми, какие-то нет. Это даже не суть. Человек испытывает стыд и начинает хотеть защищаться», — объясняет Дарья.
В итоге Дарья и Миша обратились в проект «Квир-медиации» и пригласили третью независимую сторону для решения их конфликта. Сначала они встретились с медиаторкой индивидуально. Это так называемые восстановительные встречи, в ходе которых обе стороны рассказывают свою версию происходящего, заявляют о тех проблемах, о которых хотят поговорить и обсуждают принципы медиации, которых нужно придерживаться. Дальше — основная задача медиатора отделить проблему от человека. Мария Петрухина, медиаторка, которая участвовала в решении конфликта Дарьи и Миши, объясняет, что это помогает снизить градус напряжения и отстраненно посмотреть на ситуацию.
«Идея в том, что надо экстернализироватьПсихотерапевтический прием, при котором проблема человека рассматривается не как его внутренняя характеристика, а как некая внешняя воображаемая живая сущность, вмешивающаяся в человеческую жизнь. проблемы, надо, чтобы человек перестал говорить “эта проблема – это неотъемлемая часть меня”, или перестал помещать проблему в того человека, к которому есть претензии. Важно, чтобы проблема стала чем-то внешним по отношению к нам. И это очень помогает начинать ее как-то решать», — рассказывает Мария.
Потом случилась общая встреча, на которой Миша признал вину и извинился за причиненный вред. И с этого момента, как говорит Дарья, у нее уже не было к нему никаких вопросов. Дарья тоже услышала Мишу и выразила сожаление за то, что публикация постов в соцсетях стала таким ударом для молодого человека.
В результате медиации и изучения темы культуры отмены лично для себя Дарья поняла, что называть произошедшее между ней и Мишей насилием было ошибкой.
«Я активно использовала слова “абьюз”, “абьюзивные отношения”, “психологическое насилие”, “сексуализированное насилие”. Сейчас для меня стало важно говорить более конкретные вещи, например, о нарушении принципа согласия, о настойчивых уговорах на возобновление сексуального контакта. Да, в этом есть нечто насильственное, но мне сейчас важно подчеркнуть другое. Слово “насилие” и слово “абьюз” — это очень громкие слова, которые иногда, как мне кажется, вредят гораздо больше, чем помогают. Я знаю, что Мише достаточно много вреда нанесло это обвинение, потому что это звучит ужасно, как очень жесткое клеймо для человека. Далеко не все люди будут разбираться, что именно за насильственные действия были, как часто они происходили, какие у них были последствия», — говорит Дарья.
В итоге Дарья и Миша решили опубликовать результат медиации в своих соцсетях, как пример того, что даже в очень сложных ситуациях может быть выход.
Как преодолеть непонимание?
В ситуации конфликта люди часто не слышат друг друга, не понимают, что другой человек может думать и чувствовать совсем не так, как мы, и обращать внимание совсем на другие детали и обстоятельства. «Один человек может чувствовать себя глубоко раненым и бессильным, другой — может не понимать, что именно было не так, и защищаться от нападений», — говорит Мария Петрхуина. По ее словам, чтобы преодолеть этот разрыв медиация предлагает несколько действенных инструментов.
Во-первых, помимо экстернализации проблемы, обеим сторонам важно испытать опыт равенства. Медиатор — как раз тот человек, который не вовлечен в ситуацию и может отстраненно посмотреть на конфликт, не вставая ни на чью сторону.
«Я слушаю Дарью, и я ее понимаю. А потом я говорю с Мишей, и я тоже его понимаю. И мне кажется, что из-за того, что я валидирую и ее, и его, в данном случае они доверяют этому процессу. Классическая коммуникация так устроена, что мы обычно встаем на чью-то сторону. Или есть еще нейтральная позиция, которая скорее звучит, как “я осуждаю обе стороны”. А в медиации на сближение работает уже то, что я как медиаторка не осуждаю ни одну из сторон. Я понимаю и слышу обе стороны», — приводит пример Мария.
Во-вторых, говорит она, у обоих участников медиации сначала должен появиться опыт согласия. Они должны о чем-то договориться и согласиться друг с другом. Обычно это случается в процессе составления повестки — когда медиатор спрашивает, о чем бы вы хотели поговорить, и собирает некий список тем. По словам Марии, еще ни разу в ее практике не было случаев, когда стороны хотели говорить о разных вещах. Обычно там всегда есть пересечения. Согласие даже на уровне темы для разговора — это то, что уже объединяет двух людей, сближает их. Медиатор предлагает обсудить одну тему, если стороны соглашаются и могут конструктивно и ненасильственно обсудить разногласия, то далее они могут обсудить остальные пункты повестки.
«В случае с Дарьей и Мишей этого даже не понадобилось, потому что там ключевой момент произошел, когда Миша просто первым начал и признал причиненный вред. И это было очень важно для Дарьи. То, что происходило дальше, все еще было тяжело, но мы уже нашли точку пересечения, а теперь нам просто нужно договориться о каких-то деталях», — вспоминает Петрухина.
Еще один важный момент — не просто быть услышанным, но и знать, что второй человек понял тебя правильно. «Если раньше они бились как об стенку горох, один говорит об одном, другой говорит о другом, и вот они никак не могут услышать друг друга, то с моей помощью либо просто за счет такой необычной обстановки им удается наконец услышать друг друга», — считает медиаторка. В этом случае, объясняет она, помогает техника ненасильственного общенияНенасильственное общение — это умение коммуницировать, руководствуясь принципами взаимного уважения между собеседниками, а также умение наблюдать за своими и чужими чувствами и чётко выражать свои мысли, при этом не навязывая своё мнение. В основе техники ненасильственного общения четыре компонента: наблюдение (без оценки), чувства, потребности и просьбы.. Например, один человек говорит, что его не устраивает, второй должен повторить это своими словами, чтобы показать, правильно ли он понял другого. И когда одной стороне удается полностью передать смысл сказанного, можно считать, что вторая сторона была услышана.
«Конечно, теоретически и даже на практике иногда человек может с постным лицом это все повторять, говорить. Я могу почувствовать недоверие: это говорят не потому, что меня действительно поняли, а просто потому, что процедура такая. Но тогда медиаторка, скорее всего, как-то обратит на это внимание, и мы что-то с этим сделаем, потому что нет смысла в этой процедуре, если она делается формально», — говорит Мария.
По ее словам, иногда подтверждение того, что люди услышали друг друга правильно — это все, что нужно.
***
Может ли медиация стать действенным способом решения конфликта? Проект «Квир-медиации», в котором работает Мария Петрухина, создавался в том числе как попытка найти альтернативу культуре отмены и силами квир-сообществаСлово «квир» обозначает всех, чья сексуальность или гендерная идентичность не совпадает с нормативной. А также людей не определившиеся с конкретной сексуальной ориентацией или гендерной самоидентификацией. То есть тех, кто максимально свободно воспринимает границы нормативной системы и не хочет вписываться ни в одну из групп. восстанавливать отношения и доверие между людьми. Попытка сделать так, чтобы ситуации насилия происходили реже.
«Я женщина, и я понимаю, что во многих случаях кэнселлинг — это действительно единственный способ привлечь внимание к проблеме, остановить, например, серийного насильника. Но понятно, что это не решает проблему системно, — говорит Мария. — В культуре отмены есть свои плюсы и свои минусы. Я не говорю, что это какое-то вселенское зло. Насилие – это вселенское зло. И кажется, что есть более ненасильственный способ встречаться с ним и уменьшать его количество».
