Сексуальное насилие над детьми происходит гораздо чаще, чем можно предположить. Тех, кто открыто говорит об этом, часто обвиняют в педоистерии. Тем не менее три девушки согласились рассказать о том, что произошло с ними в детстве и как это повлияло на их жизнь. Имена героинь изменены.
Таня
Многие думают, что сексуальное насилие — это, собственно, изнасилование. Я тоже так думала и считала, что мне повезло, ведь со мной такого не произошло. Только недавно, уже будучи взрослой, я осознала: то, что со мной в детстве делал дедушка — это тоже «действия сексуального характера», выражаясь официальным языком закона.
Да, был у меня такой вот странный дедушка. Я хорошо его помню. Он катал меня на велосипеде, брал с собой на рыбалку, разрешал мне слушать музыку в его наушниках. Он был страстным меломаном и увлеченным аквариумистом. Мастерски умел переплетать книги.
А еще он целовал меня «взасос». Мне было тогда лет 11—12. Помню запах чеснока и его язык у себя во рту. Он делал это как бы невзначай, как бы в шутку, когда, например, бабушка была на кухне, а он выходил провожать меня в прихожую. Говорил, что мне надо учиться целоваться. Невзначай водил рукой по всему телу и в промежности, когда мы лежа смотрели вместе телевизор. Я отбрыкивалась, говорила, что мне щекотно. Ему нравилось со мной барахтаться, укладывать меня себе на живот, тереться об меня.
Я не знаю, почему не рассказала маме или бабушке. Может быть, мне было слишком стыдно, ведь то, что он делал, было любопытно, непонятно, иногда весело и где-то даже приятно. Я была послушной и стеснительной, я не знала, как говорить о таком.
Сейчас, оглядываясь назад, я уверена, что мама растерзала бы его за это, а бабушка бы просто не пережила: она очень берегла меня и не знала, что опасность настолько близко. У нас, что называется, благополучная, интеллигентная семья. Можно сказать, педагогическая династия. Никто не подозревал, никто не мог бы предположить такое, меня спокойно оставляли с дедушкой наедине.
По данным ЮНИСЕФ до 60% случаев сексуального насилия над детьми совершается в семье. Не обязательно родителями — это могут быть родственники (дяди, дедушки, старшие братья, друзья родителей). Если насилие происходит вне семьи, то в 30% случаев его совершают знакомые ребёнку люди.
Долгое время мне казалось, что ничего такого ужасного со мной не произошло, что никакой травмы у меня нет, ведь мне не было страшно или больно, насилия в общепринятом смысле этого слова не было. Только сейчас я понимаю, что, конечно, он использовал меня для удовлетворения своих сексуальных потребностей. Конечно, это повлияло на меня, на мое отношение к себе и своему телу, на мои отношения с мужчинами — такое не может не влиять.
Такие вещи не остаются в прошлом, они просто становятся частью тебя, и, к сожалению, во многом формируют тебя, твое отношение к миру, к себе, к мужчинам. Да, ты, может быть, не думаешь об этом каждый день, но это не значит, что все забылось. На долгие годы я приняла для себя стратегию отшучиваться, смеяться, делать хорошую мину при плохой игре, быть послушной, прогибаясь в угоду чужим интересам, вместо того чтобы прямо сказать: «Нет!»
Тем не менее сейчас я хожу на психотерапию, и она помогает справиться с тем опытом, который произошел так давно.
Алена
Мой отчим был идеальным отцом. Так считали все вокруг. Он учил меня плавать, каждую зиму ходил со мной на каток, занимался со мной математикой, водил то на танцы, то на рисование, учил готовить и строить. У меня были самые лучшие игрушки и даже свой компьютер — и это в 2006 году.
Но при этом он насиловал меня почти каждый раз, когда мы оставались наедине. Он снимал все на видео, фотографировал в ванной, запирал меня в собачьем вольере, насиловал на полу, в лесу. Где угодно и как ему угодно. Но на людях это был самый лучший папа на свете, а дочка безумно его любила.
Дочка думала, что секс с отцом — это вид благодарности за его любовь, способ быть всегда здоровой. Ведь если не заниматься с отцом сексом, то можно тяжело заболеть, именно так говорил папа. Секс с отчимом — это способ сделать приятное близкому человеку, вот так думала дочка.
Она не могла сказать «нет» такому любящему и заботливому отцу. Но однажды она рассказала маме. Не все, только то, что отчим ее трогал. Остальное было слишком страшно рассказать, ведь можно расстроить мамочку и потерять любовь отца. Все случилось так, как и говорил насильник. Я просто испортила всем жизнь. Мама долго рыдала (она не могла сбежать со мной из-за финансового шантажа со стороны отчима), отчим ненавидел меня, в семье больше не было радости и улыбок. Это был самый худший месяц моей жизни.
Девочки, которые живут с отчимом, в два раза чаще подвергаются сексуальным домогательствам.
Потом я вымолила прощение у отчима и больше никогда ничего не говорила маме. Как же хочется, чтобы она хотя бы сейчас, спустя почти десять лет, обняла меня и сказала: «Ты не виновата. Папа плохой». Если бы она сказала это тогда, возможно, было бы четыре года насилия, а не пять.
Мария
Многие жертвы молчат десятилетиями, пока не достигнут зрелого и даже преклонного возраста. О многолетнем ( до двенадцати лет) насилии со стороны лучшего друга семьи я впервые рассказала своей маме только в 26 лет.
Он часто жил у нас, родители оставляли его со мной в качестве бебиситтера. Мама мне не поверила. У нас в семье всегда шутили про то, что мой «нянь» любит юных девочек, но родители считали, что речь о каких-то неблагополучных девицах с улицы, которым больше четырнадцати.
Возможно, я рассказала как-то не так, подобрала не те слова. Мама восприняла все это как дурацкую шутку. Второй раз я заговорила об этом, когда мне было 30 лет. Полтора месяца готовилась. Мама посочувствовала, даже поплакала, а потом пыталась оправдаться. Говорила, что в ее советском детстве за каждым деревом стоял педофил, нечего об этом вспоминать.
Почему я не сказала ей раньше? Причины для молчания есть всегда: сначала это может быть непонимание, что такое происходит не со всеми детьми мира, и что это не просто неприятная рутина вроде чистки зубов и манной каши по утрам. Это может быть страх, что ты сделал что-то гадкое, и тебя разлюбят родители или друзья узнают, что ты плохой.
Насильник может запугивать ребенка. Лично я боялась, что родители, узнав, убьют его и сядут в тюрьму. В юности молчишь, потому что хочешь забыть о случившемся, в зрелом возрасте есть ощущение бессмысленности наказания и стремление к христианскому прощению.
Я долгие годы считала, что если меня не лишили невинности, а лишь использовали руки и предметы, сажали голую на колени, то это вообще не является насилием. В обществе очень низкий уровень информированности о том, что такое насилие над детьми.
Сейчас, глядя на свою жизнь, на неумение отказывать, на поведение с мужчинами, отношения в браке, трудности в сексуальной жизни, большие проблемы с заботой о теле и любви к себе, я считаю, что, даже если физически нет следов насилия, психологически оно влияет на всю оставшуюся жизнь самым ужасным образом.
То, что происходило со мной в детстве, не сразу, а только к 29 годам привело меня к неизлечимому диагнозу — системной красной волчанке. Этиология этого заболевания неизвестна, но важнейшими триггерами являются стресс, стремление к саморазрушению — например, работа по 16 часов в день, лишь бы забыться, неразрешимые проблемы с исполнением супружеского долга и желание избавиться от своего тела, постоянное чувство страха.
По разным данным от 11 до 30% детей подвергаются сексуальному насилию, растлению или развратным действиям со стороны взрослых. Каждая третья девочка и каждый пятый мальчик до 18 лет сталкивается с сексуальным насилием.
Кроме того, еще до начала моей взрослой самостоятельной половой жизни у меня обнаружили вирус папилломы человека онкоопасных типов. При этом едва ли какие-то серьезные отклонения врачи могли бы диагностировать у меня в детстве, когда все это происходило.
Я была обычным ребенком, мои родители за десять лет так ничего и не заподозрили.
Светлана Маркова, кандидат психологических наук, клинический психолог проекта «Тебе поверят»:
Сексуальное насилие над детьми чаще всего строится через постепенное сближение с ребенком, пошаговое нарушение его личных границ, а в дальнейшем — через все более неприятные прикосновения. Сексуальное насилие — это не только изнасилование как таковое, но и любые действия сексуального характера: прикосновения к половым органам ребенка, демонстрация порнографии или своих половых органов взрослым человеком, просьба к ребенку потрогать половые органы другого человека.
Все эти действия влекут серьезные последствия для эмоциональной сферы ребенка, поскольку являются травмирующими. Например, на долгие годы может сформироваться страх и недоверие к окружающим людям, могут возникнуть суицидальные мысли, повышенная тревожность, нарушения пищевого поведения или сна, агрессивность, глубокое чувство вины.
В дальнейшем, при отсутствии профессиональной помощи, эти проблемы усугубляются и перерастают в хроническую депрессию и тревожность, хроническое посттравматическое стрессовое расстройство, самоповреждающее поведение или попытки суицида, хронические боли необъяснимой этиологии.
К сожалению, существует стереотип, что не нужно «ворошить» неприятные воспоминания и тогда все «просто забудется». В реальности такой подход как раз повышает вероятность формирования психологических проблем.
Любой, даже кажущийся вам незначительным, эпизод сексуального насилия необходимо проработать, ничего не оставляя непроговоренным. Даже если это было давно, когда вы были маленькими и беспомощными, вы можете получить помощь сейчас.
Редакция «Леди Mail.ru» за помощь в подготовке материала проект «Тебе поверят» — службу бесплатной психологической помощи людям, пережившим сексуальное насилие в детстве.
Антонина Подзорова, «Леди Mail.ru»
