«Бог не выдаст, свинья не съест»
«Детство кончилось, дорогие десанты, теперь вы должны помнить: “Попал в ВДВ — гордись, не попал — радуйся”. Вы попали, — говорит размеренным твердым голосом в микрофон с помоста священник, выступая, по всей видимости, перед новоиспеченными десантниками и их родственниками. За кадром звучит женский смех. — Не унывайте, мои родные, Бог не выдаст, свинья не съест. Каждый должен помнить святые для вас слова, парни: “Дембель неизбежен”».
Через минуту священник предлагает всем помолиться и говорит, что нужно снять головные уборы.
«Отец дьякон, молитвослов где? — обращается он к стоящему слева человеку. — Не спать, замерзнешь! Не волнуйтесь, и не такие мероприятия заваливали, сейчас все сделаем (в толпе раздается смех и аплодисменты). Да прекратите вы хлопать, я не поп-звезда, просто поп».
Герой этого видео 2017-го года о «веселом батюшке» — священник Михаил Васильев, настоятель храма великомученицы Варвары — патриаршего подворья при Главном штабе Ракетных войск стратегического назначения. 6 ноября 2022 года он погиб в Украине, в Херсонской области. Ему был 51 год, у него остались жена и шестеро детей.
Сейчас как церковные, так и светские государственные и пророссийские СМИ создают образ «батюшки-героя». Для этого есть богатый материал: поездки в горячие точки, прыжки с парашютом, чудесные спасения от смерти и множество насыщенных деталями интервью об этом.
«Десантный батюшка» Михаил Васильев родился в семье офицера, срочную службу в армии не служил, окончил философский факультет МГУ. Крещение принял во взрослом возрасте. В 27 лет стал священником, участвовал, по его утверждению в интервью журналу «Фома», в «миротворческих операциях» в Косово, Боснии, Абхазии, Кыргызстане, на Северном Кавказе и в Сирии. Там же он рассказывает, что побывал в «горячих точках» больше 50 раз, много раз прыгал с парашютом.
«Был случай, когда нас накрыло РСЗО (реактивная система залпового огня, — «Черта»). Земля вокруг ходила ходуном буквально, к нам летели палки, комья земли, а мы с двумя солдатами друг к другу прижались втроем, и я первый начал исповедоваться свои грехи, а они подхватили, потому что мы решили, что все, это смерть», — говорил он в интервью телеканалу «Спас».
Михаил Васильев считал, что при РПЦ должны появиться обучающие программы для священников, которые готовы отправиться на передовую. «Я живое материальное пособие. Девять “горячих точек” — и ничего. Бог не выдаст, свинья не съест», — повторит он полюбившийся тезис в майском выпуске программы «Парсуна» за полгода до своей смерти.
Тогда же Михаил Васильев говорил, что «верой Христовой спасся от очень многих совершенно неминуемых смертельных опасностей»: выжил в падающем вертолете, проходил первым по минному полю.
«В армии все очень просто. Поэтому, скажу по секрету, и немного пастырей у нас желающих, — признавался Васильев. — Там все равно, дьякон ты или митрополит. Ты либо соответствуешь тому, что они [солдаты] прочитали в Евангелии, либо иди в народное хозяйство и не мешай нам».
В конце октября Михаил Васильев стал известен далеко за пределами обычного круга своих почитателей после того, как широко разошлись его слова о мобилизованных, сказанные в эфире телеканала «Спас». Протоиерей заявил, что человек, который «откосил от своих воинских обязанностей», подведет и свою семью, потому что у него нет чувства ответственности. Также он заявил, что женщины меньше переживали бы за мобилизованных сыновей, если бы больше рожали.
Смерть казака
Всего как минимум пять священников погибли во время войны с Украиной. Все они оказались в зоне боевых действий добровольно — священнослужителей не призывали. В декабре патриарх Кирилл сказал, что во время мобилизации духовенству была предоставлена отсрочка от мобилизации на все время пребывания в священном сане.
Вместе с протоиереем Михаилом Васильевым под обстрел попал Александр Цыганов, воинский священник 76-й десантно-штурмовой дивизии ВДВ, клирик храма князя Александра Невского в Пскове. 21 ноября он скончался от полученных ранений.
Священнику было 35 лет, у него была жена и четверо детей. Цыганов родился в Ленинграде, проходил срочную службу в ВДВ, после армии окончил семинарию, в 2011 году стал священником.
«На его счету более 180 прыжков с парашютом. Прыгал вместе со всеми даже на дрейфующие льдины в Северном Ледовитом океане. При первой же возможности он поехал в зону СВО. Крестил, исповедовал, причащал, соборовал. Оказывал духовную поддержку. Ревностно и с полной самоотдачей исполнял свой пастырский долг, до конца», — рассказывал «Российской газете» Александр Короплясов, ключарь храма благоверного князя Александра Невского, друг погибшего.
Смерть Васильева и Цыганова — не первая среди военных священников. Олег Артемов погиб еще 24 марта: на территории России, в приграничном селе Журавлевка Белгородской области попал под обстрел «Смерча».
Артемов окончил мореходное училище, служил «срочку» в Тихоокеанском флоте, стал мичманом, командовал маломерным кораблем, который обслуживал подводные лодки. Потом вернулся на родину в Ставропольский край, вступил в казачье объединение, стал атаманом.
В 1999 году был рукоположен в священника, стал духовником моряков-подводников — помощником командира дивизии атомных подлодок стратегического назначения. Как сообщает «Патриархия.ру», проходя службу на Камчатке, трижды был в автономных походах на подводной лодке. Потом на научно-исследовательском океанографическом судне «Адмирал Владимирский» был в двух «кругосветках» в качестве корабельного священника.
Еще два священника погибли в сентябре. 25 сентября — духовник сводной казачьей добровольческой бригады «Дон», оренбургский священник Ефимий Козловцев. Ему было 53 года. А 9 сентября погиб клирик из Татарстана Анатолий Григорьев, духовник военнослужащих татарстанского батальона «Алга». («Алга» в переводе с татарского — “вперед”, — «Черта») — новый батальон контрактников, сформированный уже после начала войны. Как рассказал офицер по тестированию и военно-профессиональной ориентации пункта отбора на военную службу по контракту в Казани Рустам Сафиуллин, в него вошли, в основном, люди, которые уже служили в «горячих точках». Президент Татарстана Рустам Минниханов подписал указ об увеличении единоразовой выплаты до 360 тысяч рублей именно для солдат именных национальных батальонов — их два, «Алга» и «Тимер». За обучением и отправкой на фронт бойцов батальонов из Татарстана следили местные СМИ.
В конце января 2023 года погиб иеромонах Дамаскин (Волин), руководитель отдела по взаимодействию с казачеством Шуйской епархии, насельник Николо-Шартомского мужского монастыря. На сайте епархии сказано, что предположительно отец Дамаскин погиб под Бахмутом, помогая вытаскивать раненых с поля боя.
«Шьем для Победы»
Войну делом поддерживают и те священнослужители, которые остаются в тылу и не рвутся на передовую — а также их прихожане.
На главной странице московского храма пророка Илии в Черкизове — крупная буква Z с подписью «Поддержим наших!». В декабре на сайте были опубликованы девять новостей, из них две — о поддержке «спецоперации»: прихожанки отправили на фронт имбирные пряники, а еще в храме проходила благотворительная ярмарка и все собранные средства были направлены военнослужащим.
В ноябре сайте храма уже отчитались, что передали полмиллиона рублей «для приобретения автомашины для нужд фронта — передвижения военных между боевыми позициями», еще столько же будет потрачено «на технику, необходимую для военных на передовой (в это же сообщении уточняется в чем сейчас есть острая нужда и технические характеристики этих товаров, — «Черта»)». Кроме того, храм отправил в зону СВО несколько десятков коробок с продуктами, теплыми вещами, медикаментами и предметами гигиены.
«Мы открыли сбор 7 октября. Тогда еще никто из наших прихожан не был мобилизован, просто мобилизация всколыхнула самосознание. Собрались активисты и начали собирать помощь для фронта. От прихода, конечно, нужны какие-то ресурсы — поставить палатку, пригласить разнорабочих, но все это была инициатива прихожан, все делается их руками», — сказала «Черте» Евгения Жуковская, помощник настоятеля по связям с общественностью.
Инициативная группа «горячих активистов» Илиинского храма, которые системно занимаются организацией помощи для военнослужащих, состоит из 20-25 человек. Но, по словам Жуковской, в целом идея активно поддерживается приходом, и об этом говорят суммы пожертвований: кто-то, утверждает она, переводит и по сто, и по триста тысяч рублей. В храме еженедельно устраивается акция «Корзина добра», когда можно пожертвовать деньги и вещи для военных, раз в месяц — благотворительные ярмарки.
«Настоятель активно в это включен, прихожане это видят — авторитет руководителя важен. Благодаря его активной позиции собираются довольно большие (по крайней мере, для одного маленького прихода в спальном районе Москвы) суммы. С 7 октября по середину января мы собрали не менее 3 миллионов рублей», — рассказала Жуковская.
Епископ Зеленоградский Савва (Тутунов), настоятель храма, системно поддерживает войну. Это он заявил в Совфеде, что капелланам должен быть обеспечен доступ в зону СВО, а не только на прифронтовые территории. Он ведет telegram-канал, регулярно делает репосты провоенных высказываний Бориса Корчевникова, гендиректора ТК «Спас» или Марины Ахмедовой, главного редактора ИА Regnum, призывает к «духовной мобилизации», называет «державность» одной из опор «русской идеи».
Например, в апреле прошлого года он сказал, что про происходящее является «ментальной войной против России», в которой надо выстоять: «Если мы не выстоим в этой войне — будет большая беда для России и Русского Православия, мы можем просто исчезнуть. И именно поэтому я считаю, что мир ценой гибели нашей страны — недопустим».
Храм пророка Илии вовсе не выделяется на общем фоне. От использования Z-символики приходы чаще всего воздерживаются и технику для фронта обычно не закупают, но сборы вещей и медикаментов для солдат проходят повсеместно, хотя общецерковного призыва на этот счет до сих пор не было.
Можно выбрать практически любую епархию — и увидеть объявление о сборе денег или вещей. Прямо на главной странице сайта Калининградской епархии размещено объявление об акции «Посылка солдату». В Лебедянском благочинии (Елецкая епархия, Липецкая область) уже 29 сентября, практически через неделю после объявления мобилизации, отчитались об отправке первой машины гуманитарной помощи. В группе «Православная Хакасия» есть новость о том, что ноябре в Градо-Абаканском храме выделили помещение для волонтеров «Шьем и вяжем для Победы», которые изготавливают носилки для фронта. Балаклавы для мобилизованных шьют прихожане в Кургане. Храм в Орле передал на фронт квадрокоптер, одежду и медикаменты.
Общецерковной статистики по объему помощи для военных найти не удалось. Есть только данные по помощи беженцам, которые регулярно публикует Синодальный отдел по церковной благотворительности. По данным на 6 февраля, собрано 311,7 млн рублей для помощи беженцам и пострадавшим в зоне конфликта.
Как рассказал «Черте» на условиях анонимности один из священников РПЦ, внутренних распоряжений о сборах для военных не было — только циркулярные письма о помощи семьям мобилизованных (но не им самим). Информация об это есть и на сайте патриархии.
«Документов, которые бы регламентировали участие в сборах именно для военных, я никогда не видел. На уровне Патриархии их пока точно нет, на уровне местном – где-то, в каких-то отдельных епархиях — они могут иметь место, но не особенно распространены», — рассказал он.
А вот за отказ проводить сборы для семей мобилизованных могут последовать санкции — они никак не регламентированы внутренними документами и зависят от настроя на местах.
«Если в епархии эти сборы проводятся и есть соответствующее распоряжение архиерея, то настоятель, который такие сборы проводить откажется, обязательно столкнется с теми или иными проблемами. Какими именно — вариантов много: в худшем случае запрет, возможно, снятие с настоятельства, предложение переехать в другую епархию, в лучшем — словесное замечание и увещание не выбиваться из общего ряда. Тут опять все зависит от разных факторов: личных отношений епископа или митрополита с этим настоятелем, его полезность для епархиальной жизни, настрой самого архиерея и т.д», — объяснил священник.
По его словам, среди священников и прихожан число тех, кто поддерживает войну, и, наоборот, молится о мире или вовсе индифферентен к текущим событиям примерно такое же, как и в обществе в целом. Но делать выводы о проценте поддерживающих крайне сложно.
«Нет независимых и честных социологических исследований такого рода. Те, кто “за”, постоянно на слуху и на виду. Они востребованы властью, они с большим успехом выполняют роль пропагандистов, им говорить “можно” — в том числе и вещи, которые никак не согласующиеся с Евангелием. Закон их в этом не ограничивает никак, а христианская совесть, вероятно, утратила необходимую ей чувствительность. Ну а те, кто “против”, вынуждены обозначать свою позицию осторожно, не гласно, не публично. Если для священника важно его пастырское служение, возможность совершения богослужений, помощи людям — как духовной, так и материальной, то он вынужден соизмерять, что принесет больше пользы: его заявления в СМИ, на камеру, в своем блоге или же возможность нести людям слово Божие и изо дня в день объяснять, что война — зло, а суть христианства совершенно иная – она в любви к Богу и людям, и у христианина, если он действительно христианин, нет врагов. Это непростой выбор, но делать его приходится», — сказал собеседник «Черты».
«Жертва смывает все грехи»
Безусловную поддержку войны выражает патриарх Кирилл и все высшее церковное руководство. В конце сентября патриарх Кирилл сказал, что гибель при исполнении «воинского долга» — это жертва, которая «смывает все грехи, которые человек совершил». На IX Ставропольском форуме Всемирного русского народного собора (глава ВРНС – патриарх) митрополит Ставропольский и Невинномыский Кирилл сказал, что «на Украине сегодня действительно идет война с нацизмом, с сатанизмом, с антихристом». Сам форум назывался «Священная война — Преображение России».
Священники произносят «Z-проповеди», например, Андрей Ткачев уже через несколько дней после начала войны с готовностью объяснял пастве в эфире «Царьграда», что «во всем виноват Майдан».
«Церковные проповедники говорят о “метафизической борьбе”, о сражении между силами добра и силами зла, но выглядит это крайне неубедительно и даже беспомощно. Проблема в том, что все эти тезисы или, если хотите, пропагандистские штампы никак не связаны с Евангелием. А если Церковь отказывается проповедовать Евангелие, то она перестает быть Церковью. Мы видим, что “официальная Церковь” все более напоминает имперский культ, своего рода постсоветскую гражданскую религию», — считает Сергей Чапнин, директор по коммуникациям Центра Православных исследований Фордэмского университета и бывший редактор «Журнала Московской Патриархии».
Военная повестка прочно вошла в обиход телеканала «Спас». Там выходит документальный сериал «Война и Библия» — съемки проводятся в оккупированных украинских городах. Обсуждая одноименную книгу святителя Николая Сербского, священник Игорь Фомин, настоятель храма Александра Невского при МГИМО, и его собеседник Борис Корчевников, генеральный директор телеканала «Спас», пытаются осмыслить текущие события.
«Апостол Павел говорит, что начальники народные при поясе носят меч, дабы свидетельствовать тем самым, что им дана власть соблюдать закон божественный. То есть они имеют право на то, чтобы пресекать земные судьбы. Многие либералы сейчас скажут: «Нет, даже правитель не имеет права лишать жизни». Нас к этому долго приучали. Но Священное Писание говорит совершенно об обратном», — говорил в том выпуске протоиерей Игорь Фомин. Эти слова произносятся в разрушенной Волновахе. Священник и Борис Корчевников — в бронежилетах, на которых рядом наклеены эмблема телеканала «Спас» и изображение Христа. Мимо съемочной группы проезжает танк.
Войну протоиерей поддерживает последовательно. Большинство храмов начали сборы на помощь военным только после объявления мобилизации, когда на фронт отправились их прихожане (весной-летом были сборы гуманитарной помощи, но для мирных жителей — беженцев с территорий непризнанных ЛДНР, — «Черта»). А вот в храме при МГИМО, где Игорь Фомин служит настоятелем, уже в середине июля создали чат «Гумпомощь Z» (сейчас — «Благо Z») для сбора «гуманитарной помощи мирным жителям и военным».
Впрочем, дальше группы храма на 3 тысячи человек «ВКонтакте» слова Фомина не расходились, поэтому его участие в программе «Война и Библия» стало шоком для многих. Долгое время Фомин, член редколлегии журнала «Фома» и постоянный гость радио «Вера», был любимцем православной интеллигенции.
Как «интеллигентный батюшка» превратился в «десантного», до конца неясно. Сергей Чапнин отмечает, что «не испытал ни шока, ни удивления, посмотрев на ТК “Спас” диалог Корчевникова и Фомина». «Это совершенно закономерно. Это, увы, неизбежно. Они относятся к верхнему, высоко оплачиваемому эшелону обслуживания “традиционной духовности”. А привычный запрос на “духовность” уже сменился на другой, новый и однозначный — на “священную войну”», — писал он.
По словам Чапнина «Черте», поддержка войны — это закономерный итог развития Русской Православной Церкви в последние два десятилетия и особенно в период патриаршества Кирилла.
«Духовенство в России уже давно живет в страхе перед властью — и государственной, и церковной. И это делает духовенство безвольным и послушным. Патриарх или епископ прикажет произнести проповедь в поддержку войны — и священник такую проповедь произнесет, даже если он этого не хочет. Епископ прикажет пойти на призывной пункт и благословить призывников — священник пойдет и исполнит это указание. Священник проводит предписанный ритуал, совершает формальные действия. И даже если приходы собирают какие-то средства или вещи для призывников, чаще всего это делается по указанию сверху. О моральном оправдании войны говорить здесь довольно сложно, так как в эти же самые храмы приходит “груз-200”. Священники отпевают убитых на войне прихожан, и это та предельно страшная реальность, которая никак не может привести к поддержке войны», — заключает публицист.
